До глубокой ночи ребята сидели на кухне и гадали, что же стряслось со старлеем. Самые страшные предположения старались вслух не произносить. Версии ограничивались внезапно вспыхнувшей любовью, желанием свалить от геморроев куда-нибудь на лоно природы, а возможно, победило желание воссоединиться с найденными где-нибудь родственниками? В конце концов, старлей был в отпуске и мог делать то, что душе угодно. Побеждала идея о поездке куда-нибудь за город. Ночи, конечно, уже были холодны, да и днём нет-нет, да и начинал лить противный, унылый дождь, но в целом, бабье лето было в разгаре. И уже под конец разговора, когда собрались спать, Коля вспомнил посиделки возле костра и шутливую перепалку между Стасом и Василием на тему посещения пансионата. У него едва не вырвалось вслух: «Верят они нам или нет, а вот вляпаться могли…» Но и без того взволнованный вид Юли заставил его проглотить свои слова.
Наутро, направляясь в кабинет лечащего врача, Коля надеялся на встречу с Кирой. Ещё в тот злополучный день, когда он узнал, что в портовом складе оказался не какой-то посторонний ребёнок, а именно его сестра, он возжелал разыскать девушку и узнать, кто в то утро был у неё дома. В соответствии с тем, что она рассказывала о себе, это мог быть только отец. Но кто он? Информация, которой обладал Коля, исчерпывалась фактом знакомства этого мужчины с Юлиным отцом.
Как-то Николай даже ездил на Крестовский остров, гулял по элитным районам, но как ни пытался, так и не смог вспомнить её дом. Ведь в тот день к Кире он приехал навеселе и в буре невероятных эмоций, а утром сбежал в жутком похмелье и смятении, едва ухватив краем сознания оказавшуюся впоследствии полезной информацию. Теперь у него был Кирин телефон, но всё так завертелось, что и встретиться было некогда, а по телефону задать этот вопрос он почему-то не решался.
Однако, вопреки ожиданиям, на месте Киры сидела какая-то незнакомая блондиночка. «Ладно, мать отвезу и звякну», — решил Коля. Сборы и наставления лечащего врача затянули выезд едва ли не до темноты.
— Может, сегодня в квартиру? А завтра на дачу? — усаживая по-прежнему безразличную ко всему окружающему женщину в машину, предложила Юля.
— В принципе можно, — взглянув на мать, согласился Коля. — Юль. Спасибо тебе…
— За что?
— За неё, она же меня не признаёт, — вздохнул Коля. — И я подумал тут. Какова вероятность, что нам удастся всё вернуть на место? Вот именно, почти никакой. И у меня просьба. Найми сиделок, но не бросай маму. Она последнее, что осталось от моей семьи.
— Конечно, не брошу. Она мне уже тоже не чужая за последние годы стала. Как и ты, — отводя взгляд, добавила Юля.
Попав в квартиру, женщина по-свойски сняла туфли и направилась в некогда принадлежавшую ей комнату, благо, за неимением необходимости в ней никто с тех пор не жил, и ничего не меняли. Там она, в задумчивости ведя пальцем по любимым когда-то обоям с шелкографией, прошла к торшеру и, включив его, замерла со счастливой улыбкой, сосредоточив мечтательный взгляд в одной ей видимой точке. Наблюдающих за ней ребят женщина не замечала.
Тихонько выйдя из комнаты, Коля увлек за собой Юлю, оставив мать наедине с приятными воспоминаниями.
— Кажется, это действует, — сонно потирая глаза, произнесла Юля. — Ты сам ей постелишь? Спать хочу, сил нет.
— Конечно. Ты иди. Завтра набегаешься ещё.
Утром ребята застали Колину мать на кухне. Женщина беззаботно что-то напевала и жарила ароматные, пушистые оладьи. Ребята переглянулись и вошли в кухню.
— Привет, мам, — Юля подошла и чмокнула женщину в щёку.
И только поймав её удивлённый взгляд, Юля поняла, что, скорее всего, неправильно повела себя. Вряд ли ребята так приветствуют матерей по утрам. Однако Колина мать тут же увлечённо вернулась к своему занятию, лишь мимолётно спросив:
— Настёнка спит ещё? Я вот оладушек её любимых нажарила…
Ребят вмиг сдуло с кухни. К подобным поворотам событий они оказались не готовы. Да и врач, очевидно, не предусмотрел такое быстрое возвращение к реальности. И теперь, не зная, что отвечать, они кинулись искать визитку доктора.
— Ух… действительно, не ожидал столь стремительных сдвигов, — выслушав их, резюмировал Леонид Петрович. — Но не вздумайте сейчас сказать ей правду. Никаких нервных потрясений. Скажите, что муж в командировке, дочь в лагере или ещё где-нибудь.
Вернувшись на кухню, ребята застали женщину, разливающую чай по чашкам. Тем временем, происходящее на экране телевизора целиком и полностью привлекло их внимание. Репортаж вёлся с проезжей части проспекта Энергетиков, и миловидная дикторша вещала:
— Сегодня утром, вот на этом месте, — камера сместилась на фрагмент проезжей части с пешеходной зеброй, — трагически погиб участковый уполномоченный, капитан полиции Сергей Варшко. Как видите, здесь до сих пор держат оцепление, работает следственная группа. Немногочисленные свидетели рассказывают о толпе неведомо откуда взявшихся иеговистов. В какой-то момент капитан оказался окружен последователями Иеговы, после чего послышался скрип тормозов и удар. Сами иеговисты скрылись, не пожелав выступить свидетелями этого несчастного случая. Однако многие задаются вопросом: было ли это случайностью? Возможно, скрывшиеся являлись не свидетелями, а преступниками? К сожалению, сотрудники правоохранительных органов отказываются дать комментарий произошедшему. Единственное, что стало известно, это предположение о причастности к гибели Сергея Варшко людей, связанных с его последним делом о кровавой перестрелке в какой-то элитной областной клинике, подробности выяснить не удалось. На этом я заканчиваю свой репортаж, по мере появления информации буду держать наших телезрителей в курсе событий. С вами была Елизавета Ковалёва, первый канал.
Коля взглянул на Юлю.
— Узнала?
— Угу. Ещё минус один.
— Вовремя мы решили свалить на дачу. Мне кажется, здесь сейчас небезопасно.
Тем временем Колина мать, не обращая внимания на находящихся с ней в одном помещении людей, хлопотала возле стола, выкладывая на ажурные салфеточки блюдца с печеньем и тонко нарезанными ломтиками лимона, сахарницу и прочие атрибуты семейного чаепития. Ребята решили не обсуждать при женщине вопросы, которые могли бы спровоцировать ухудшение её состояния, и уселись за стол.
— О, Коленька, ты привел свою подругу, — улыбнулась его мать. — Мы, кажется, уже где-то виделись… как же… ах, простите, что-то я забывчива стала…
— Юля, — подсказал ей Коля.
— Да, да, точно, припоминаю. Вы уж простите, Юленька. Последнее время всё как в тумане. Словно я что-то упустила, а где же Настя и Лёня? Хотя что я говорю. Он, конечно же, убежал на работу, а эта лежебока ещё не проснулась. Прошу меня извинить, я пойду разбужу дочь. Нехорошо так сбивать режим дня…
— Мам… — произнесла Юля. — Ты, видимо, забыла? — и, поймав удивлённый взгляд женщины, произнесла: — Настя уехала с подругой и её родителями на море.
— Как? Вот так, с посторонними людьми? И мы отпустили? — в её взгляде читалась растерянность.
— Они не посторонние. Это семья Суворовых, ты разве их не помнишь? Коллеги отца.
— Ах… с этими? Да, да. Конечно же.
По несколько неслаженным движениям было понятно, что женщина, как ни тужилась, так и не сумела воспроизвести в памяти знакомство с этими людьми.
— А что… что произошло со мной? Какие-то провалы в памяти…
Ребята вновь переглянулись. И Юля начала пояснять:
— Ты не так давно получила травму и впоследствии какое-то время не воспринимала окружающий мир… даже нас не узнавала. Но не переживай, доктор говорит, что ты идёшь на поправку. Тебе ставили диагноз — болезнь Альцгеймера, но позднее установили, что это умеренные когнитивные нарушения временного характера, и вскоре всё нормализуется. Главное теперь, чтобы ты ни в коем случае не волновалась.
Ничего не понявший из сказанного подругой, Коля вспомнил о том, что мать, пусть никогда и не работавшая, по образованию была врачом, а значит, могла помнить значение тех или иных терминов. Он очень пожалел, что не успел сообщить эту деталь Юле, и теперь ждал разоблачения их фарса.
— Как же… я ведь, и правда, этого не помню. Да уж, вот оно как бывает, живёшь, и вдруг опп, и часть жизни вычеркнута. Какая сегодня дата?
— Двенадцатое сентября, — неуверенный в целесообразности подобных ответов, произнёс Коля.
— Но ведь я помню, как двадцать седьмого мы с Лёниными друзьями устраивали пикник на даче… — растерянно произнесла женщина и вдруг резко воззрилась на сына: — А год какой?
Ребята переглянулись, и Коля, приподняв брови, пожал плечами, оставив право выбора за подругой.
— Две тысячи тринадцатый, — отводя взгляд, ответила она.
— Как! Но вы же сказали, что я недавно получила травму? — встревожилась женщина.
— Мама, тебе противопоказаны эмоциональные потрясения, — успокаивающе произнесла Юля. — Да, она была недавно, но для таких случаев характерна потеря памяти за предшествующий травме период.
— Да. Это я из курса обучения ещё помню, — вздохнула женщина, а Юля уставилась на друга, говоря взглядом: «О чем ещё ты забыл рассказать?»
— Папа как раз вчера улетел в долговременную командировку, а мы сегодня собирались поехать на дачу. Доктор считает, что свежий воздух пойдёт тебе на пользу, — постаралась отвлечь женщину от раздумий Юля.
— Тогда я должна собраться, — засуетилась мать.
— Сядь и попей спокойно чаю. Всё давно уже собрано, — утешил её сын.
— А разве я не должна находиться под наблюдением врачей, в клинике? — послушно присаживаясь на стул, удивилась женщина.
— Ты там и была. Нам дали всего-то две недельки, а потом мы должны отвести тебя обратно под наблюдение специалистов, — подтвердила её предположения Юля.
— Ну что же, значит, так и сделаем, — деловито намазывая на кусочек булки масло, согласилась женщина. — Так и сделаем. Надеюсь, они помогут мне избавиться от ночных кошмаров?
— Каких кошмаров? — насторожился Коля.