ебе раскроют, пострадают и те, кто тебя прятал. Бедняжка Ольви может попрощаться со свободной жизнью.
— Ты угрожаешь? — нахмурилась я.
— Нет. Просто говорю, что может случиться, если тебя найдут.
Я с минуту смотрела на книги, разложенные стопками на столе. Ведь я хотела вернуться домой. Почему мне сейчас так тревожно? Какая разница, откуда ко мне пришла помощь? Конечно, я не доверяю Аджиту, но его амбиции и желание стать сильнее вполне могу понять… Я просто должна ухватиться за этот шанс, пока Ольви и её семью не наказали за укрывательство беглянки.
— Хорошо, я согласна. Что мне нужно делать? — спросила я.
Аджит улыбнулся:
— Мы проведём ритуал перемещения завтра, на закате, в разрушенном храме Анайрэ, что находится у северных ворот Академии. Я приготовлю всё, что нужно для ритуала. От тебя требуется одно — отдохнуть и прийти бодрой и полной сил. И ещё — ты не должна рассказывать об этом никому! Особенно своей подружке.
— Почему? Я, что, не могу попрощаться с Ольви?
— Не можешь. Не хочу, чтобы она вдруг помешала, если ей что-то придётся не по нраву. Или так, или наша с тобой сделка расторгнута. Ты поняла меня?
— Да, — хмуро ответила я.
Лгать подруге — последнее, что мне хотелось бы делать. Даже ради шанса вернуться домой.
***
На следующий день, во время обеда, я не пошла с Ольви в столовую, сказав, что забыла нужные для занятий книги в корпусе. Мне требовалось побыть одной. Я хотела увидеть место, где Аджит собирался провести ритуал перемещения.
Разрушенный храм Анайрэ находился вдали от корпусов за широким садом Академии. Я прошла аллею сосен, небрежно шевелящих ветвями от порывов ветра, наблюдая игру скользящих по земле теней от деревьев, и вышла к искомым развалинам. Здесь я почувствовала себя так, словно вернулась в детство, когда играла по весне с подружками возле дома на заброшенной стройке.
Кое-где в развалинах стояла вода, скопившаяся после дождей. Я осмотрелась. Просто куча камней квадратной и округлой формы. Ничего интересного. Ничего, способного выделить это место, как особенное. Я уже собиралась уходить, когда заметила его.
Он лежал, привалившись к большому камню, и спал. Длинные серебристые волосы рассыпались в беспорядке и искрились на солнце, как первый снег. Ректор спал, подперев лицо ладонью. Его малиновый плащ раскрытым веером опутывал соседние камни. Я рассмотрела даже маленькие аккуратные серебряные каффы на кончиках длинных острых ушей. Рядом с ректором на плоском камне стояло блюдо с клубникой.
Я замерла, рассматривая спящего Баэля. Зачем он пришёл сюда? Да ещё с блюдом клубники… Странный какой. А заснул, наверное, случайно. Переутомился, заботясь об учениках.
Сделав шаг ближе, я неожиданно для себя принялась рассматривать длинные ресницы ректора. Слишком длинные и пушистые для мужчины. Абсолютно женские!
Но Баэль не проснулся. Где-то вдали прозвенел звонок с перемены, а я всё стояла и не могла отвести глаз от ректора. Тут я подумала — как же он лежит на солнце? Ему же неудобно так спать, когда в глаза слепят солнечные лучи.
Не придумала ничего лучше, чтобы обойти его и встать сбоку, чтобы моя фигура создавала ректору тень. Не могла заставить себя уйти. Прислушивалась к тихому дыханию мужчины и охраняла его сон, не смея потревожить.
В этот момент над моей головой пронеслась птица. Я, проследив за её полётом, целью которого оказалось блюдо с клубникой, тихонько вскрикнула:
— Бекки!
Птица с жадностью пережёвывала большую спелую ягоду, не удосужившись даже чирикнуть в ответ.
Зато спящий лорд тут же проснулся:
— Динара? Как вы здесь… То есть, что я здесь…
Баэль опёрся о локоть и принял более удобную позу, с вызовом глядя на меня:
— Что вы здесь делаете?
— Да вот… Гуляла. Случайно забрела сюда. Потерялась, — пробормотала я первое, что пришло в голову.
Баэль тем временем убрал длинные волосы в высокий хвост. Его изящные брови изогнулись:
— Вы загораживаете мне солнце. Это напрягает. Отойдите.
Я еле сдержалась от того, чтобы скорчить рожицу. А я ещё беспокоилась о крепком сне этого наглеца!
— А что вы здесь делаете? — спросила я.
Ректор явно собирался сказать, что это — не моё дело, но тут увидел Бекки, поедающую клубнику:
— Кажется, ваша птичка?
— Да… — неловко отозвалась я, — извините, что она залезла в вашу тарелку.
— Не беда, — неожиданно смягчился Баэль, — Анайрэ любила птиц и…клубнику. Сегодня день её рождения, и я стараюсь приходить на это место каждый год, принося с собой ягоды для птиц. Когда-то она была простой ученицей Академии, совсем, как ты.
— Понятно, — произнесла я, почувствовав приступ неясного раздражения, едва ректор произнёс вслух это имя, — скажите, а почему этот храм не восстановили после смерти королевы?
Ректор нахмурился и отвел глаза в сторону, избегая моего взгляда:
— После её смерти храм разрушился. Его восстанавливали, но он вновь разрушался. В итоге, просто решили оставить всё, как есть. Развалины считаются священным местом для эльфов. Вот и вся история.
— Очень интересно, — пробормотала я, глядя себе под ноги.
Интуиция кричала о том, что сейчас лучше уйти, но что-то держало меня здесь рядом с Баэлем. Хотелось запомнить эти минуты, вероятно, последние в этом мире. Не тратить время на занятия, а просто… Вот так постоять рядом с обаятельным, хоть и едким на слова ректором.
— Ученица Берг, а почему вы вчера сбежали с праздника? Я, конечно, благодарен вам за то, что вы избавили меня от необходимости танцевать с вами…
— Я не хотела вас заставлять. Вы же ненавидите меня. Это чувство… Можно назвать взаимным! — вскинула голову я, понимая, что несу какую-то чушь. Но очень хотелось увидеть на этом надменном лице, достойном быть запечатленным на старинной фреске, хотя бы подобие боли, а не привычную маску равнодушия и брезгливости.
В глазах ректора вспыхнул опасный огонёк. На секунду я подумала, что добилась цели. Но Баэль просто поднялся с камня, отряхнул одежду и произнёс:
— Вы странная. Сторожите мой сон, укрывая меня от солнца. А потом признаётесь в ненависти. Я провожу вас на занятия, ученица Берг.
До учебного корпуса мы шли в молчании. Я сгорала от стыда из-за его последних слов. Он двигался невозмутимо, сцепив ладони за спиной.
Блюдо с клубникой осталось среди развалин, в полном распоряжении Бекки.
Глава 26
В сумерках заброшенный храм Анайрэ выглядел куда мрачнее. Вокруг царила тишина. Воздух наполнился ароматом мяты и зверобоя.
Я пришла на встречу с Аджитом на полчаса раньше оговорённого времени. Мне было неспокойно. Хотелось лично понаблюдать, что коварный принц готовит для ритуала. Увидев Леона, спиной привалившегося к большому камню, и спокойно жующего табак, я разозлилась:
— Так, значит, я не имею права болтать о ритуале, а Аджит и шагу не может сделать без своего верного спутника? И, между прочим, это святыня эльфов, курить здесь не положено!
— А что здесь положено делать? — нагло усмехнулся дракон, — может, озвучите, зачем пришли сюда? Разве не на ночное свидание с моим господином? А, что, очень удобно. Томительных вздохов и нежных признаний никто не услышит…
— Думай, о чём говоришь! — вскипела я, и неожиданно для себя, сунув руку в глубокий карман платья, схватилась за эльфийский кинжал. Да, тот самый, что мы с Ольви нашли, пока плутали в поисках эльфийских земель. Ну, не могла я пойти на встречу с Аджитом поздно ночью совершенно безоружной!
— Вы, женщины, так легко поддаётесь страстям, — продолжал, как ни в чём не бывало, сотрясать воздух нахальный слуга, — откуда мне знать, что вы собирались здесь делать, с моим господином.
— Зачем ты вообще сюда явился?
— Ну… Проследить лично, как вы исчезнете с глаз долой и освободите дорогу к сердцу Ольви… Ой, не смотрите на меня так злобно. Просто принц Аджит попросил меня нанести на землю древнюю пентаграмму перемещения, а у меня талант в этих делах.
За моей спиной раздался голос:
— О, так ты закончил? Похвально. Вижу, ты принёс и травы, которые я просил. Тогда можешь покинуть нас, Леон. Нам с леди Динарой пора начинать ритуал. Только перед уходом зажги фонари.
— Но я хотел посмотреть…
— Не испытывай моё терпение и возвращайся в драконий корпус. Тебе нужно оказаться там, на случай, если ночью будет обход. Ты должен засвидетельствовать, что я на месте. Я же не знаю, сколько времени потребуется нам с Диной.
— О, если это ваш приказ, то не могу ослушаться, — Леон сплюнул на землю, потом зажёг четыре переносные лампы, и бесшумно, как большой кот, скрылся в темноте.
— Ну вот, дорогая, мы остались одни. Сначала ты должна отдать мне свою кровь, как и договаривались.
— Мне нужно себя порезать?
— Ммм, нет, — Аджит протянул ко мне руку, в которой что-то было зажато. Потом резко раскрыл её. На ладони лежа острый предмет, похожий на осколок стекла, — это драконья чешуйка, она острее, чем любой кинжал. Я пораню тебя сам. Так мы раздобудем кровь для ритуала и лично для меня.
— Тебе доставит удовольствие пустить мне кровь? — криво усмехнулась я.
— Что ты хочешь услышать? Что меня это возбуждает? Очень может быть. Драконы — хищники, а не травоядные. Ты забыла?
Я с трудом перевела дыхание. И, в самом деле, в стенах этой Академии я забыла о том, что рядом живут монстры. И их звериная ипостась может серьёзно покалечить, и, даже, убить. Встречаться с Аджитом наедине и, правда, опасно.
— О чём ты думаешь? Ха! Неужели, боишься меня? Ах, ты, наверное, не знаешь, что на стены Академии наложены усмиряющие чары? К сожалению, мы можем вернуться к своей природе лишь за этими стенами. Так что тебе нечего бояться.
— Но ты можешь обернуться драконом прямо сейчас… — поёжилась я.
— Довольно беспомощным драконом, который обретает силу только в воздухе. Так что тебе не о чем беспокоиться: вся Академия окружена невидимым барьером. Если бы я захотел подпалить тебя с высоты, у меня ничего бы не вышло. А на земле я тебе не страшен.