– Здравствуй, сынок, – поздоровался отец с дружелюбной улыбкой.
По крайней мере, он в хорошем настроении – какая новость!
– Что это? – спросил я, указывая поочередно на девушку и угловой столик.
Отец нахмурился.
– София – дочь сенатора Эйкена, Николас. Она решила проходить стажировку здесь, кстати, я сам предложил ей работу.
Я впился прищуренными глазами в дочь сенатора. Я и понятия не имел о намерениях отца. Полагаю, у девчонки были хорошие отношения со своим папочкой, поскольку она явно не понимала, что творится со мной.
– У тебя уже есть опыт, ты вот-вот окончишь университет, поэтому я сказал Софии, что ты поможешь ей набраться профессионального опыта.
«Черт, черт, нет!»
София сухо улыбнулась. Вернее, усмехнулась. Отлично, неприязнь оказалась взаимной. Отец несколько мгновений наблюдал за нами, наверное, расстроенный моим молчанием, но слишком вежливый, чтобы сделать замечание.
– София, надеюсь, тебе будет комфортно. Если что, у тебя есть мой номер или можешь просто обратиться к Нику.
– Спасибо, мистер Лейстер, я буду помнить о вашей поддержке, я очень признательна за предоставленную мне возможность: всегда хотела работать в «Лейстер Энтерпрайзес». Думаю, что сектора, которые ваша компания решила открыть, крайне важны для расширения бизнеса. Хорошо зная законы, можно завоевать новые рынки, и я уверена, с помощью Николаса мы получим превосходный результат.
Она, конечно, глупенькая, но ораторским искусством владеет. Отец одобрительно посмотрел на нее и попрощался, а затем ушел, даже не взглянув на меня.
– Сразу видно дочь политика, – бросил я, пристально глядя на Софию. – Ты сидишь в моем кресле, может займешь другое?
София улыбнулась и осторожно встала. Мои глаза устремились на нее, не в силах оторваться. Черные волосы, загорелая кожа, карие глаза и длинные ноги. На ней была жемчужно-серая юбка-карандаш и идеальная белая рубашка. Да, настоящая папенькина дочка.
– Не обманывайся, Николас, я собираюсь здесь закрепиться.
Я нахмурился, но решил проигнорировать комментарий. Плюхнулся в свое кресло, проверил почту и приступил к работе.
25. Ноа
К приезду Мэдди нужно было закончить переделку комнаты. Я сказала маме, что останусь на несколько дней у Ника, когда прибудет его сестренка. Совсем не хотелось, чтобы наши отношения стали еще более напряженными, поэтому пришлось вести себя как пай-девочка. Убедившись, что детская прибрана и надо только собрать мебель, купленную накануне, я отправилась домой. Николас позаботится обо всем, ну а меня ждет нечто важное: я должна морально подготовиться к разговору с Анабель Грасон.
День пролетел быстро. Думаю, как раз тогда, когда вам нужно, чтобы время шло медленнее, оно мчится как безумное. Поэтому не успела я оглянуться, как наступило утро. Мэдди и ее мать прилетают завтра! Я нервничала и понимала, что Николас тоже на взводе. Он прислал мне кучу фотографий, интересуясь моим мнением по подводу комнаты. Спрашивал, понравится ли она сестренке, и продолжал советоваться со мной. Он хотел переставить мебель, например, подвинуть кровать, стоящую в углу, к окну, боялся, что одного комода недостаточно и беспокоился, что поезд с дистанционным управлением не придется Мэдди по душе.
Я весело рассмеялась.
– Ник, она будет в восторге, кстати, Мэдди хочет увидеть тебя, а не новую комнату.
Наступило молчание.
– Я очень нервничаю, Рыжая, я никогда не проводил с сестрой больше одного дня, а если она вдруг начнет плакать и заскучает по дому? Она гномик, а я взрослый дядька: я не всегда знаю, как вести себя в такой ситуации.
Я улыбнулась своему отражению в зеркале. Мне импонировало, что Ник оказался впечатлительным. Ведь обычно он всегда так уверен в себе: он жутко авторитетный и властный, но, когда снимает броню и показывает, что под ней есть нечто нежное и такое родное, мне просто хочется его обнять.
– Постараюсь быть вместе с тобой и Мэдди, – ответила я, присев на кровать и уставившись на деревянные балки потолка.
– Что? Ты останешься на выходные, Рыжая? – серьезно спросил он, резко сменив тон.
Я прикусила язык. В этот момент в дверь постучали.
– Можно, Ноа?.. – Мама вошла в комнату и теперь наблюдала за мной.
Я кивнула, впервые мысленно поблагодарив мать за то, что она прервала разговор с Ником.
– Мама хочет со мной поговорить, я позвоню позже, ладно?
Я дала отбой, но тут же пожалела об этом. Положила мобильник на покрывало, а мать начала расхаживать по комнате. Она выглядела рассеянной и немного подавленной. За последнее время у нас еще не было по-настоящему хороших событий. Мы почти не общались, и все станет только хуже, когда она узнает, что я планирую сделать.
– Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться?
Мама явно прощупывала местность. Я никогда не собирала вещи заранее, обычно делала это за день до отъезда, а привычку унаследовала именно от нее. Мы не понимали, зачем людям нужны недели, чтобы выбрать одежду и запихать ее в чемодан. Я помотала головой, намереваясь воспользоваться ее попыткой сблизиться и сообщить, что собираюсь побыть у Ника, когда Мэдди приедет к нему в гости.
– Все почти готово. Слушай, мам… – начала было я, но она перебила меня.
– Знаю, что тебе не терпится уехать отсюда, Ноа, – заявила она, взяла одну из моих футболок и принялась складывать ее, чтобы отвлечься.
Я глубоко вздохнула и увидела, как ее глаза наполнились слезами.
– Мама, я не…
– Нет, Ноа, позволь мне сказать тебе одно: последние дни были тяжелыми, и мы не ладили еще с тех пор, как вернулись из Европы, но… поверь мне, я понимаю, что ты влюблена и просто не можешь разлучаться с Николасом. Мне бы хотелось, чтобы ты и я… – Мать указывала на нас обеих, – никогда не ссорились. У нас всегда были замечательные отношения, дочка, мы были откровенны друг с другом и ничего не утаивали, даже когда ты встречалась с Дэном…
Я поморщилась, услышав имя бывшего.
– Помнишь, как ты прибежала ко мне, чтобы рассказать, как прошел вечер и какие комплименты он тебе говорил? – продолжала мама.
Я кивнула, криво улыбнувшись и догадавшись, к чему она клонит.
– Теперь, когда пришло время самостоятельной жизни, Ноа, я скажу тебе вот что: с момента твоего рождения я пыталась дать тебе все, что могла. Я хочу, чтобы ты считала это место своим родным домом и жила здесь, используя появившиеся возможности. А когда ты была совсем маленькой, я мечтала увидеть тебя в просторной собственной комнате, в окружении чудесных игрушек и книг, чего у меня никогда не было…
– Мама, если честно, я знаю, что иногда бываю невыносима, но наша жизнь изменилась, мы уже в Лос-Анджелесе, и я теперь вижу, что всегда ты очень старалась, поэтому тебе не нужно ничего объяснять, ладно? Ты действительно дала мне все, что было в твоих силах, и я отлично понимаю, как тебе трудно видеть меня с Николасом, но я люблю его.
Мама закрыла глаза, услышав мои слова, и печально улыбнулась.
– Надеюсь, когда-нибудь ты станешь прекрасным писателем, Ноа. У тебя все получится. Я просто хочу, чтобы ты использовала каждый шанс, который у тебя есть. Учись и наслаждайся университетской жизнью: ведь это самые лучшие годы, дочка.
– Спасибо, – прошептала я, хотя чувствовала себя виноватой, поскольку не сумела полностью признаться и рассказать ей о Нике.
На следующее утро я проснулась спозаранку. Я жутко нервничала и спустилась к завтраку, пытаясь не думать о том, что собиралась сделать. Мэдди, ее мать и Энн прилетят через несколько часов, и, разумеется, Анабель не отступит. Я тысячу раз повторила себе, что делаю это ради него, а в моем поступке нет ничего непростительного, и опять задумалась. Глубоко в душе я очень хотела встретиться с миссис Грасон и узнать, чего она хочет от Ника и какие мотивы побудили ее отказаться от сына.
За завтраком я съела половину тоста, который запила латте. Ник сообщил, что встретится с Мэдди в тот же час, когда я должна увидеться с его матерью, поэтому у меня было время до того момента, как бойфренд начнет меня искать. Пока они с Мэдди будут обедать, я смогу, наконец, покончить с этой авантюрой.
Ресторан в «Хилтоне» – высшего уровня. Конечно, мать Ника обожала шикарные места. Она – одна из тех дерзких и отталкивающих жен миллиардеров, которые хвастаются тем, сколько яхт, лошадей и особняков у них разбросано по всему миру. По этой же причине и просто с намерением не привлекать внимания я выбрала светлую юбку с высокой талией и песочный топ «Шанель», который давно не надевала. Дженна подарила мне белые итальянские сандалии «Миу Миу», изящные и очень дорогие, вот и все, что нужно было о них знать. Они идеально подходили к наряду.
Думаю, то был один из немногих случаев, когда я решилась полностью нарядиться в брендовую одежду. Я не хотела, чтобы миссис Грасон удалось меня запугать. Ведь хорошо одетая женщина – влиятельная женщина.
Когда я добралась до «Хилтона», к кабриолету подошел элегантно одетый мужчина. Я вышла и протянула ему ключи, молясь, чтобы он ничего не поцарапал. Подошвы сандалий застучали по гладким ступенькам, которые привели меня к вращающимся дверям отеля.
Очутившись в лобби, я огляделась. Возле ресепшен красовались маленькие кресла, пол устилали бежевые и светло-кофейные ковры. В конце зала имелась огромная лестница, которая раздваивалась так же, как у нас дома. Я не представляла, куда нужно идти, поэтому направилась к стойке регистрации, где две миловидные девушки приветливо мне улыбнулись.
– Чем могу помочь, мэм? – спросила одна из них и с восхищением уставилась на мой прикид. Думаю, ей было интересно, как девчонка примерно ее возраста оказалась здесь, да еще в таком баснословно дорогом наряде.
Я всегда гордилась, что особо не задумываюсь о люксовых брендах и деньгах. Я ведь никогда не хотела ничего подобного, я проста по своей природе и отдала бы все, что носила, сотруднице отеля, не сомневаясь ни секунды.
– У меня встреча с Анабель Грасон… Не знаю, оставила ли она для меня сообщение или что-то подобное… – неуверенно пояснила я.