Корда обнаружился спящим на диване в гостиной. Стефан напустился на домоуправителя:
– Отчего не проводили пана Корду в гостевую спальню?
– Осмелюсь доложить, я пытался, но ваш друг изволили отказаться.
Стефан тихо вышел на балкон. Он скучал по Юлии. Так глупо, так непозволительно успел привыкнуть, что она все время рядом. Он опасался, что сложно будет уговорить ее уехать подальше от смуты. Но незадолго до того, как пришло время выступать, у Яворской разболелась спина, и она попросила Юлию сопровождать ее в поместье. Стефан подозревал, что спина всего лишь предлог, и был Вдове несказанно благодарен. Прощание вышло скомканным, уезжали торопливо. Стефан только успел пожать ей руку.
Он отогнал мысли о Юлии и прикрыл глаза.
Около Княжьего замка горели костры, их зажгли гвардейцы под прикрытием своих стрелков. Освещенная ими площадь была пуста: повстанцам наглядно показали, что близко к остландским позициям подходить не надо. Но что делать дальше – никто не имел понятия. Растерянность, которой сперва не давали выхода – было не до того, – теперь напала и обезоружила.
– Отставить панику! Будем дожидаться подкрепления! Долго ждать не придется, войска наверняка пошлют завтра же…
– Да все войска теперь в Драгокраине…
– Отставить разговоры! Ах ты ж… Кто запустил этих тварей? Вон, вон, закройте окна, тьфу!
Свора летучих мышей влетела в окно, забила крыльями. Начальнику досталось крылом по щеке, он крепко выругался. Остальные пригнулись, пока мыши с громким скрежетом пролетали над головами, устремляясь вдоль гулкого коридора.
– Льетенант, чтоб его, бросил нас. А внизу этот Гайос. Я ему не доверяю, он такой же, как эта братия…
– Отставить подозрения! – Кажется, к концу заварушки начальник отучится говорить что-либо, кроме «Отставить». – Капитан Гайос давал ту же присягу, что и вы…
Это, кажется, никого не убедило. Перечить начальнику не стали по одной причине: только у него получалось изображать, будто он знает, что делать.
Мыши пронеслись по коридорам, покружили над внутренним двором, где тихо и беспокойно переговаривались гвардейцы Гайоса, развернулись и, пролетев над крышей замка, отправились обратно к палацу Белта. Когда они были уже близко, Стефан встрепенулся, приходя в себя. Он протер глаза, которые на время перестали видеть; под веками плясали цветные круги, и казалось, будто он не видел, но слышал собственными ушами все происходящее в замке. Повернулся неловко – на миг показалось, что вместо рук у него крылья.
– Что это ты, друг, – зевнул Корда, – уже репетируешь речь с балкона?
Он выглядел заспанным и усталым, и Стефан в который раз пожалел, что вовлек его в авантюру.
– Рано. – Он шагнул с балкона в комнату, к столу, взял бумагу и карандаш и стал быстро записывать, чтоб не забыть. – Стрелки – на втором и на мансардном этажах, в галереях, в обоих крыльях замка… Внизу – люди Гайоса. Оружия у них немного, но в замке своя оружейная… Всего, – он снова прикрыл глаза, – всего там около двух сотен человек, считая гвардию…
– Откуда ты все это знаешь?
– Гонцы принесли…
Корда только вздернул брови.
– Гайос на их стороне, – проговорил он. – И даже если б мы смогли склонить его на свою, прежде надо подойти к замку под огнем.
Стефан облизнул губы. Перспектива ночной вылазки уже наполняла его предвкушением.
– Ты что, опять собрался изображать Янко Мстителя?
Стефан улыбнулся во все зубы. На сей раз Корду это не испугало.
Они с анджеевцем двинулись первыми, за ними – отряд княжеской милиции. Огня было велено жечь как можно меньше, и бойцы вполголоса ругали темноту, хотя ночь выдалась лунной.
– Вот что, пан Стацинский, – говорил Стефан негромко. – Мы с вами единственные, кто может… провернуть эту аферу, если выражаться жаргоном моего друга. Я видел вас в бою.
Анджеевец машинально потер висок.
– И не только видел. – Стефану опять стало совестно.
– Что мы собираемся делать?
– Глупость, – сказал Стефан. – За которую воевода, если узнает, по голове нас не погладит.
Конечно же, у мальчишки загорелись глаза.
– Нам с вами необходимо пробраться в замок и проложить путь отряду. Сперва пойду я. Я постараюсь прокрасться незамеченным через одно из окон. Вы, я думаю, не сомневаетесь, что у меня получится.
– Там два этажа стрелков, князь. Вы им всем глотки перегрызете?
– Даже чудовище неспособно в одиночку с ними справиться. Вы, думаю, тоже владеете наукой лазать в чужие окна?
Хотя в окна к девушкам Стацинский вряд ли забирался, в его школе должны быть другие порядки…
– Я их отвлеку, а вы подниметесь на третий этаж и бросите туда вот это. – Стефан протянул Стацинскому еще один глиняный горшочек.
– Все обрушится, – сказал анджеевец, покачав горшок в руке.
– Вряд ли. Это не полновесная бомба… я слышал, бойцы господина Галата называют ее «пугалкой». Бросите – и тут же обратно. Огня будет мало, но будет дым и шум. Остается только надеяться, что это отвлечет стрелков и наш отряд сможет штурмовать ворота. Мы подойдем со стороны правой башни, она нас прикроет…
– Думаете, они не ждут атаки среди ночи?
– Думаю, сейчас они ждут чего угодно от кого угодно. Может быть, дня через три они бы расслабились, но, боюсь, через три дня уже придут выкуривать нас…
Город, над которым прочно сомкнулась ночь – темная, непривычная, – вызывал в сердце смятенную нежность. Редкие целые фонари высвечивали небольшие, почти провинциальные дома, стершиеся носы и локти статуй, полузатертые гербы на дверях особняков. Тревожная тишина полнилась запахом поздних белых роз. Стефан замер на мгновение, глядя через заросли пышных цветов на чье-то освещенное окно. Оттуда лилась музыка, и показалось на миг, будто это та самая мелодия, что играла в доме с серыми ставнями. Но нет, конечно, нет.
– А что, – спросил он, – граф Лагошский отменил свой заказ на мою голову?
Мальчишка вскинулся.
– Откуда вы знаете?
А потом повторил заученное:
– Мы не берем заказов.
Возможно, и не берут. Стефану только теперь пришло в голову, что он зря винит покойного Долхая. Может, никакого заказа и не было, но орден Анджея сам был достаточно обеспокоен возможным союзом Белта и Лагошей. Логично предположить, что, вступив в союз с вампиром, Лагош перестал бы давать Ордену деньги, а может, и лишил бы своего гостеприимства. Такие неприятные ситуации стоит подавлять в зародыше. Теперь он уже вряд ли узнает, но, может быть, «отступники», поджидавшие его тогда на дороге, стали таковыми только после неудачной охоты…
Но Стацинскому он о своих догадках не скажет.
– А следовало бы взять, – сказал он вместо этого. – Вам бы весьма пригодился гонорар, если бы пришлось бежать в Чезарию. Сейчас Лагош с нами, но, если ветер переменится… возьмите вы заказ, пан Стацинский. Только на своих условиях.
– Вы хотите сказать, на ваших.
Стефана это рассмешило. Он потянулся и взъерошил мальчишке волосы. Тот шарахнулся, едва не упал с коня.
– А вы в прекрасном настроении, князь, – пробурчал он, отъехав чуть подальше.
– Я дома, – только и сказал Стефан.
Не доезжая замка, он остановился. Отправил гонца к Самборскому, а после обратился к своему отряду:
– Я и мой адъютант пойдем в замок первыми. Устроим переполох. Ваша задача – дождаться, пока в окнах появится свет, и атаковать. Лучше разделиться, половина – к главному входу, половина – к правому крылу, там, возможно, будет легче войти…
Тень на ярко освещенной площади стрелки упустили из виду. Стефан не сомневался, впрочем, что, даже начни они стрелять, он сумеет увернуться от пули. Но пока он осторожно крался вдоль стены, укрытый темнотой. Горящие костры на безлюдной площади придавали всему нереальный вид. Будто декорации для странного спектакля на пустой сцене. Все ворота были закрыты, решетки опущены, нижние окна заставлены чем попало. Даже старинный мост через реку умудрились поднять.
Стефан жалел, что не взял с собой Черныша – взлететь бы и опуститься на крышу…
Но и там выставлены стрелки, чтоб отгонять смельчаков из Студенческой армии…
Те, кто сторожил снаружи, переговаривались по-белогорски. Один из караулящих развернулся, краем глаза заметив движение. Стефан вжался спиной в стену, теряясь в спасительном обрывке тьмы. Солдат покрутил головой и отошел обратно. Тем, кто засел наверху с ружьями, костры освещали площадь, но здешним караульным из-за близкого огня ночь должна казаться еще темнее. Стефан осторожно двигался вдоль стены. Окна первого этажа низко, но все закрыты, заставлены на случай штурма.
Насколько Стефан помнил, помещения для слуг находились в правом крыле замка, с той стороны, что выходила на реку. Там наверняка следят, чтоб по реке никто не перебрался, но можно попробовать проникнуть на нижнюю галерею…
Стефан подождал, пока нагонит его вторая тень – Стацинский, и двинулся вперед. Берег тут уходил вниз почти отвесно. Они со Стацинским пробирались неслышно, цепляясь за пожухшую траву и пытаясь отыскать окно, через которое можно попасть внутрь и не наделать шума.
Наконец им повезло: одно из окон оказалось приоткрыто. Свет не горел, как и во всем замке, но внутри разговаривали. Двое, судя по голосам. Стефан вытащил из-за пояса чезарский кинжал, одной рукой уцепился за оконный проем и, в тот момент, когда в галерее, почуяв неладное, замолчали, вбросил себя внутрь.
Первому гвардейцу, кинувшемуся наперехват, он сразу вонзил кинжал под мышку, тот бесшумно сполз по стене. Второй смотрел с ужасом, приоткрыв рот, и, поняв, что в этот рот сейчас прорвется крик, Стефан рванул его на себя и полоснул по горлу. Крик захлебнулся, кровь хлынула – тяжелая, сладкая – Стефану на одежду. Он развернул тело, наклонился и жадно хватал губами кровавый ручей, пока он не иссяк.
Если забравшийся вслед за ним Стацинский и смотрел с осуждением, Стефан слишком проголодался, чтоб обращать на это внимание. Он быстро отер кинжал и сунул за пояс.