Мне в руки вложили бокал и с силой поднесли к губам. Машинально я сделала глоток и ощутила, как рот опалил огонь. Стакан упал на пол, разлетаясь на острые осколки.
– Что вы туда добавили? – успела я произнести и тут же замолчала. Меня будто накрыло покрывалом, сотканным из апатии. Стало абсолютно наплевать, что сейчас происходит. Спокойствие и равнодушие вытеснили все другие чувства. Ну да, опоили меня какой-то гадостью, возможно, из-за этого и галлюцинации. Хотя стоп, к зеркалу ведь я подошла раньше. Ну и пусть, не имеет значения.
– Вот и ладненько, – проскрипел противный голос пожилой женщины. – Давно надо было дать лекарство, без него она совсем дурная.
– А мне кажется наоборот.
– Помолчи! Тебе не за болтовню платят жалование. Раздень лучше леди Клементину, да помоги принять ванну. Не выдавать же ее замуж немытой. Не положено.
– Кого замуж? Меня? – я было встрепенулась, но тут же вновь успокоилась и послушно уселась в небольшую ванну, наполненную теплой водой.
Пока Уитни растирала по длинным густым локонам мыло, а потом взбивала ароматную пену, я воспользовалась предоставленным временем и решила подумать над сложившейся ситуацией. Эти две дамочки напоминали прислугу из исторических сериалов. Серые платья, белоснежные накрахмаленные передники и ужасные чепцы с оборочками. А меня выходит они воспринимают как… госпожу? Хотя нет, с хозяйкой, выплачивающей зарплату, эти две фурии не посмели бы так обращаться. Подняла ладонь, чтобы разглядеть поближе обгрызенные ногти. Аккуратного геля с цветочками, конечно, уже не было. Взгляд продолжал скользить по руке, где на сгибе локтя красовалась пара родинок, а затем пошел еще дальше, по острому худенькому плечику и уперся в… божечки, вот это грудь. Впрочем, чувства радости, оттого что я теперь являюсь обладательницей внушительного бюста, тоже не смогла испытать. Мне было абсолютно наплевать на все и вся, я лишь холодно анализировала то, что происходит вокруг.
Юная служанка взяла со столика пузырек с плескавшейся в нем прозрачной жидкостью и вылила в ванну.
– Для приятного аромата, чтобы кожа благоухала, – сообщила она довольным тоном. – Леди Клементина, да вы счастливица. Такой жених у вас очаровательный. Сокровенная мечта любой леди, а вы еще противитесь. Негоже так себя вести.
Ну вот, опять это имя дурацкое. Такое чувство, что я заняла чужое тело, но вот каким образом? Воспоминания сразу же ехидно воскресили в памяти старинный портрет и появившиеся на нем мерцающие символы. В магию я не верила и в перемещение во времени тоже. Логично предположить, что просто уснула от переутомления и сейчас пребываю в глубокой дреме. Но такую хорошую теорию тут же разрушил истошный девичий визг. После мастерски взятых двух октав я наверняка очнулась бы. Значит, все же не сон.
– Жуть какая! – вопила Уитни и на всякий случай отбежала подальше.
– Чего орешь? – зашипела пожилая дама, прибежав на зов.
– Миссис Рейн, вы только поглядите на нее! – тонкий пальчик обличающее указал в мою сторону.
Челюсть пожилой женщины отвисла, но она тут же взяла себя в руки и накинулась на Уитни.
– Кто был в спальне?
– Только вы и я, – пролепетала бедняжка, которую схватили за плечи и тряхнули, так что зубы заклацали от страха.
– Кто еще приходил?
– Никто…разве что…
– Говори!
– Леди Амвелия! Она заходила в комнату перед обедом, но пробыла здесь пару минут. И чего приходила, так и не сказала.
– Дура ты, – вынесла вердикт миссис Рейн. – Ты же знаешь, как она ненав… относится к леди Клементине. Пока ты ушами хлопала, та подменила флакончики с благовониями. Вот как теперь жених поведет ее под венец?
Глава 2
Я растерянно посмотрела на свои коленки, выглядывающие из воды. Они резко изменились, поменяв естественный цвет на легкий изумрудный оттенок. Свеженький такой и задорный, как молодая трава, появляющаяся весной на московских газонах. Кажется, я позеленела. Да, определенно это так. Еще и запах появился какой-то… неприятный.
– Ой, что теперь будет? – ахала Уитни, заламывая руки.
– Зови лакеев, нужно опорожнить воду и набрать новую.
– Что это? – сморщив носик, полюбопытствовала я ровным голосом. Не то чтобы мне было интересно, просто спросила. Странно, почему я не беспокоюсь, что стала похожа на кикимору.
– Ничего страшного, – фальшиво улыбаясь, запела старшая служанка.
Меня заставили вылезти из ванны и завернули в широкое льняное полотно, а затем отвели за ширму. Через некоторое время в комнате появились парочка молодых парней, один из которых не упустил возможности краем глаза заглянуть туда, где я сидела.
– Говорил ведь, похлебка тухлятиной отдает. Прокисший суп подали на обед, вон даже молодой госпоже дурно сделалось, – донесся до меня приглушенный голос, сопровождаемый скрипом тяжелых ведер, опускающихся на паркет.
– Так она нашу еду-то не ест. У них свое. Хозяйское. Это обслугу отбросами потчивают. Экономят. Что б их!
Парень в сердцах хотел видимо сплюнуть, но резко передумал, наткнувшись на грозно сдвинутые густые брови миссис Рейн.
– Как только найду место получше, сразу ноги сделаю отседова, надоело мне за гроши служить, – шепнул лакей.
– Друже своего не забудь!
Непринужденный разговор быстро стих, как только к лакеям подошла пожилая дама.
– Чего копаетесь! – гаркнула она. – А ну быстро переливайте воду и ступайте прочь.
Парни наполнили опустевшее деревянное корыто, гордо именуемое ванной, и ушли, а меня вновь подвергли гигиенической процедуре. В четыре руки усердно намывали, пытаясь стереть въевшуюся краску и изгнать специфический аромат.
– Эдак теперь леди на порося похожа, – сокрушалась Уитни. – Розовенькая стала.
Мне хотелось сказать им: а ничего, дорогие дамы, что нахожусь тут перед вами, а вы увлеченно чешите языки, совершенно не заботясь о том, что я все слышу. Но вместо этого флегматично закрыла глаза, продолжая вести себя покорно.
– Ну вот, другое дело, – наконец удовлетворились мои мучительницы и отпустили. Но, правда, только до камина.
– Счастье-то какое привалило леди, – восхитилась Уитни. Девушка осторожно взяла и подняла вверх разложенное на парчовом покрывале белоснежное платье. – Жених щедрый, статный, а она противится. Эх, да что с полоумной возьмешь!
– Прикуси язык, пока не оторвали, – зашипела на нее миссис Рейн.
– А я чего? Я ничего, – стушевалась нерадивая горничная. – Миледи ее так называет.
– То хозяйка, а ты кто такая, чтобы подобное говорить.
– И все же я не понимаю, почему граф Д’Аберон выбрал не леди Амвелию, а ее кузину. Уж та-то первосортная красавица, глаз не отвести.
– Не твоего ума это дело господ обсуждать. Поменьше болтай, а то прогоню к чертям собачим на улицу. Пойдешь в таверне прислуживать. Пиво разносить.
Угроза подействовала. Уитни замолчала и занялась моими волосами. Вытирала и расчесывала, помогая им быстрее просохнуть. Я флегматично наблюдала, как горячие щипцы мелькают над моей головой, скручивая пряди в тугие кудри.
Когда с прической было покончено, меня стали наряжать. Начали с корсета, сразу же стало трудно дышать. Талию сдавило так, что казалось – еще мгновение, и я переломлюсь пополам. Живот заныл, в боках заболело. Но я продолжала терпеть, хотя желание снять с себя эту броню уже появилось и увеличивалось с каждой секундой. Когда настала очередь панталон и тонких молочных чулок с атласными завязками я уже чувствовала подкатывающее к горлу возмущение.
В раннем детстве, как и практически все девчонки во дворе, я мечтала стать принцессой и хотя бы раз в жизни, на свадьбе, надеть шикарное платье с кринолином. Но потом я выросла, и мои приоритеты сменились. Видимо, то желание только сейчас дошло до места назначения, и судьба щедро отсыпала мне такой пышный кринолин, что я с трудом передвигалась в бесконечной пене кружев.
Холодный белый шелк струился по воспаленной коже, притупляя слабый зуд. Жемчужная дорожка пуговиц блестела в свете заходящего солнца, отражая отблески алого зарева заката. Красиво, ничего не скажешь, но только на картинке, а вот в реальной жизни это оказалось ужасно неудобно.
Из спальни я вышла под звонкий бой часов, показавшийся почему-то барабанной дробью, сопровождающей смертника на казнь.
– Не уверена, что хочу туда идти, – внезапно заявила я. Тревога окутывала меня дымкой сомнения, страх расцветал, превращаясь в огромного паука. Мерзкие лапы впивались, натягивая паутину нервов до предела.
– Ой, миссис Рейн, может еще лекарства? – робко спросила Уитни.
– Нет времени, – покачала головой женщина. – Ничего страшного не случится, не будет же леди буянить на собственной свадьбе.
Это она конечно хорошего обо мне мнения.
Длинный коридор тонул в темноте, лишь несколько тусклых сфер, паривших под потолком, освещали это царство мрака. Острые носы расшитых бисером туфель цеплялись за ковровую дорожку. Возможно, пару десятков лет назад она была красной, но беспощадное время украло мягкость и яркость, оставляя выщербленный жесткий багровый ворс.
– Не хочу замуж, – пробормотала я и споткнулась, запутавшись в собственной юбке.
– Осторожно, Клементина, так и шею сломать недолго! – надменный голос, прозвучавший совсем рядом, заставил моих сопровождающих замереть, а затем учтиво присесть в поклоне.
Невдалеке, возле лестничного проема, стояла молодая блондинка. Ее хорошенькое личико исказилось в гримасе гнева, а пальцы правой руки вцепились в подол бального платья, беспощадно сминая идеально отутюженный голубой атлас. Девушка шагнула вперед, так что я смогла увидеть сжатые в тонкую нить губы и сверкающие яростью васильковые глаза.
– Ну что, гадина, довольна? – она буквально выплюнула оскорбительные слова мне в лицо. – Увела чужого жениха и рада? Думаешь, теперь станешь графиней и будешь купаться в роскоши? Мерзавка!
А вот, кажется, и загадочная Амвелия нарисовалась. Я бы с удовольствием вернула ей неосмотрительно отобранного мужчину, но, к сожалению, именно в данный момент мне почему-то этого не хотелось. Сейчас я, словно корабль без парусов, плыла по морю, но в глубине души уже вспыхнула искра, предупреждающая о ждущем впереди водопаде. Проблески сознания резко появлялись и тут же стихали, приглушаемые действием «лекарства».