способна преодолевать их.
Преобладающая черта русского характера — доброта. Но в то же время в русской жизни немало жестокости. Ошибочно, однако, представление, будто русское самодержавие было деспотично. Революционеры пролили больше крови, чем царские чиновники. В 1907 году террористы убили свыше двух с половиной тысяч представителей власти, а наибольшее количество казней за год (1908-й) — 782. О злодеяниях советской власти Лосский говорит скупо, но достаточно выразительно: господствует аморальная коммунистическая идеология. «Практика, соответствующая такой идеологии, состоит в борьбе с религией, в подавлении свободы не только в политической жизни, но даже и в области науки и всех видов искусства. В борьбе государства против всего, что не соответствует требованиям правительства, все средства хороши, «все позволено», самые изощренные виды пытки, смертные казни, устранение нежелательных лиц путем отравы, применение таких ядов, которые ведут к разобщению между «я» человека и подчиненными ему высшими центрами мозга… Служители государства, особенно агенты тайной политической полиции, подбираются преимущественно из числа крайне жестоких людей, близких садизму и душевной ненормальности… Вселенская организация человечества, которую они хотят создать, была бы не теократией, а сатанократией»16.
На первый взгляд мировоззрение и практика советского коммунизма кажутся чем-то сполна чуждым душе русского народа, каким-то чужеродным явлением, вторгнувшимся извне. Лосский считает, что это не так. Русскому свойственно искание добра для всего человечества. Обладая этим качеством, русский человек следует главному устремлению творцов русской идеи. Большевизм придал этому стремлению извращенные формы.
Русский народ поражает многосторонностью своих способностей. Ему присущи высокая религиозная одаренность, способность к высшим формам опыта, наблюдательность, теоретический и практический ум, творческая переимчивость, изобретательность, тонкое восприятие красоты и связанная с ней артистичность, выражающаяся как в повседневной жизни, так и в творении великих произведений искусства. На развитии русского искусства — литературы, музыки, архитектуры, театра — Лосский останавливается особо. Только большевистская революция прервала здоровое развитие русской духовной жизни.
Беда русских — недостаток средней области культуры. Они — максималисты: «все или ничего». С одной стороны — вершины святости, с другой — сатанинское зло. Все пишущие о русской культуре говорят, что русским необходимо дисциплинировать волю и мышление, без чего они легко становятся беспомощными мечтателями и авантюристами. Лосский согласен с этими авторами. Отсутствие дисциплины при утрате религии ведет в интеллигентной среде к нигилизму, а в малообразованной народной толще — к хулиганству. В русском человеке сочетаются Петр Великий, князь Мышкин и Хлестаков.
Отрицательные свойства русского народа — экстремизм, максимализм, невыработанность характера, отсутствие дисциплины, дерзкое испытание ценностей, анархизм — могут привести к крайним и опасным расстройствам частной и общественной жизни. Большевистская революция есть яркое тому подтверждение. «Надо, однако, принять во внимание, что отрицательные свойства русского народа представляют собой не первичную, основную природу его: они возникают как оборотная сторона положительных качеств и даже как извращение их. В действительности извращения, конечно, проявляются реже, чем основные, нормальные свойства характера. К тому же русские люди, заметив какой-либо свой недостаток и осудив его, начинают энергично бороться с ним и благодаря силе своей воли успешно преодолевают его. Поэтому можно надеяться, что русский народ после преодоления безбожной и бесчеловечной коммунистической власти, сохранив свою религиозность, будет с Божьей помощью, в высшей степени полезным сотрудником в семье народов на пути к осуществлению максимального добра, достижимого в земной жизни»17, то есть уподоблению Царству Божьему. Нам остается только верить в осуществимость надежды Лосского.
Примечания
1 Festschrift N. О. Losskij zum 60. Geburtstage. Bonn, 1934. S. XVIII.
2 Philosophen-Lexikon / Hrsg. von W. Ziegenfuss. Frankfurt/M., 1950. Bd. 2. S. 73–80. (Автором статьи является сам Лосский.)
3 Сб. Памяти С. Л. Франка. Мюнхен, 1954. С. 142–144.
4 Лосский Н. Воспоминания. Мюнхен, 1968. С. 102.
5 Там же. С. 95/
6 Лосский Н. О. Избранное. М., 1991. С. 326–327.
7 Там же. С. 480.
8 Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. М., 1991. С. 57.
9 Там же. С. 101.
10 Лосский Н. Воспоминания. С. 387.
11 Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. С. 180.
12 Там же. С. 194. О преодолении пола в идеальном состоянии человечества говорил и Достоевский (см.: Неизданный Достоевский. С. 173).
13 Там же. С. 234.
14 Там же. С. 251.
15 Там же. С. 264.
16 Там же. С. 329.
17 Там же. С. 360.
Глава двенадцатаяРУССКИЙ ЭРОС(ВЫШЕСЛАВЦЕВ)
Может ли православный философ быть эпикурейцем? По мнению Ф. Степуна, — может, и он называет имя: Борис Петрович Вышеславцев (1877–1954). Эпикуреец в обиходном смысле — человек, живущий наслаждением. Наслаждаться можно и философским рассуждением. Таким был Вышеславцев — «артист-эпикуреец» мысли. Степун вспоминает выступления Бориса Петровича на заседаниях московского Религиозно-философского общества. Всегда в элегантной визитке, Вышеславцев говорил, будто держал перед собой букет мыслей, отрывая лепесток за лепестком (тезис за антитезисом) и призывая аудиторию следовать за ним. («То и дело в восторге восклицал: «Поймите… оцените…») Но «широкая московская публика недостаточно ценила Вышеславцева. Горячая и жадная до истины, отзывчивая на проповедь и обличение, она была мало чутка к диалектическому искусству Платона, на котором был воспитан Вышеславцев»1.
Владея в совершенстве диалектикой, глубоко понимая ее суть, Вышеславцев мог решиться на критику тех, кто претендовал на монопольное владение этим искусством. Одна из последних работ Вышеславцева называется «Философская нищета марксизма» (1952). Автор показывает зыбкость ленинского тезиса об абсолютном характере борьбы противоположностей. Да и сам Гегель страдал пристрастием «играть противоречиями» без особой на то нужды. Отсюда непонимание того, что в основе бытия лежит не только борьба, но и гармония противоположностей. Гегель говорил, что противоречие непереносимо, всюду находил контроверзы, не замечая, что окружающий мир полон согласия и взаимодействия. Гегель ссылается на Гераклита, не обращая внимания на то, как, по мнению последнего, из противоположностей рождается гармония. Взгляните на лук и лиру. «Поразительное богатство мысли сконцентрировано в этом символе, оно не сразу разгадывается. Лук есть система противоборствующих сил, и чем сильнее напряжение отталкивающихся полюсов, тем лучше лук. Уменьшить или уничтожить сопротивление обоих концов лука — значит уничтожить самый инструмент. Но тетива лука может превратиться в струну лиры. Лира построена на том же принципе, как и лук: она есть многострунный лук (как и всякий струнный инструмент), преображенный или «сублимированный» лук. Здесь мы можем наглядно созерцать, как из противоборства возникает прекраснейшая гармония…»2
Античная диалектика не знает совпадения противоположностей. Лук и лира не тождественны, лира — новое изобретение, преобразование и «сублимация» лука, гармония возникает как новый, особый тип отношения, таковы взаимодополняющие отношения мужчины и женщины. Гармония здесь «золотая середина», «средний путь». Иная ситуация в христианстве. Христос — совпадение противоположностей божественной и человеческой природы. Эти противоположности «нераздельно, но и неслиянно» связаны в Богочеловеке. «Христианство насквозь диалектично, оно движется в области предельных понятий, которые антиномичны; оно открывает и переживает высшие антиномии души, имманентности и трансцендентности, оно обещает найти их решение и надеется их найти. Апостол Павел — первый христианский философ, как и величайший диалектик»3. Для Вышеславцева апостол Павел — высший авторитет.
Был у Вышеславцева еще один учитель диалектики — Фихте. По образованию юрист, ученик Е. Трубецкого, Борис Петрович Вышеславцев защитил в 1914 году магистерскую диссертацию «Этика Фихте». У Фихте Вышеславцев нашел ответ на волновавшую его проблему Абсолюта. Абсолютное не дано в понятиях, но постигается интуицией. «Интуиция и рациональное мышление нераздельны»4. Этот диалектический тезис стал аксиомой для Вышеславцева. Впоследствии он скажет: «Иррациональный Абсолют отнюдь не есть крушение разума, отрицание разума, напротив, к нему приводит сам разум… Напротив, отрицание, игнорирование иррационального — противоразумно, такой «рационализм» есть незнание границ разума и поэтому самонадеянная ограниченность — высшая и наиболее комичная форма глупости»5.
Профессор Московского университета, он был выслан из России в 1922 году, преподавал в Берлине и Париже, подружился с К. Г. Юнгом, который раскрыл перед ним тайны созданной им аналитической психологии и вдохновил его на критику фрейдизма. У Фрейда Вышеславцев нашел те же слабые стороны, что и у Маркса — стремление к упрощению, к «спекуляции на понижение». Фрейд ввел понятие сублимации — возгонки душевных стремлений, трансформации энергии сдерживаемого полового инстинкта в духовное творчество. Как это происходит, Фрейд не объяснил; Вышеславцев пытается решить эту проблему: высшая духовность существует сама по себе, она влечет к себе душу человека. Животными страстями творчество не истолковать, как нельзя «экономическим базисом» объяснить общественную жизнь. Высшее нельзя свести к низшему, это будет упрощение. Фрейд не знает подлинной сублимации, ему ведома профанация либидо.