– В надежное место, – ответил Альберт.
– Нельзя ли подробней?
– Нормально, Серж, – сказал Тиль, – я уже чую.
Он действительно чувствовал – весь маршрут до самого конца. Советник Президента вез их в одну из пустующих резиденций, хотя, как подумалось Тилю, «резиденция» должна быть у резидента, а у Президента – «президенция», что ли…
Последняя доза дипэкзедрина, толком не включившись, начала отпускать, и Тиль с каждой секундой видел все дальше.
Этот особняк Президент отдал Альберту навсегда, то есть до следующих выборов. Охрана, как и положено на режимном объекте, бдела круглые сутки, но – не перетруждаясь. Поскольку было ясно, что сам Хрыч здесь уже не появится, телохранители в резиденции «Битца» жили на правах не то сторожей, не то дворецких. Сюда отправляли тех, кому на пенсию было рано, на службу – поздно, а на повышение – не за что. Так они и жили, расслабленные и бесправные. Если у Альберта заканчивалось пиво, секьюрити ездили «в город», к ближайшему гипермаркету. Если Альберт вдруг срывался в Кремль, охранники выпивали пиво сами. Ни вреда, ни пользы: дядьки с хорошей выучкой и с хорошим оружием, бессильным против Демона…
«Соскучился?»
– Что?.. – Тиль рывком обернулся к Максимову, но тот продолжал пялиться на прохожих.
«Ты часто обо мне думаешь, – раздалось в мозгу. – Не скрою, это приятно».
«Что тебе надо?» – мысленно отозвался Тиль.
«Ничего».
«Что тебе от нас надо?!»
«Не нервничай, я вас не трогаю. Я просто существую, и все».
«А как же Крафт?.. А Патрик?! Патрик Штальманн…»
«Стечение обстоятельств. С кем не бывает?»
Тилю почудилось, что голос усмехнулся, – или это сам Тиль усмехнулся за него, наделяя бесплотное живыми чертами и пытаясь в них что-то угадать…
Демон умолк. Иеремия Люгер, щенок из захолустного Торонто, взбаламутил его – так, ради забавы, – и пропал. Теперь, когда Тиль узнал, сколько Демону лет, он начал кое-что понимать. Многое в поведении Люгера объяснялось возрастом – обычным позерством, пошлой тягой к самоутверждению… Кроме того, Тиль был уверен, что Демон не отступился, а лишь изменил тактику. Люгер продолжал их всех к чему-то вести, но – тоньше, незаметнее. Сопротивляться стало невозможно, поскольку никто не представлял, чему именно следует сопротивляться.
Господи, откуда у него такой дар?! За что ему?.. Девятнадцать лет!.. Как ты допустил это, Господи? А если он будет развиваться? Если через год он станет еще сильнее? А через десять – еще?.. Человек не имеет права обладать такой властью. Это слишком много – для одного человека. Это жутко. Это просто неправильно.
Я убью его, решил Тиль.
Он вытащил из кармана трескучую упаковку и, повертев ее в руках, спрятал обратно: без транквилизаторов было плохо, но и с ними – нехорошо.
– Тили… – Элен тревожно посмотрела ему в лицо. – Что-то случилось?
– Нет. Я просто представил, как к нам относятся обычные люди. Не те, кто в нас верят или не верят, а те, кто знают, что мы существуем. Они должны нас бояться. Должны ненавидеть.
– И еще завидовать, – сказала она.
– И поэтому Компании никто не остановит, – поддержал Альберт. – Никто не хочет их останавливать, никто и не будет. Это же мечта! Таблетка счастья… Съел и увидел: через полчаса сломаешь ногу. И никуда не пошел, и ничего не сломал. Нельзя убедить людей, что это вредно, что в итоге они больше проиграют, чем выиграют, ведь они же… Секунду!
Он нацепил на ухо изогнутый усик и проворковал в микрофон:
– Здравствуйте, Клаус Герхардович. Ну да, ну да, вы ведь сами… Да, Клаус Герхардович, непременно!
Максимов затаил дыхание: Альберт беседовал с самим Президентом – слегка угодливо, слегка развязно. Открытого панибратства он себе не позволял, но имя-отчество выговаривал не старательно, проглатывая столько, что «Клаус Герхардович» превращался в какого-то «Клас-Герыча».
– Хрыч, – пренебрежительно пояснил Альберт. – Психует из-за вчерашнего сообщения. Я не рассказывал, как он меня про форвертс допытывал?..
– Это очень интересно, – оборвал его Тиль. – Свяжись-ка со своими барбосами. Кто у тебя за Люгером следит?
Альберт набрал номер и через минуту отключился – не проронив ни слова.
– Жопа, – сказал он. – Леночка, прости, но это… Жопа. Полная.
– Потеряли, – догадался Тиль. – Что ж ты юродивых каких-то нанял?
– Это президентская СБ. – Альберт мученически вздохнул. – Люгер пропал совсем недавно. Ребята сразу не доложили, надеялись найти…
– Что значит «надеялись»?! Кто у вас там служит – фройлен пятнадцатилетние?
– Они в курсе, что я о них думаю, – угрюмо отозвался Альберт.
– Какая разница, что ты думаешь! – взревел Тиль. – Думает он!..
– Остынь, братец, – сказала Элен. – Если б не Альберт, мы бы и этого не имели.
– Альбертик, Альбертик!.. Облагодетельствовал, как же! – Тиль схватил его за плечо, так резко, что «Хаммер» вильнул в сторону. – Жить-то тебе сколько осталось?
– Сутки, – коротко ответил он. – Даже меньше. Сегодня ночью или завтра утром… Я снова это вижу. С химией, без химии – вижу… Очень близко.
– Вот почему мы вместе! Скажешь, нет?
– Да. Поэтому.
– Альберт, у тебя… опять? – спросила Элен.
– Все то же самое. Конец – и в том варианте, в этом… Как – неизвестно. Просто смерть. Помнишь, мы с тобой на мосту разговаривали?
– Мы не разговаривали, мы лишь могли разговаривать.
– Не важно. Для меня прошедший форвертс не менее реален, чем… вот эта машина… – Он хлопнул по рулю. – Но тогда я был уверен, что форвардов убивает… гм… форвард Хаген. А теперь ясно, что Тиль – жертва. Чужие портреты в сети, уведомительные звонки в «Юниверс»…
Элен содрогнулась. «Здравствуйте. Ордер на Элен Лаур…» – это прозвучало как будто наяву.
– «Глобалис», – отрешенно возразила она. – Я работала на «Глобалис», и звонили туда.
– Лет сорок назад это было одно и то же: Корпорация «Евразия». Антимонопольный комитет разделил ее на три Компании. Одну потом съели… Они же и съели – «Юни» да «Глобал». Шут с ними, я вот о чем: раньше Люгер выстраивал какую-то легенду – внушал нам, что во всем виноват преступник Хаген и что неплохо бы отдать его на растерзание корпоративным очкарикам. В действительности Люгер просто уничтожал нас, каждого – своим способом. И Тиля, в том числе. Глупо верить, что Компания когда-нибудь с ним рассталась бы. Хаген – самый качественный материал, из него выжали бы максимум, а после… не знаю. Но это та же смерть, растянутая на месяцы, а то и на годы.
Альберт свернул с магистрали и, проехав по темной аллее, затормозил у шлагбаума.
– Цель Иеремии Люгера – избавление от всех форвардов, – продолжал он. – Но если тогда мы были включены в его план, то теперь нас там нет. Кажется, он понял, что мы видели тот форвертс и не собираемся ему следовать. И он…
– Поменял план, – сказала Элен.
– И теперь мы ни в чем не участвуем, все идет само.
Сергей развернул пакет и надолго присосался к горлышку – автоматический пост успел сканировать номер машины и поднять шлагбаум.
Альберт тронулся по узкой дороге дальше.
– Меня не волнует вопрос, зачем Люгер это делает. Тут все понятно. Непонятно одно: почему именно сейчас?
– Есть подозрение, что «сейчас» началось около двух лет назад, – поделилась Элен. – Мы это уже обсуждали. Тиль?..
– Обсуждали. Выяснили, что… – Он запнулся. – Да ничего мы не выяснили!
– Два года?.. – переспросил Альберт.
– В конце лета. У каждого в жизни что-то изменилось, по-крупному.
– Конец лета, позапрошлый год… – пробормотал он. – Август?..
– Август. Именно август.
– Меня в это время позвали в Кремль. Я готовился к разовой работе – иногда их консультировал… негласно, конечно. И не часто. А тут – прямо к Хрычу на аудиенцию. А я небритый: привык же, что меня с черного хода встречают… Рубашка с коротким рукавом была, а на руках – вон чего, – Альберт предъявил шипастого дракона. – Президент полюбовался и говорит: «Если ты не шарлатан, то сам должен знать, зачем тебя вызвали». Я отвечаю: «Разумеется. Только распоряжение в Администрацию золотым пером не подписывайте, оно сломается, брюки вам зальет, а у вас после обеда встреча с депутатами Европарламента»…
– Ну и здоров же ты манипулировать, – высказался Максимов. – Про ручку-то зачем набрехал?
– Обычный прием. Про депутатов – еще утром в новостях передавали, да я и сам это видел. А про золотое перо… Хотел пыль в глаза пустить. Главное, Хрыч это почувствовал, взял ручку… и капнул. На правое колено… И сразу говорит: «Все, испытательный срок закончился. Завтра на службу». – Альберт помолчал. – До сих пор забыть не могу. Бывают же такие совпадения…
– «Совпадения»?! – воскликнул Тиль. – Очнись! О чем мы тебе толковали? Два года назад. У каждого – какое-то «совпадение»!
– Выходит, к Хрычу меня Демон устроил?.. Шепнул мне фразочку, я ее ляпнул от балды, и… И что же это?..
– Это значит, что он ведет нас не со вчерашнего дня, а все два года, – сказала Элен. – Два года как минимум.
– Нет, погоди, погоди! Я – Советник Президента Славянского Содружества! Мое слово много весит, иногда – очень много! Если этот Люгер управлял мною… Да он же мог все что угодно!..
– Мы знаем одно: ему угодно уничтожить наше поколение, – проговорил Максимов. – И он это сделает, мы с ним не справимся. Мы не спасемся…
«Хаммер» миновал второй пост и, повернув у плетеной беседки, заехал на атласный газон. Домик – самый обыкновенный, в тирольском стиле, – не впечатлял ни размерами, ни отделкой: два этажа, кремовые стены, бордовые окошки. На коньке черепичной крыши блестела выпуклым зрачком телекамера, еще пяток таких же Тиль обнаружил на ближайших соснах. Камеры никто особо не прятал – чтобы отвлечь внимание от действующей сторожевой системы, надежно скрытой.