Тиль отдышался и посмотрел бутылку на просвет.
– Зовите меня Шариком, – сказал он. – Устраивает?
– Главное, чтобы вас устраивало. – Ефимов подвинул пепельницу и, понюхав щепотку пепла, удовлетворенно покивал. – Это был Рихард Мэйн?..
– Он самый.
– И сколько у вас еще карточек?
– Теперь на одну меньше.
Тиль помассировал переносицу. Ареста впереди не было. Была какая-то возня, перемещения стрелков по этажам, а вот ареста… Нет. Ни его бегства, ни их погони.
– Куда-то собирались идти? – осведомился Ефимов, указывая глазами на куртку.
– Пива хотел купить.
– Значит, я сегодня за добрую фею.
Тиль усмехнулся.
– Что у вас с Козасом? – неожиданно спросил следователь.
– С кем?..
– Ульрих Козас, – отчетливо повторил он. – Козас ваш друг?
У Тиля возникло странное ощущение. То, что должно было случиться вчера на улице, происходило сейчас, у него в номере. Разговор из нереализованного варианта. И группа захвата, кстати, тоже. Но арест ему по-прежнему не грозил.
– Мы с Ульрихом не были друзьями. Врагами тоже не были, – осторожно добавил он.
– Почему это вы о нем в прошедшем времени? Как о покойнике…
Тиль поперхнулся. Не от фразы. От того, что вдруг увидел Козаса живым и невредимым. И себя рядом с ним – через десять часов, в ресторане. Беседа старых знакомых, смахивающая на деловые переговоры. О чем?..
– Мне позвонили на домашний, – сказал Ефимов. – Сегодня у меня выходной, обещал дочери… А!.. – он вяло отмахнулся. – Я всегда ей что-нибудь обещаю. Она привыкла к мысли, что ее отец врун. У вас дети есть?
– Не знаю. Вряд ли.
– Так вот. Утром был звонок с инфинитивного терминала. Ваш наверняка такой же, обезличенный… Кстати, тоже не подвиг. До двух месяцев исправительных работ.
Тилю показалось, что Ефимов отвлекает его специально. Забивает уши пустым трепом, чтобы он не смог сосредоточиться и понять, о чем они с Козасом в ресторане… И зачем?.. И как…
– Анонимный звонок, – спокойно продолжал следователь. – Некто сообщил, что готов поделиться информацией по трем убийствам. Назначил встречу, назвал адрес, просил… хм… умолял захватить пива. Чаще мы расплачиваемся конфискованными стимуляторами, а сейчас… Я решил, что это чья-то шутка.
– Но вы слишком любите свою работу, чтобы пренебречь даже таким шансом.
– Я ее ненавижу, – Ефимов улыбнулся. – В том числе из-за подобных звонков. Вас сдали ваши же подельники.
– У меня нет никаких дел. И подельников у меня быть не может.
– Разберемся. Чужие документы – достаточный повод для ареста. Я рассчитываю на ваше благоразумие…
Ефимов снова воспроизвел – почти дословно – свою реплику из того несостоявшегося разговора. Вот это самое он и сказал бы, если бы Ульриха Козаса убили, и если бы Тиль вздумал приехать к его дому.
Следователь поднялся и полез в карман за жетоном.
– Если у вас есть оружие, я искренне советую…
– Почему вы спросили про Козаса? – оборвал его Тиль.
– Звонивший назвал три имени: Федор Полушин, Сергей Максимов, Ульрих Козас. Все упоминались как жертвы. Двое из них действительно погибли, а третий…
Козас. Вот оно как… То, что Тиль видел ночью, не было ни сном, ни пьяным бредом. Форвертс, один из вариантов развития событий. И труп Козаса, который грузили в машину… это тоже был всего лишь вариант. Чей-то форвертс, также нереализованный. Кто-то, как и Тиль, выбрал иное.
– Я навел справки, – сказал Ефимов. – Ночью с гражданином Козасом действительно могло случиться что-нибудь неприятное. Кто-то обстрелял окна в его доме. Не квартиру, а лифтовую площадку. Пострадавших нет, заведено дело по статье «злостное хулиганство». Профиль не мой, я об этом узнал бы только из новостей, но… там живет Ульрих Козас. И у меня возникли вопросы.
– Вы ведь не ожидали меня здесь найти? – спросил Тиль, выглядывая в окно. У тротуара затормозили два черных «Фольксвагена».
– Если бы ожидал, сразу явился бы с группой.
– Они уже здесь.
– Да. – Ефимов приложил палец к левому уху и через секунду повторил: – Да… А то почему же я с вами откровенничаю?
– Потому, что я никуда не денусь, – отозвался Тиль. – Так вам кажется.
– Ну-ну-ну!.. Вы производите впечатление разумного человека.
– Простите, как вас зовут?
Следователь поиграл жетоном и уже раскрыл рот, но ответ Тилю не требовался.
– Николай Васильевич, вашей дочери только семь лет…
Ефимов помрачнел.
– Мне много раз угрожали всякие подонки, и, поверьте, на пользу это никому из них не пошло. А дочь… Если бы у вас были дети, вы бы поняли, насколько упали в моих глазах.
– Работа вас испортила, Николай Васильевич… Не трогайте трубку. Еще секундочку. – Увидев, что его не слушают, Тиль бросил: – Дайвинг!
Следователь замер.
– Что?..
– Ваша супруга помешана на подводном плавании, и это само по себе не плохо, но… – Тиль не спеша расстегнул куртку и занял место в кресле. – Семилетнего ребенка нельзя оставлять без присмотра. Особенно на глубине. Не все рождены пловцами, не все привыкают к аквалангу… это вам не тапочки.
– Вы несете чушь… – пробормотал Ефимов.
– Как зовут вашу жену? Стоп. Ее зовут Ирина. Дочку – Марта. Свяжитесь с ними, они еще не вышли. Свяжитесь, Николай Васильевич. Ирина не простит себя до конца дней, и вы тоже не простите – ни ее, ни себя. Минуту назад это было в моих руках. Теперь – в ваших. Звоните, они уже одеваются.
Следователь нажал три кнопки. В квадратном окошке терминала появилась короткостриженная брюнетка.
– Ира… – тревожно произнес он. – Какие у вас планы?
– Как всегда. У тебя свои, у нас свои, – раздалось из трубки.
Ефимов отвернулся к стене.
– Ира, я запрещаю… Нет. Ты можешь сходить с ума и отращивать жабры. И даже хвост. Но Марту в это не втягивай… Ах, уже оделись? Превосходно. Раздевайтесь… Нет! – рявкнул он. – Потому что потому! Все ясно?! Не все?! Потому, что ты сама проклянешь свой дайвинг!
Тиль, покачивая ногой, отстраненно смотрел куда-то верх.
И последнее. Иначе откуда он узнал бы возраст?..
– Опять «почему»? – проскрежетал Ефимов. – Потому, Ира… Потому, что в семь лет умирать еще рано!! Если ты… если ты, Ира, посмеешь… Я тебя застрелю, – сказал он вполголоса. – Клянусь. Да… Да, да. Я буду… скоро. Да, обязательно сходим. Целую, солнце… Что?.. Хорошо. Рыбка. Целую, рыбка, пока…
Он прислонился к дверному косяку и съехал на корточки.
– Никогда не верил в эти сказки… Ты форвард. Настоящий форвард…
– Слишком нелепая смерть.
– Собирался посвятить целый день дочери, и вдруг этот звонок… Когда я уехал из дома, она плакала целый час… Жена решила взять ее с собой… – Ефимов пожал плечами. – И кто из нас был бы виноват?..
– Уже никто.
– Спасибо… Теперь ты уверен, что я тебя отпущу.
– Раз уж мы на «ты»… Да, Николай, отпустишь. Ты не давал мне никаких гарантий, я их и не требовал… Зачем мне твои гарантии? Я сам знаю, что впереди. Знаю лучше тебя.
– Ты же форвард… Но я не люблю, когда мною пытаются управлять.
– Не пытаются. Управляют. Скажи, зачем ты здесь?
– Кому-то понадобилось, чтобы я тебя арестовал.
– Ошибаешься. Кому-то понадобилось, чтобы ты меня спугнул – либо выгнал из города, либо заставил совершить какую-нибудь глупость. А насчет ареста… слабоваты вы.
– Ты оскорбляешь не только московскую прокуратуру, но и…
– Ай, брось!
Тиль прикрыл глаза. Ему необходимо было увидеть, о чем они поговорят со случайно выжившим Козасом. Вероятно, не о женщинах и не о футболе… Он помассировал веки и… ничего не нашел. Этот вариант больше не просматривался.
– Вызови оперативного дежурного, или кто у вас там сидит, – проговорил он. – Поинтересуйся, пожалуйста, Козасом.
Ефимов хотел было возмутиться, но понял, что это не праздное любопытство. Выслушав чей-то доклад, он поджал губы.
– Только что убит. На стоянке возле дома. Опергруппа выехала.
Тиль промолчал.
– По крайней мере, у тебя есть алиби, – заметил следователь.
– Оно у меня будет всегда. Дело не в нем.
– Вот что… гражданин. Выметайся-ка из Москвы. У тебя ворованные документы, но это мелочь… Похоже, есть проблемы и покрупней. Предупреждаю: в следующий раз я буду менее покладист.
– В следующий раз я снова тебе помогу, и у тебя снова не останется выбора. Ты не откажешься от такой возможности.
– От какой?
– Узнать будущее. Для вас это наркотик.
Ефимов, разминая затекшие ноги, прошелся по комнате.
– От кого ты скрываешься, форвард? У тебя много врагов?
– Врагов у меня нет. Слишком многие хотят стать моими друзьями, и это гораздо хуже.
– Но мы-то с тобой друзьями не будем.
– Я скоро уеду. Позавтракаю и переберусь в другое место.
– Спасибо, форвард. Еще раз спасибо.
– Для меня это легко.
Дверь захлопнулась. Тилю не нужно было подходить к окну, чтобы увидеть, как от парадного отъезжает пара «Фольксвагенов» и «Вольво» Ефимова.
– Легко… – отрешенно повторил он.
Дочери следователя ничто не угрожало. Мать должна была пристроить ее под опеку инструкторов из детского «лягушатника», где девочка накупалась бы до умопомрачения. К обеду обе вернулись бы домой.
Превращаешься в циркового слона. Сделал что-то недоступное другим представителям вида – получи награду, правильно?
– Я заработал целые сутки свободы.
Конечно, конечно, Тили. Заработал – пользуйся. Но если ты будешь двигаться этим путем и дальше, скоро тебе придется оплачивать каждый час.
Минус 16 часов
Какое-то время «Лексус» катился по инерции, но из-за встречного ветра ее хватило ненадолго. Элен прижалась к фальшборту и раздраженно дернула ручник.
Мотор заглох прямо на мосту, впрочем, случись это пятнадцатью минутами раньше или позже, ничего бы не изменилось. Эстакада, прямая как струна, пересекала полгорода с Востока на Запад.