— Что же мы станем делать до полудня? — спросила Мария, когда они миновали усаженную деревьями аллею.
— Даже не знаю, — пожала плечами София. — Поможем твоей маме?
— Маме? Думаю, что она уже справилась сама.
Чикита поливала цветы на клумбах, чтобы хоть как-то унять нетерпение, в котором она пребывала с самого утра. Столы к обеду накрывали Роза, Энкарнасион и Соледад. В ведерках со льдом охлаждались напитки. Девушки приблизились к цветнику, и Чикита широко улыбнулась им. Чикита была очень изящной и элегантной женщиной, с большим вкусом, который проявлялся и в одежде, и в убранстве дома. Заметив, как изменилась София, она отставила лейку.
— София, душа моя, ты выглядишь великолепно. Фантастика. И эта прическа так идет тебе. Анна, должно быть, будет счастлива, когда увидит тебя в этом платье. Мы выбирали его вместе с ней в Париже.
— Вот как? Оно очень красивое, — проговорила София, ощутив себя намного увереннее после одобрения любимой тети.
Они втроем вышли на террасу. Их прикрывали от солнца два больших зонта. Женщины непринужденно болтали, как будто это был обычный день, и только бесконечное поглядывание на часы выдавало их нетерпение. Анна появилась чуть позже. Она была очаровательна в своем легком платье и широкополой шляпе, словно сошла с картины прерафаэлитов. Пако прибыл вслед за ней в сопровождении Александро, Малены и их детей. Потом явились Фернандо, Рафаэль и Августин. Как только братья заметили новый наряд сестры, они не смогли удержаться, чтобы не поддразнить ее.
— София, оказывается, девочка! — расхохотался Августин, оглядывая сестру с ног до головы.
— Да с чего ты взял, идиот? — парировала София.
Анна первый раз в жизни стала на сторону дочери и приказала сыновьям закрыть рты — настолько велико было ее удивление по поводу чудесного преображения Софии. Семейство собиралось по группам, но вскоре все уселись вместе, попивая вино и непринужденно болтая.
Как всегда, рядом с людьми крутилась свора тощих собак. Панчито и его маленькие кузены бегали за ними, стараясь потрепать по лохматой голове, так чтобы не заметили родители, которые немедленно отправили бы их мыть руки.
Наконец София заметила небольшое облако пыли на дороге.
— Вот и они! — объявила она.
Все замолкли и повернулись, ожидая появления машины.
Чикита затаила дыхание, из суеверия боясь загадывать наперед. Никто не заметил, как собака стащила со стола для барбекю сосиску. Панчито, которому уже исполнилось шесть, не понимая всей важности момента, погнался за псом. Он почти не помнил брата. Софии казалось, что сердце ее сейчас выскочит из груди. Ее ладони стали влажными, и она вдруг пожалела, что не надела джинсы и рубашку, чтобы предстать перед Санти такой, какой он ее помнил.
Облако пыли все росло, и вот в поле их зрения показался сияющий джип. Он повернул за угол, проехал по аллее и направился к ним. Когда он остановился в тени эвкалиптов, дверца распахнулась, и из джипа вышел Санти — высокий, широкоплечий, ошеломляющий своей красотой. Он был в коричневых мокасинах, небесно-голубой рубашке поло и льняных брюках цвета слоновой кости. Он вернулся молодым американцем.
Глава 15
Сантьяго Соланас прибыл домой, и его встретили так, как никогда не принимали прежде. Его окружили братья, кузены и кузины, тетушки и дядюшки — все хотели непременно обнять и поцеловать его и засыпали тысячью вопросами о его приключениях в других странах. Чикита улыбалась ему сквозь слезы. На ее лице были облегчение и радость, оттого что сын вернулся в лоно семьи целым и невредимым.
София следила за тем, как он вышел из джипа и двинулся к ним своей неповторимой походкой. Он шел уверенно, заметно прихрамывая. Санти, который провел полжизни в седле, слегка кривил ноги, но это только добавляло ему очарования в глазах Софии. Он с нежностью обнял маму. Она же готова была растаять в его объятиях. За время пребывания в Америке Санти пополнел и раздался в плечах. Он уехал ребенком, а вернулся мужчиной. София подмечала все перемены в его облике, взволнованно покусывая нижнюю губу. Никогда прежде она не ощущала беспокойства в его присутствии, и вот ее вдруг охватила совершенно не свойственная ей робость. В своих фантазиях она пестовала интимные отношения с ним, но, вернувшись в реальность, София не знала, как теперь воспринимать его. При одном взгляде на него она заливалась краской. Откуда ему было знать о том, что скрывалось под непроницаемой маской? Увидев Софию, Санти обнял ее, как и прежде, выказывая братскую любовь и нежность.
— Софи, как же я соскучился по тебе, своей любимой кузине! — воскликнул он, вдыхая запах ее кожи. — Ты так изменилась. Я ни за что не узнал бы тебя!
Он заметил ее смущение и нахмурился.
— Вижу, София превратилась в цветущую девушку, пока меня не было.
Он шутливо сжал ее локоть, но она не успела ничего ответить, потому что Рафаэль и Августин уже оттолкнули ее, стали хлопать кузена по спине и приветствовать его после долгой разлуки.
— Как же здорово, что ты вернулся! — радостно восклицали они.
— И мне радостно, оттого что я дома, честно, парни, — ответил он, обводя своими большими зелеными глазами толпу родственников, чтобы увидеть Панчито.
Чикита поняла сына и немедленно отправилась за своим младшеньким, лишь бы угодить ненаглядному Санти. Из-за угла дома, наконец, появился Мигель с извивающимся Панчито на своем мощном плече.
— А, вот ты где, непослушный мальчишка, — оживленно сказала Чикита. — Иди-иди сюда, поздоровайся с братом.
Услышав эти слова, малыш притих и послушно последовал за матерью, которая подвела его к ожидавшему их Санти.
— Панчито! — воскликнул Санти, наклоняясь к мальчику, чтобы обнять его. — Ты скучал по мне? — Он ласково провел рукой по песочно-русым волосам брата.
Панчито, который был точной копией старшего брата, поднял свои большие зеленые глаза и с восхищением уставился на него.
— Что случилось, Панчито? — спросил Санти, целуя его гладкое смуглое лицо.
Мальчик одарил всех озорной улыбкой, а потом уткнулся в грудь Санти и прошептал что-то ему на ухо. Санти рассмеялся.
— Ты думал, что я такой же колючий, как папа, да?
Панчито погладил своей маленькой рукой подбородок старшего брата.
— Может, мне тоже разрешат обнять Санти? Эй, Панчито? — спросила Мария, обнимая их обоих.
Фернандо все медлил, но когда вышел вперед, то сумел скрыть свои колебания и неловкость. Он наблюдал за сценой встречи со смешанным чувством. Его брат только и сделал, что провел два года в путешествиях, а его встречают, словно какого-то героя. Неужели это подвиг? Фернандо становилось плохо от одной мысли, что Санти снова станет для всех центром вселенной. Отбросив со лба смоляные волосы, он выдавил улыбку. Санти заметил брата и привлек его к себе, похлопывая по спине, как старого друга. Старого друга? Они никогда не были друзьями.
— Как я соскучился по барбекю! Так могут угощать только в Аргентине! — вздохнул Санти, налегая на сосиски и сыр. — Никто не умеет так готовить мясо, как это делают в Аргентине.
Чикита светилась от счастья и гордости, ведь она столько времени потратила, проверяя, все ли сделано по вкусу ее любимца.
— Покажи всем, как ты умеешь говорить по-английски. Как настоящий американец, — важно произнес Мигель.
Он был поражен тем, как свободно сын изъяснялся с семейством Стэнфордов, когда они с Чикитой весной навещали Санти в Америке. Ему показалось, что речь сына невозможно отличить от речи других.
— Да, я говорил по-английски все время. Все занятия проводились только на английском, — ответил он.
— Так ты собираешься продемонстрировать нам свое умение или нет? — наливая вина из хрустального графина, произнес отец.
— Что ты хочешь услышать? Я рад, ребята, что вы все здесь, потому что я так скучал без вас, — перешел он на беглый английский.
— О, Бог ты мой, да это просто музыка для моих ушей. Настоящий американец! — воскликнула с гордостью Чикита, всплеснув маленькими ручками.
Фернандо чуть не подавился от обиды.
— Анна, теперь тебе будет с кем поговорить на родном языке, — заметил Пако, с одобрением глядя на племянника и поднимая в его честь бокал.
— Если ты считаешь, что американский мне родной... — с деланным негодованием отреагировала Анна.
— Мама говорит на ирландском, который трудно назвать чистым английским, — сказала София, которая не могла отказать себе в удовольствии пустить шпильку.
— София, когда не знаешь, что сказать, лучше промолчать, чем сморозить глупость, — холодно заметила ее мать, обмахиваясь веером.
— Без чего еще ты скучал в Америке? — спросила Мария.
Санти задумался, вспоминая те бессонные ночи, когда он думал о пампе, о запахе эвкалиптов, о бесконечной линии горизонта, так что невозможно было сказать, где кончается земля и начинается небо.
— Я точно могу сказать, чего мне недоставало. Мне не хватало Санта-Каталины и всех, кто с ней связан.
Глаза Чикиты увлажнились, и она взглянула на Мигеля, который, кажется, проникся сентиментальным настроением сына.
— Браво, Санти, — торжественно произнес он. — Давайте поднимем бокалы за это, за Санта-Каталину и за всех, кто с ней связан.
Только Фернандо не присоединился к общему ликованию.
— Пусть так будет всегда, пусть нас не коснутся никакие перемены, — вымолвил Санти, взглянув на сидевшую за столом чужую, но прекрасную молодую женщину в белом платье, которая не отрывала от него взгляда своих карих глаз. Он не мог понять, в чем причина охватившего его вдруг волнения.
Латиноамериканский темперамент определил течение вечера: все произносили задушевные речи, то и дело поднимая бокалы с вином. Мальчикам, однако, уже прискучила эта сентиментальность взрослых, поэтому они прыскали со смеху. Им хотелось поскорее узнать о том, какие девчонки живут в Штатах, спал ли с ними Санти, сколько их было, но они понимали неуместность таких вопросов и решили приберечь их на потом, когда окажутся вместе на поле для игры в поло.