— Вы как с Аленкой моей познакомились?
А теперь пора уходить так как ничего внятного про знакомство я рассказать не могла.
— Спасибо вам, что рассказали. Мне пора уже. Дочка в больнице лежит.
— Дда…конечно. Но вы заходите еще…С вами поговорила как будто снова с ней рядом побывала.
Руки мне жмет, а я к двери пячусь и понимаю, что жутко мне здесь оставаться. Только сейчас вижу, что все игрушками заставлено и портретами девушки на стенах. Невольно остановилась перед одним из них, где у нее волосы распущены и платье плечи открывает. Она сидит за фортепиано и на груди кулон висит с переливающимся круглым камушком.
— Это с выпускного…с музыкальной школы. На школьный выпускной она так и не пошла…ее в мае убили. Кулон так и не нашли. Дешевенький такой. Она сама себе купила в переходе в метро и сережки такие же у нее были. Вряд ли кто-то украл. Потеряла наверное.
Я невольно руку подняла и шею потрогала… на мне тогда тоже была цепочка с кулончиком в виде сердечка. Мамина. И пропала. Я думала, что оборвалась и потерялась в том лесу.
— Меня Тамара Сергеевна зовут. Вы приходите, пожалуйста…Приходите. Вы похожи на нее. На Аленку мою…
Вышла на улицу и снова в сотовый посмотрела, отвлекаясь от ощущения навалившейся тоски.
«Ты все время опаздываешь с ответами. Занята? Работаешь? А я тебе на работе пишу. Вокруг меня с десяток людей они сидят с серьезными рожами, рисуют схемы, а я какой-то Рапунцель написываю.
— Нет. Не работаю. Женщину одну проведывала.
— Какую?
— Так знакомую. У нее дочь убили.
— Печально. Сочувствую. Освободилась?
— Почти. Тот трек…Я ужасно любила Битлз. Даже на пианино играла их песни.
— Да? Разве они для тебя не динозавры? Или за маской Рапунцель прячется пятидесятилетняя респектабельная мадам?
— А это имеет значение? Если мы здесь не флирта и не для вирта?
— И не для извращений? Хотя, я как раз ужасный извращенец и это правда не имеет значения. Можешь быть хоть семидесятилетней бабушкой.
Он прислал смайлик с кривой ухмылочкой. И меня не напрягло. Он мне нравился. И я не знаю ни одной причины почему.
— Договорились.
— Не особо ты разговорчивая. А сказала ищешь собеседника.
— А ты опытный я смотрю.
— С чего так решила? Назойливый?
— Нет…Откровенный.
— Правда? Кажется, я ничего о себе не рассказывал.
— А ты расскажи.
— Что?
— Ответишь на мои вопросы?
— Отвечу. Задавай.
— Твой любимый цвет?
— Красный.
— Твоя любимая музыка?
— Я меломан. Не выберу что-то одно. Но скорее классика и рок.
— Ты любишь животных?
Повисла короткая пауза.
— Да.
— Ты задумался? Почему?
— Наверное, потому что у меня давно их не было. Только в детстве. Котенок.
— И что с ним случилось?
— Я пришел со школы домой и нашел его мертвым. Ему кто-то свернул голову.
— Кто? О Боже!
— К Господу это не имеет никакого отношения.
— Кто? Кто это сделал? Братья или сестры? Твои родители?
— На сегодня игра в вопросы и ответы окончена»
Зеленый кружочек исчез. Стало не по себе. Наверное я спросила, что-то лишнее. Сунула сотовый в карман. Пошла к машине. Навстречу мне выскочил злющий Скала, он держал Котенка за пазухой и от ярости вращал глазами.
— Вы почему не отвечала ЕМУ? Вы не представляете, что он со мной и с вами сделает?
— Он же уехал на конференцию!
— Уехал, но это не помешает ему меня линчевать!
— Ты сказал ему, что мы в больнице?
— Нет. Он знает где мы. В машине датчик отслеживает все мои телодвижения.
Сотовый зазвонил снова, и я ответила. Чувствуя, как накрывает раздражением.
— Я передумал, и ты переезжаешь ко мне сегодня! Собирай вещи! Через час я хочу видеть тебя в своей спальне.
— Но…вы обещали мне несколько дней.
— Ты тоже обещала мне не лгать! Не говори, что была в больнице. Где ты была, Ксения?
— Я не обязана отчитываться.
— Обязана! Это указано в договоре. Ты помнишь какое тебя ждет наказание?
Помню! Будь ты проклят! Я все помню!
— Или деньги или исполняешь мое желание. Выбирай!
Как будто он реально дает мне право выбора. Гад. Какой же он мерзкий гад.
— Желание.
— Через час ты будешь у меня дома. Зайдешь в мой кабинет. Разденешься наголо, наберешь меня и включишь видеотрансляцию.
— Что?
От неожиданности я остановилась и сердце прыгнуло в самое горло.
— Я расскажу, что дальше, когда ты это сделаешь. Час. Через час я отберу половину обещанной суммы!
— Как же я вас…
— Что? Ненавидишь? Если бы это было иначе игра бы не была настолько вкусной.
ГЛАВА 14
— Хотите я заберу ее к себе?
— Нет!
— Он ее выбросит едва узнает о ней.
— Я ее спрячу.
— Куда? Там повсюду охрана и камеры.
Я повернулась к Скале, прижимая к себе Котенка.
— Ты мне скажи где? Ты ведь знаешь этот дом лучше их всех или нет?
Обескураженный смотрит на меня маленькими глазками, быстро моргая.
— Можно на заднем дворе в чулане пока поселить. Но это ненадолго. Она вырастет и не захочет там сидеть.
— К тому времени я надеюсь его дом сгорит дотла!
— Что?
— Ничего. Спасибо тебе, — сжала огромную лапищу, — я правда очень благодарна. За человечность.
Котенка я спрятала в рюкзачке, которую потом отдала Скале мою сумку внесли в дом, который при дневном свете казался мне совершенно другим. Точнее, я смогла рассмотреть все его великолепие и ощутить прилив раздражения, что таким тварям, как Волин везет по жизни. Здесь можно было бы приютить десятки тех несчастных, которые потеряли жилье после того жуткого взрыва и пожара. Но для меня этот дом должен был стать клеткой, которую хозяин откроет тогда, когда вздумает меня выпустить.
Едва переступила порог зазвонил сотовый и я увидела номер Женьки.
— Да!
— Ты где? Ты съехала? Мне звонила Григорьевна с вахты.
— Съехала.
— Куда?
— Иван Данилович распорядился изъять у вас сотовый телефон.
— Что?
Я резко обернулась к мужчине, сложившему руки за спиной и сверлящему меня пронзительными глазами.
— Ваш сотовый. Вы будете получать его по распоряжению господина.
— Я разобрала ваши слова и в первый раз. Но с чего вы решили, что я позволю отобрать у меня телефон? Проведите меня в кабинет и убирайтесь.
— Меня попросили напомнить вам пятый пункт вашего договора и раздел двенадцать точка один.
— Что там происходит, Ксюш? Ты где? Что это за мужик? Он ваще охренел?
— Это служебная собака Волина, — процедила в трубку, — распорядился отдать ему сотовый. И мне придется это сделать.
Подумала о маленьком нетбуке в сумке о нем они не прознали и если мне удастся его спрятать, то я смогу написать Женьке. Хотя нет. Не смогу. Эта сволочь наверняка уже взломал мои аккаунты в соцсетях.
— Телефон, — Собака Волина протянул руку, и я вложила в нее аппарат, потом резко забрала и швырнула его на роскошный бордовый диван..
— Фас.
Охранник тут же схватил сотовый, а я захлопала в ладоши:
— Хороший песик. Аф-аф.
Наши взгляды встретились и в зрачках охранника блеснула ярость. Обиделся? Вот и хорошо. Пусть обижается. Мои чувства вряд ли здесь кого-то волнуют. Потом ехидно спросила:
— Ваш хозяин просил видеотрансляцию. Каким образом я это сделаю без телефона?
— Я не получал на этот счет никаких распоряжений.
Безэмоционально отвернулся от меня и мне пришлось следовать за ним.
Поднялась по ступеням, пытаясь понять откуда здесь выезжали идиотские портьеры, с которыми я сражалась в прошлый раз, но так и не увидела ни проемов, ни секретных кнопок. Меня провели к массивной двери кабинета и распахнули ее передо мной, пропуская вперед.
Едва дверь захлопнулась как в помещении раздался металлический голос Волина.
— Раздевайся.
Я подняла голову вверх и увидела две колонки по бокам в углах. Сволочь. Развлечение продумано заранее. Как я могла хоть на секунду в этом усомниться. Чудовище придумал спектакль и купил для него актрису.
— Повернись лицом к камере, она напротив кресла. Да. Вот так.
На стене увидела подвижный глазок камеры, встроенный в панель. Я бы его не заметила, если бы Волин о нем не сказал.
— Снимай свои тряпки, Ксения.
Тяжело дыша, глядя в камеру, поджав губы, стянула через голову футболку, потом спустила джинсы и отшвырнула в сторону.
— Не эротично совершенно.
— Плевать! Я вам не стриптизёрша.
— Нет. Тебе не должно быть наплевать. Ты должна беспокоиться о том, чтоб мне понравилось.
— Этого нет в договоре. Так что плевать!
— О, уже ознакомилась. Правильно, малышка. Скоро ты его выучишь наизусть. Лифчик и трусы сними. Сначала лифчик.
Я щелкнула сзади застежкой и яростно швырнула лифчик на камеру.
— Как экспрессивно. Страстно. Опусти руки я хочу посмотреть на твою грудь…на твои соски. Они у тебя красивые, Ксения. Особенно когда твердеют и вытягиваются. Розовые аккуратные. Если их кусать они станут малиновыми? Твои соски когда-нибудь кусали?
— НЕТ! А если и да, то я этого не помню. И слава Богу!
Я не видела его лица. Он не находился в комнате, но ощущалось его совершенное присутствие. Вся кровь прилила к лицу и…к груди, и я молила самого дьявола, не бога (его имя мне было стыдно упоминать всуе в этой жуткой обители зла) чтоб мое тело не реагировало так как хочет того он. Оставалось мертвым и безучастным.
— Подойди к столу, Ксения. Там стоит ведерко со льдом и шампанским. Возьми кусочек льда и натри им свои соски.
Душа улетела в пятки и стало трудно дышать от этого приказа. Тут же начало покалывать в груди и внизу живота. Это страх. Да. Несомненно, это страх. Ничего другого ему не удастся во мне пробудить.
Но я уже знала эти покалывания…это предвестники того устрашающе мощного ощущения, которым захлестывает рассудок, превращая тебя в животное…и я не хочу чтоб это произошло со мной снова.