Глава 13.
/Элизабет Скотт/
Прежде чем решиться на переезд, я долго–долго думала, пересматривала все варианты развития событий. Хотя, если быть честной, я просто пыталась подольше побыть рядом с мужчиной, который напрочь обосновался в моей жизни.
Только все равно, рано или поздно, я должна была это сделать, ведь решение приняла еще неделю назад.
Тем утром, неделю назад, мне отчего–то захотелось стейков. Сочных, с зеленью и печеной картошкой. Конечно, это не та еда, которую стоит есть утром, но мне хотелось и все тут. Однако мяса дома не было, потому послала ворчащего брата за оным. Пока он был в магазине, я успела почистить картошку, натереть ее травами и приправами и сунуть в духовку печься. Николас не заставил себя ждать:
– Держи, бессовестная, – вернулся Ник с бумажным пакетом в руках. Бросил ключи на кухонный стол, туда же положил покупку и, заняв стул, шутливо приказал: – Приготовь мне! И не забудь, что я терпеть не могу базилик.
– Конечно, ваше величество! – я изобразила неловкий книксен. – Есть ещё пожелания, мой принц?
– Есть, – кивнул Ник. – Хочу кофе, вкусный, с мороженым!
– Только после стейков, – непреклонно ответила, распаковывая мясо, чтобы помыть.
– Скучно с тобой, вот, – совсем не обидно произнес брат и направился к выходу из кухни, бросив: – Зомби сами себя не убьют, как и еда сама не съестся. Зови, короче!
Я кивнула и сосредоточилась на готовке – достала глубокую миску, положила в нее мясо и… И чуть ли не уронила все на пол от дурноты, вдруг накатившей на меня, едва запах сырого мяса достиг моего носа.
Миску удержала, даже поставила куда–то, а потом стремительно побежала в ванную – освобождать желудок.
После этого процесса мне было хреново. Чисто эмоционально, потому что в голову лезли совсем неудовлетворительные догадки. Может, я беременна? Ведь несколько таблеток я пропустила… И после вовсе про них забыла – с проблемами, похищением и…
Стараясь не паниковать раньше времени, тщательно почистила зубы, радуясь хорошей звукоизоляцией наших комнат. Да и Ник наверняка ещё в наушниках играет, так что вряд ли бы смог услышать в принципе.
Стейков больше не хотелось, вообще ничего не хотелось, кроме как теста на беременность вовсе не для гастрономических целей. Поэтому жарить ничего не стала – просто убрала все лишнее. Поедим печеной картошки и салата!
Еле дождалась, когда приготовится картошка. В голове царил хаос из вопросов, на которых ответа у меня не было.
А что если да? И вправду? Как я скажу Джеймсу? А он будет рад? Что мне делать, ведь нет никаких “нас” в отношениях с Харрисоном?
Нас нет…
Накрыв по–быстрому Нику стол, ушла в аптеку, даже не помню, что ответив на удивленный вопрос брата по поводу моей вылазки. Я купила даже не один тест, сразу несколько, и побежала обратно домой, спрятав их в сумку.
Дома царил полный порядок. Как будто бы я не ушла, побросав всю испачкавшуюся посуду в раковину.
Ник помыл и все убрал.
Благодарность наполнила меня – вряд ли сейчас смогла бы хоть чем–нибудь заниматься. Слишком голова болит от вопросов, которых становится все больше.
В ванную я пошла даже не сняв уличную одежду – лишь скинула кроссовки. Дрожащими пальцами начала вскрывать упаковку с тестов и пробовать каждую.
Две полоски. Две полоски. Две полоски. Две полоски. Две полоски…
Я беременна!
Я беременна…
Хотела было написать Джеймсу, даже телефон достала из сумочки, взялась печатать сообщение, но не смогла нажать на “отправить”.
Я слишком боялась его реакции. Была не готова услышать… А что он скажет?
“Прости, но я не готов”? Или “Я тебе помог, как и обещал, но теперь ты можешь уйти”? И “Аборт я оплачу”?
Не хотелось верить, что он может сказать подобное, но в злые слова собирались в предложения с новыми вариациями его реакции…
А я беременна…
Подняла кофту, обнажая пока что плоский живот, дотронулась ладонью до кожи.
И быстро смахнула набежавшие слезы.
Вечером мне позвонил Джеймс, только я не решилась ему рассказать. Все равно боялась его реакции.
Он был радостный, сказал, что закончил проект, над которым долго работал. Позвал меня к себе на ужин…
И его слова были такие… Теплые? Какие говорят лишь близкому человеку. И я согласилась.
Я не знала, что будет дальше. Я не знала и даже пока не хотела пока знать. Все потом.
Он заказал мне такси.
Может, у наших отношений есть возможность перерасти в нечто большее? Может, не одна я люблю его? Может, мои чувства взаимны?
Так что у нему я пошла немного ободренная этой мыслью. Но кто же знал, что эти наивные желания рассыпятся на тысячу осколков?..
Меня действительно ждал ужин, накрытый для двоих. Но сначала бесконечно сладкий поцелуй, от которого становилась так тепло на душе, так светло и хорошо, что почти забылись все тревоги и страхи.
– Черт, теперь я хочу совсем не есть, – оторвавшись от моих губ, произнес Джеймс, прижимая меня к себе и давая ощутить это “совсем не есть”.
Я лукаво улыбнулась, поцеловала его в подбородок и горячо прошептала:
– Идём в… столовую!
– Страшная женщина, – рассмеялся он. – Ладно, идём.
И меня, легко подняв на руки, понесли в нужном направлении. А я обнимала его за шею и ощущала, как циркулирует по моим венам не кровь, а концентрированное счастье. И приняла решение – после ужина обязательно расскажу про свою беременность.
Ужин был восхитительный – рыбу, приготовленную на гриле, не стала есть – не захотелось, а вот овощей, запеченных с сыром, я поела досыта. Все же я сегодня ничего ела – просто в горло не лезло.
Ну а дальше шло прекрасное дополнение вечера – обжигающие поцелуи, плавно перетекающие все ниже, дыхание в такт и вновь безграничное счастье.
К слову, до спальни не дошли, остановились в гостиной, на кожаном диване, который Джеймс за секунду раскрыл. Однако было все равно. Мелочи. Сейчас было важно другое – его движения, жар, что становился все сильнее, он и опять он.
Потом, когда жар остыл, оставив в теле лишь приятную усталость, мой мир пошатнулся, при этом растеряв почти все краски.
– Включить телевизор? – улыбаясь, спросила я, удобнее располагая голову на его плече.
– Если хочешь, – ответил Джеймс, играющийся с моими волосами, а другой рукой выводящий что–то на моём животе. Было немного щекотно, но в то же время так… Так волнующе.
Мне вот хотелось чем–то заполнить тишину гостиной, создать фон и, собравшись с духом, рассказать Харрисону, что у нас будет ребеночек.
Потянулась за валяющимся пультом и включила плоский телевизор, что висел прямо напротив нас на стене.
И… И он показал детский канал. С мультиками.
Может, это знак?..
– Так вот что ты смотришь! – со смехом сказала я, разглядывая уточек, которые показывал широкий экран.
Джеймс, несколько удивленный, тоже улыбнулся:
– Ты меня спалила. – И добавил: – Все, больше не буду, только не наказывай.
– Слушай, – сердце начинает биться быстрее. – А ты бы хотел… Ребенка?
– Хм… Сейчас нет, не вижу себя в роли отца. Когда–нибудь потом, женившись, и только от любимой женщины.
Сердце пропустило удар.
– А если бы, например, я была беременна? – спрашиваю и жду, затаив дыхание, ответа. – Ты бы…
– Не говори ерунды, – он навис надо мной, обдавая дыханием мои губы, взял из моих непослушных пальцев пульт и выключил телевизор. – Пусть не подглядывают.
Я не реагирую.
“Только от любимой”… “Когда–нибудь”…
Больно.
Настолько, что хочется завыть, кричать, царапаться и опять кричать.
“Не говори ерунды”…
Больно, невероятно больно. Настолько, что словно все внутри выворачивают – мышцы, сухожилия, кости…
Я не знаю как, но мне удается удержать под контролем эмоции на лице, позволять целовать себя дальше, сжимать в объятиях.
– А я уезжаю на несколько дней, – сообщил он внезапно, оторвавшись от моих губ. Но потом вновь поцеловал, смешивая наши дыхания, но…
Нас ведь нет. Есть я и он. По отдельности. А я дура, если думала иначе.
– Зачем? – хрипло шепчу, когда он опускается с поцелуями на шею.
– По делам. Проект ведь запустили, – говорит мужчина, который мог бы быть моим.
А я так и не знаю, что это за проект. Он мне никогда не говорил о своей работе, не делился ничем. Я сама вытягивала из него информацию, я пыталась сблизиться… И я теперь люблю его.
– Хорошо… – мне больше нечего сказать.
Я чувствую, как он медленно входит в меня, целует губы, скулы – все лицо, мои плечи…
Я чувствую, что мне опять хорошо, что я сама прижимаюсь к нему, обнимаю, чтобы не упасть в бездну… Но мне все равно так больно!
Мне хочется кричать, но я со стоном выдыхаю его имя.
Мне хочется уйти, но я прижимаюсь ближе.
Я ищу в нем тепло, но мне кажется, что мужчина, что не может сейчас насытится мной, создан из льда.
Я кричу его имя, в последний раз отдаваясь ему полностью, разбивая свою жизнь, умирая вместе с ней.
– Я хочу спать, – сообщаю ему, когда уже все, выпутываюсь из его объятий и, закутавшись в его футболку, иду в душ.
А там, смывая следы нашей страсти, смывая слезы, пытаюсь найти выход из сложившейся ситуации.
В спальне меня ждал Джеймс, сидя на мягкой постели. Судя по еще влажным светлым волосам, уже успел принял ванну. Он какой–то задумчивый, но, едва увидел меня, улыбнулся и, не дождавшись от меня ответной улыбки, настороженно спросил:
– Все хорошо?
Я лишь киваю, не имея желания отвечать, ложусь в кровать.
– Очень на это надеюсь, – просто сказал он, ложась рядом и прижимая меня к своему телу.
Хотела отстраниться, но не смогла – сил не было. Так и заснула в крепких объятиях того, кто мог бы быть моим…
Спалось мне не очень. Я пару раз просыпалась, но быстро засыпала обратно, ощущая ровное дыхание спящего рядом мужчины, биение сердца и жар его объятий. Окончательно проснулась где–то в половину седьмого утра со скверным настроением и железобетонным решением – мне необходимо уехать.