Однако новые поиски ничего конкретного не дали. Валентин провозился больше полутора часов, чуть ли не обнюхивая каждый метр в районе ручья и на дороге к пещере. Только в одном месте ему попался участок примятой травы и пара сломанных веток, но потом след потерялся – ни одного отпечатка обуви заметить не удалось, хотя почва, конечно, была не лучшей для того, чтобы хранить какие-либо отпечатки, а он сам вовсе не был профессиональным следопытом.
Подавленный Остапенко вернулся к скалам, где какое-то время сидел, молча переживая случившееся. Наконец, совершенно уже не понимая, что делать, он не выдержал и закричал, в бешенстве сжав кулаки:
– Акмолл! Выходи, разговор есть!
Тишина – только где-то далеко в лесу завыл зверь.
Солнце палило все сильней, перейдя в зенит, и в конце концов, Валентин вернулся в пещеру и просидел там несколько часов, надеясь на чудо. Когда солнце начало клониться к горизонту, а дневная жара несколько спала, Остапенко решил отправиться к разбитому гравилету. Может, агенты расположились около него, например, поджидая помощь?
Ориентируясь по солнцу и горе, он без труда вышел к океану и отыскал разметанный на куски летательный аппарат тарлан. Но и здесь было пусто – никого.
Остапенко долго копался в груде металла, но ничего интересного или пригодного к употреблению так и не нашел – все было сожжено и искорежено. В конец опечаленный, он медленно побрел по берегу океана, пиная попадавшиеся на пути камни.
Трудно придумать худшей ситуации, чем полная неизвестность и непонимание. Один в совершенно неизвестном месте, на чужой планете, потеряв лучшего друга и… Кин.
Темнело здесь быстро, как в южных широтах Земли. Полчаса – и на небо высыпали первые звезды, а с океана подул ночной бриз. Капитан, утомленный беготней и треволнениями, умылся слабо соленой местной морской водой, уселся на валун и долго смотрел на мерцающую в темноте водную гладь. Ветерок был совсем слабый и, казалось, что сидишь у огромного черного зеркала, отражающего звезды чужих небес.
Спутник у данной планеты, видимо, отсутствовал, и скоро темень стала вовсе непроглядной. Кроме того, со стороны леса все чаще доносились порыкивания, истошный визг и другие звуки ночной чащи – в общем, стоило подумать о надежном ночлеге.
Валентин нашел на опушке большой куст и залез под него, прикрывшись сорванными пальмовыми листьями. Утром он собрался все-таки вернуться в пещеру – а вдруг?..
Он долго ворочался, пялясь в темноту широко открытыми глазами, вспоминал все, что случилось за последние дни, а потом незаметно для себя забылся и проспал до самого утра, крепко и уже абсолютно без снов.
Глава 13
Коулл поморщился, отбросив в сторону листы с текстом:
– Чушь несусветная, а не рапорт! Вы можете внятно сказать, куда делась группа Акмолла?
– Такого никогда еще не случалось, – несколько обиженно сказал Декатл, его референт, собирая разлетевшиеся бумаги.
– Да, не случалось! – передразнил Коулл. – Это я и без тебя знаю! Все когда-нибудь случается в первые. Но мы не имеем права на ошибку, ты хоть понимаешь?
– Господин администратор! Мы засекли беспорядки в Зоне баори и обнаружили там землян! Группа Акмолла четко выполнила захват, это тоже отмечено…
– Но как ты объясняешь аварию гравилета? И где – при переходе через систему шунтов!
– Вы же сами знаете, что подобное невозможно! Эти машины просто безотказные… Разве что их взорвать.
– Ну так, может, кто-то и устроил взрыв, ты о таком подумал? Соотнеси факты: наши люди взяли этих землян, и на тебе – гравилет терпит аварию, вываливается непонятно в какую Зону, а вы не можете его найти!
Помощник засопел:
– Мы ищем место где они выпали…
– Плохо ищете! Хорошо, какие конкретно мысли по причине аварии?
– Однозначно внешнее воздействие. Диверсию мог совершить кто-то, кто стоит за землянами.
– А кто, кто может за ними стоять?! Почему ты не излагаешь конкретные подозрения?
– Ну… – промямлил Дакатл. – Планета Земля подконтрольна Аввану Колсоову. Вероятно…
– Ну так и пиши это в рапорте! Почему я вытягиваю из тебя каждое слово, как клещами?! У нас будет лишний компромат…
– Так точно! – заверил помощник.
Коулл покачал головой:
– Но пока об этом молчи. Кстати, нет ли тут связи и с пропажей Аввана?
– Мы и эту версию отрабатываем.
– Отрабатываете… – проворчал Коулл. – Авван, люди главкома… Меня вот что волнует: нет ли в игре реально еще кого-то?
Декатл посмотрел на шефа, чуть приподняв бровь:
– Думаете, что кроме главкома?.. Господин администратор, мы обязательно проверим!
– Да уж проверьте, – язвительно заметил Коулл. – А не то всем головы не сносить! Свободен пока!
Проснувшись, Валентин в первое мгновение не сообразил, где он и что с ним. Но почти одновременно с пробуждением в памяти всплыли события предыдущего дня, и его вновь заполонила ноющая тревога.
Однако деться от этого чувства было некуда. Он вылез из кустов, привел себя в порядок, умывшись океанской водой, без аппетита поел уже знакомых «киви-лимонов» и побрел к горе, решив пройти к пещере новым путем.
Солнце выкатывало из-за леса, ярко освещая уже не радовавший глаза курортный пейзаж. Капитан начинал ненавидеть эту планету, разлучившую его с друзьями и помешавшую выбраться в цивилизованный мир. Впрочем, он понимал, что вряд ли планета в этом виновата…
Валентин прошел несколько километров, перевалил через первый холм и собрался, было, преодолеть следующий, как шестое чувство заставило его остановиться и прислушаться. Здесь, во впадине, росли кусты с ветками, усыпанными маленькими красными ягодами. Валентин, притаился за одним из них и пару минут вслушивался во вполне различимое чавканье на фоне щебетания пичужек и шелеста листьев. Что там могло происходить – хищник пожирает жертву?
Он собрался также тихо ретироваться, но вдруг чавканье прекратилось, и Остапенко отчетливо услышал достаточно членораздельное бормотание. Затем говоривший вдруг хихикнул, икнул, добавил еще какие-то слова, и чавканье возобновилось.
Голос показался Валентину знакомым, да и к языку тарлан он уже начал привыкать и узнал его – это явно был кто-то из агентов. Но сколько их там? Двое? Трое? Кусты небольшие, четверых уж точно не скрыли бы. Пальнуть сразу, без предупреждения? Но капитану сейчас позарез требовался «язык».
Когда он осторожно обошел куст, взгляду открылась следующая картина: развалившись на земле и откинув в сторону деструктор и шлем, перемазанный до ушей соком ягод, с глупой улыбкой и осоловелыми глазами агент Порат устроил ягодное пиршество. Словно маленький ребенок, он пригоршнями срывал ягоды вместе с листьями и с зажмуренными от удовольствия глазами отправлял это лакомство в рот. Потом он громко чавкал, с удивленным видом рассматривая носок своего ботинка, высказывал новое изречение на родном языке, и все повторялось сызнова. Его оружие и шлем валялись в стороне, а пояс защитного костюма, который, как уже знал капитан, играл основную роль, вообще был расстегнут.
Несмотря на то, что Остапенко, уже не скрываясь, находился от него в нескольких шагах, Порат упорно ничего не замечал, увлеченный поглощением, видимо, очень вкусных даров местной природы.
Не отрывая взгляда от Пората, капитан подобрал валявшееся оружие и закинул его на плечо – только в этот момент агент его и заметил. Он поднял глаза и расплылся в глупой улыбке:
– О, иннан Валентине!
Капитан приложил к губам палец и красноречиво шевельнул деструктором.
– Тише, придурок, – сказал он. – Где остальные?.. Ах, черт, ты же не понимаешь!
– Уга! – как идиот закивал Порат, протянул ему горсть ягод и снова что-то залопотал.
Держа агента на прицеле, капитан быстро надел на себя шлем, имевший автономное питание, а потому все его функции, включая перевод, работали – это сейчас Валентину было нужнее всего.
В первую очередь он отключил рацию, чтобы его не смогли услышать остальные тарлане. Потом, как показывал еще Авван, настроил шлем на перевод с тарланского на русский и наоборот. Порат, не предпринимая попытки к бегству или оказанию сопротивления, все это время спокойно сидел на траве и жевал ягоды. Их во рту оказывалось так много, что сок тоненькой струйкой периодически стекал по подбородку агента.
– А ты куда пропал, Валентин? – спросил Порат, сладко жмурясь. – Мы тебя искали, искали… Митралл такие ужасы рассказывал… – Его лицо передернулось. – Бедняга… Ну, ничего, вот поем еще чуток, и им нарву, пусть тоже полакомятся…
– Где остальные? – повторил вопрос Остапенко.
– Они дураки, – ответил Порат и со счастливым видом вздохнул. – Потому что не знают, что на этой планете есть такие ягоды! Нужно будет обязательно посадить их у себя дома… Целую грядку! Нет, целую плантацию, пожалуй…
– К черту ягоды, к черту плантацию! – прошипел Валентин. – Где твои приятели?
– Как это к черту плантацию?! – обиделся тарланин, и лицо у него вытянулось. – Ты не понимаешь! Это даже лучше, чем монаскар или астуминская нифа! От этих ягод такой кайф прет, что… Это не передать словами! На, сам попробуй! – Он снова протянул капитану мятые ягоды.
– Спасибо, как-нибудь потом, – усмехнулся Остапенко: все ясно, наркотическое опьянение. – А где Кин и Николай?
Порат удивленно вылупился на землянина.
– А они разве не с тобой?
– Хватит дурака валять, отвечай!
Тарланин задумчиво почесал нос и опять принялся запихивать в рот ягоды.
– Последний раз спрашиваю, – угрожающе сказал Валентин. – Где Кин и Николай?!
– Не знаю, – пробормотал агент с набитым ртом. – Чего ты злой такой? Жизнь прекрасна!
– Я сейчас рассержусь по-настоящему! – Остапенко схватил агента за грудки и сильно тряхнул. – Где твои сообщники?!
Порат неопределенно замычал. Валентин отвесил ему оплеуху.
– Ты чего дерешься? – заныл тарланин.
«Он что, в детство впал?» – озадаченно подумал капитан.