совершенно отчетливо ориентируется на капиталистическую Европу, где, по его заявлению, идет сейчас «могучая работа» над очищением философии от скверн материализма и где совершается великий поворот «от Сатаны к Богу».
В работе «Дополнения к Диалектике мифа» Лосев создает философско-историческую концепцию, которая должна обосновать необходимость непримиримой борьбы с соввластью.
Основные положения «Дополнений» в общих чертах сводятся к следующему:
Вся история человечества — есть история борьбы между Христом и Антихристом, богом и сатаной. Феодализм — высшая ступень в истории человечества, торжество бога; феодализм падает под ударами сатаны, дальнейшая история есть история развертывания и оформления сатанинского духа. Ступени этого развертывания — капитализм, социализм, анархизм. Историческим носителем духа сатаны является еврейство. Марксизм и коммунизм есть наиболее полное выражение еврейского (сатанинского) духа. Последним этапом воплощения духа сатаны будет анархия, неизбежно вытекающая из социализма. Но переход от капитализма к социализму не неизбежен, не только исторически, но даже логически; чтобы предотвратить окончательное торжество сатаны — Антихриста и следующий за ним конец мира, необходимо социализму противопоставить активную и непримиримую церковь, которая должна вступить в борьбу с социализмом и победить его, тем самым изменив ход истории. «Дополнения к Диалектике мифа'» были написаны Лосевым в течение нескольких месяцев — осенью 1929 года. В ответ на успешное социалистическое наступление Лосев пытался выступить перед широкими слоями населения с открытым антисоветским призывом, добиваясь в Главлите напечатания «Дополнений» и увеличения тиража «Диалектики мифа», и когда «Дополнения» к печати разрешены не были, Лосев все же включил в «Диалектику мифа» ряд глав и абзацев из «Дополнений», содержащих резкие выпады против марксистского мировоззрения и политики Соввласти.
Лосев так характеризует причины, побудившие его написать «Дополнения», добиваться их напечатания и произвести незаконные вставки в «Диалектику мифа»:
«Положения, характеризующие социализм и Советскую власть, окончательно оформились под влиянием той агрессии, которую проявила Советская власть в своей церковной политике последнего времени, в своем курсе на индустриализацию и коллективизацию.
Эти меры в своей крайней резкости заставили меня болезненно на них реагировать, резко ставя вопрос о тенденциях развития Советской власти и социализма в сторону анархизма и гибели человечества.
Несомненно, — добавляет Лосев, — внешние события не могли определить существо моих взглядов, а определили лишь форму их выражения.
«Диалектика мифа» была написана в 27 г., печатать ее в 1930 г. без каких-либо изменений я не мог. Я должен был придать основным положениям книги ту конкретность и развернутость, которую они получили в результате моей дальнейшей работы над их диалектическим развитием».
Если попытка Лосева выступить с антисоветской платформой перед широкой аудиторией не увенчалась успехом (конфискация ГПУ «Диалектики мифа», запрещение Главлитом «Дополнений»), то несомненно чрезвычайное значение Лосева для актива контрреволюционного движения, который в течение ряда лет получал у Лосева идейное оформление и теоретическое обоснование своей практической контрреволюционной деятельности. Прежде всего нужно отметить исключительную роль Лосева как теоретического и идейного вождя контрреволюционного движения имяславцев[3].
Будучи непримиримым врагом Советской власти и приверженцем православия в его самых черносотенных, диких формах, Лосев еще в 23–24 годы сблизился с руководителями имяславия, расценивая это движение «как наиболее активное и жизнедеятельное течение внутри церкви». Политические установки имяславия сам Лосев характеризует следующим образом:
«Советская власть и социализм рассматривается имяславием как проявление торжества Антихриста, как дело рук Сатаны. Политический идеал имяславия — неограниченная монархия, всецело поддерживающая православную церковь. Резко отрицательное отношение имяславия к Советской власти определило у его сторонников положительную оценку вооруженной борьбы, направленной на свержение соввласти и сочувствие как вооруженным выступлениям, так и иного рода активной антисоветской деятельности. Наиболее близким имяславию из эмигрантских политических течений нужно считать течение правомонархическое». Основные печатные и рукописные работы Лосева посвящены теоретическому и политическому обоснованию имяславия («Философия имени», «Вещь и имя», «Диалектика мифа», «Дополнения к Диалектике мифа»). Свое отношение к имяславию Лосев характеризует следующим образом:
«Существо этого движения я расценивал очень высоко.
Мной были изучены все материалы, характеризующие имяславие, на основе детального изучения движения я намеревался дать исчерпывающую историко-философскую работу.
Несомненно, что положения моей работы ‘Философия имени» аналогичны основным идеям имяславия». Жена Лосева в своих показаниях заявляет:
«По своим религиозным взглядам Алексей Федорович Лосев и я исповедуем имяславие, которое является наиболее совершенной формой выражения сущности православия».
Свою роль в движении имяславцев — роль теоретика и идеолога — сам Лосев характеризует следующим образом:
«Наши встречи (с деятелями имяславия) были частными, мы вели продолжительные беседы на религиозные темы. Наши общие религиозные воззрения (с одним из вождей имяславия) в основных пунктах совпадали, но в то время как все мое внимание было отдано теории и диалектике, он целиком был в сфере политики и практики. И в этом наше различие».
«Я полагал вполне достаточной мою работу в области теории и науки, здесь концентрировалась вся моя энергия».
«Я прежде всего теоретик, ученый, живущий в области логических категорий. В области логической я должен признать свою смелость и бесстрашие, меня не пугают самые крайние выводы, если они логически необходимы. Но жизнь сложнее логики, и мои решительные выводы реализуются историей, зачастую в логически непредвиденных формах».
Наряду с деятелями имяславия под влиянием Лосева находилась группа научных работников, в большинстве своем верующих, монархистов. Характерно, что часть из них — молодняк (26–29 лет), окончивший советские вузы.
По вопросу об этих связях Лосев дает следующие показания: «Политические настроения моих знакомых в общем были близки моим настроениям. Отношение к Соввласти у всего круга моих знакомых было определенно отрицательное, они оценивали положительно политический строй царской России.
Моя оценка феодализма, капитализма и социализма, их характеристика разделялась ими, они разделяли мою концепцию борьбы двух начал — христианства и сатанизма, определяющих собой содержание различных ступеней исторического процесса».
Особо нужно отметить связи Лосева с отдельными «марксистами», сотрудничающими в крупнейших научных объединениях, которые по личной инициативе завязали отношения с Лосевым, очевидно находя в них отдушину для тщательно скрываемых реакционных настроений.
Таким образом, Лосев А. Ф. играл роль идейного центра для церковно-монархических, активно антисоветских формирований и являлся поставщиком оформленной реакционной идеологии для антисоветских реакционных кругов»14.
Кто такие имяславцы? Если верить «справке» ГПУ, они проводили «подготовку к вооруженному выступлению», «при аресте оказывали вооруженное сопротивление», бандиты и только. А на самом деле?
Имяславцы (имябожцы) — монахи, впавшие в ересь, считавшие, что имя Божье есть сам Бог, что в имени Бога заключены его слава и сила. Движение возникло перед Первой мировой войной в монастыре Святого Пантелеймона в Афоне. Царское правительство послало военный корабль, чтобы выдворить еретиков из православного монастыря. Их вывезли в Россию, большая часть их обосновалась на Кавказе, где в труднодоступных местах они создавали свои скиты. Имяславие привлекло внимание и вызвало симпатии русской интеллигенции, философов в первую очередь. Лосев был в их числе.
«Человек, — писал Лосев, начиная свою книгу «Философия имени», — для которого нет имени, для которого имя только простой звук, а не сами предметы в их смысловой явленности, этот человек глух и нем и живет он в глухонемой действительности. Если слово не действенно и имя не реально, не есть фактор самой действительности… тогда существуют только тьма и безумие и копошатся в этой тьме только такие же темные и безумные глухонемые чудовища. Однако мир не таков. И вот рассмотреть его как имя я и дерзаю в той книге»15.
«Философия имени» — вполне академическое произведение, в ней нет полемических выпадов, как в «Диалектике мифа», но в целом книга посвящена той же проблеме — миру личности, ее бытию, осмысленному бытию. После коммунистической революции проблема получила вдруг политическую окраску. Новые властители, стремясь укрепить свои позиции, прилагали все усилия к тому, чтобы отбить у народа историческую память. Традиционные географические названия заменялись на новые, то же самое происходило с личными именами. Исчезать стали Марьи и Дарьи, появились Ленины и Октябрины. Некто Петр Демидов обозвал себя «Лев Троцкий» (но, видимо, ненадолго!)16. Ныне это безумие нас миновало: Санкт-Петербург, Тверь, Нижний Новгород получили свои традиционные наименования, и личные имена никто не коверкает.
Вернемся, однако, к зловещей «справке». Самое гнусное в ней — обвинение в воинствующем юдофобстве. Цитат никаких, одна «интерпретация». А люди моего поколения помнят зловещие слова Сталина, что активных антисемитов у нас расстреливают. Расстреливали антисемитов, а заодно и семитов. Следствие явно подводило Лосева под смертную казнь.