– Николас, я не твоя мать, – проговорила Ноа. – И никуда не уйду.
Образ матери, бросившей меня, вторгся в разум. Я перестал доверять женщинам, после того как она оставила меня. Поклялся, что никому больше не доверюсь и вообще никогда не влюблюсь. Любовь потеряла для меня смысл: вот что повлияло на меня в те годы, а вовсе не отношения и разрыв родителей. А теперь, когда я обрел Ноа… я боялся, что она поступит со мной таким же образом, как мать.
Ноа была моей, я не мог потерять ее. Я этого не вынесу.
Мы продолжали смотреть друг на друга.
– Ты ушла из пентхауса, – прошептал я ей прямо в губы.
Ноа не шелохнулась, ожидая, что я скажу или сделаю. Я отстранился и сделал два шага назад.
– Не знаю, как мы выберемся отсюда.
39. Ноа
Мы подъехали к дому, где жил Ник, в полной тишине. Бойфренд больше не проронил ни слова, в машине он даже не посмотрел на меня. Когда мы поднялись в пентхаус, я проследовала за ним, пытаясь успокоиться. Чувствовала себя виноватой, хотя именно мама была причиной того, что мы снова поссорились… Очевидно, Николас отдалялся от меня все больше с каждым днем.
Мои проблемы и мать стояли между нами, и я не знала, что делать. Пыталась принимать решения объективно, основываясь на том, что лучше для меня и Ника, но ничего не получалось так, как я хотела.
В конце концов тишина стала невыносимой. Лучше бы Ник высказался, пожаловался, чем молчал. Ведь это означало, что у него в голове крутится самое худшее, о чем мне лучше не знать.
Он сразу направился в спальню и закрыл за собой дверь. Я остановилась и потопталась на месте. Он хочет продолжить ссору? Возможно, мне нужно попросить его отвезти меня в общежитие, но я не хотела лишний раз напоминать, что переехала в кампус. Без него. Кроме того, я не могла вынести даже мысль о том, что уйду, так ничего и не решив. Не хотела, чтобы мама победила, и мы окончательно расстались.
За дверью абсолютно ничего не было слышно, и через несколько минут я набралась смелости и вошла в спальню.
Ник сидел на кровати. Уже снял футболку, оперся одной рукой о колено, а в другой держал сигарету. При виде меня он оторвал взгляд от пола и посмотрел мне в глаза.
Я молча наблюдала за ним, он делал то же самое. Нас разделяло всего несколько метров, которые превратились в пропасть. Я чувствовала страх и одиночество, поэтому подбежала к Нику, села у его ног и подняла на него взгляд.
– Не позволяй этому разлучить нас, – прошептала я. Вот единственное, что я сумела выдавить из себя. Похоже, я даже не понимала, насколько нам обоим плохо, пока не услышала признание Ника, сказанное полчаса назад.
Он посмотрел на меня и поднес сигарету к губам. Я начала ласково гладить его по руке. Он хмуро таращился на меня и стряхивал пепел в пепельницу.
Я встала и пересела к нему на колени, обхватила его лицо руками, чтобы он посмотрел мне в глаза.
– Мне нужно побыть одному, Ноа, – еле слышно сказал он.
Мои руки потянулись к его затылку, хотелось погрузить пальцы в его волосы, избавить Ника от тоски и злости, которые он до сих пор всеми силами пытался контролировать. Он вскинул руку, чтобы удержать мою, мешая мне продолжать ласкать его.
– Не играй со мной, Ноа, не сейчас. – Голос Ника был резким и холодным, и я была вынуждена слезть с его колен.
Я поняла, что ситуация усугубилась. Николас поднялся и обошел меня, едва коснувшись, но я преградила ему путь.
– Послушай, Ник… да, я причинила тебе боль, ты боишься, что я брошу тебя, но ты не можешь игнорировать меня. Не можешь!
Он смерил меня яростным взглядом.
– Я игнорирую тебя, потому что пытаюсь контролировать себя!
Я была поражена его раздраженным возгласом, но старалась сохранять спокойствие. Николас глубоко вздохнул и снова заговорил.
– Я мог бы помочь тебе оплатить обучение, – заявил он, серьезно глядя на меня.
Я на миг зажмурилась. Я знала, что он скажет это, но не могла принять.
– Но я тебе просто не позволю, – ответила я.
– Ноа, я предлагаю вариант, который удовлетворил бы всех. Почему ты до сих пор не понимаешь, что твои решения влияют на нас обоих, а не только на тебя? – воскликнул Николас.
– Оно не удовлетворит меня, Ник! – возразила я, тщетно стараясь держать себя в руках и тоже сорвавшись на крик. – Если жизнь с тобой подразумевает войну с родителями, а также полную финансовую зависимость от тебя, я возненавижу быть здесь… разве ты не видишь?
– Ты не права, Ноа! Все, что я вижу – тебя в окружении других людей, а меня нет рядом. Вот и все!
– Я никогда не давала тебе повода ревновать, и именно поэтому ты сейчас такой.
– Не мели ерунды, я тоже не давал тебе ни малейшего повода.
Я попыталась придумать, как объяснить Нику, что ревность может быть приемлемой до какой-то степени.
– У меня больше мотивов, чем у тебя. У тебя было больше женщин, чем пальцев на руках. Я отдала тебе все, ты в курсе, Ник, я целиком и полностью твоя, но ты не доверяешь мне.
– Ты знала, с кем встречаешься, я не могу изменить свое прошлое.
Невидимая стена между нами убивала меня. Конечно, я прекрасно представляла, с кем встречаюсь. Но я ведь не поэтому выбрала Николаса, так уж получилось – я просто влюбилась раз и навсегда. Но вышеперечисленное не отменяло того факта, что Ник и его действия влияли на нас обоих.
– Отношения без доверия не построить, Ник.
Его взгляд буравил мое лицо и потемнел от гнева.
– Ноа, мне не нужно доверять, мне необходимо, чтобы ты была рядом.
Несмотря на то, что он жутко злился, я быстро нашлась с ответом.
– Сейчас я здесь, что дальше?
Николас покачал головой.
– Только наполовину. Всегда только наполовину, Ноа, – упрекнул он и направился к двери с явным намерением покинуть комнату.
– Я рядом, Николас! – воскликнула я, едва не заплакав.
Сейчас я уже не понимала, чего он хочет: я дала ему все, что у меня было – все, что могла дать.
– Нет, ты не здесь, Ноа! – взревел он, поворачиваясь ко мне.
– Я здесь настолько, насколько могу быть.
– Думаю, придет время, когда этого будет недостаточно.
Я уставилась на Николаса. Меня захлестнул ужас. Произошло то, чего я всегда боялась: я недостаточно хороша для него.
– Несправедливо, что плачешь именно ты, – пробормотал он через несколько секунд, не отрывая от меня глаз.
– Я плачу, поскольку не могу дать тебе то, что ты хочешь… и боюсь, что ты в конечном итоге устанешь от меня, – призналась я, всхлипывая и с трудом сдерживая новый приступ слез.
Я не могла выносить, что разочаровываю его. Хотелось убежать отсюда, но я чувствовала, что у меня нет никаких сил, и не хотела закатывать очередную истерику.
– Мне пора, – объявила я, вытирая щеки и глядя в сторону.
Николас несколько раз вздохнул, а потом пересек комнату, заключил мое лицо в ладони и поцеловал.
Поцелуй был таким крепким, что я вцепилась в руки Ника, чтобы удержаться на ногах.
– Даже через тысячу лет я не устану от тебя. – Он снова прижался к моим губам, а затем одним движением увлек на кровать, а сам лег сверху.
Он принялся осыпать меня поцелуями, и, несмотря на его нежные ласки и красивые слова, я заметила, что сейчас все по-другому. Ник прикасается ко мне, обнимает, снимает одежду, но не из любви, а скорее как способ борьбы с самим собой.
Я причинила ему боль, и это имело последствия. Поцелуи усилились… его губы начали прокладывать извилистую дорожку из горячих поцелуев и покусываний по моей шее и груди, пока не дошли до бедер.
– Ник… – хрипло прошептала я.
Николас не слушал меня, он терялся в моем теле, целуя каждый сантиметр обнаженной кожи, который только находил.
– Тсс… не хочу больше говорить, Ноа, – сказал он, правой рукой стягивая с меня трусики и продолжая ласкать левой. – Мы уже сказали друг другу все, что должны были. Не сейчас.
Его губы вновь заскользили по моей коже, и я решила забыть обо всем.
Я не могла уснуть.
Ник ровно дышал рядом со мной, погрузившись в глубокий сон. Я крепко прижалась к его боку. Его руки обвили мое тело, он словно хотел убедиться, что я не могу сбежать.
Я наблюдала за ним, изнемогая от сильной ностальгии.
Ночь была настолько интенсивной как физически, так и эмоционально, что я ощущала себя разбитой. Я аккуратно высвободилась и пошла в ванную комнату, чтобы умыться и чуть успокоиться. Когда я посмотрела в зеркало, кое-что привлекло мое внимание, и я оторопела.
– Не могу поверить! – сердито воскликнула я.
На коже обнаружились свежие засосы, разбросанные тут и там по всему телу.
Я вышла из ванной и в ярости направилась к Нику. Он уже проснулся и невозмутимо наблюдал за мной. Я плюхнулась на кровать.
– Зачем ты это сделал? – резко спросила я.
Николас проигнорировал вопрос, встал, надел спортивные штаны и побрел в ванную комнату. Я кинулась за ним.
– Теперь ты будешь заниматься только этим? – продолжала я. – Наказывать меня?
Ник положил руки на раковину и опустил голову, но потом все же выпрямился и взглянул на меня.
– Разве это наказание, что я целую тебя?
Я замотала головой, не желая даже слышать такое.
– Ты в курсе, что я ненавижу засосы! – Я действительно терпеть их не могла и злилась еще сильнее, поскольку это он постарался, зная, что мне не нравятся отметины на коже. – Ты идиот, – выпалила я.
Ник выгнул брови.
– А ты избалованная. Пойми, не все будет так, как тебе хочется.
Я ехидно усмехнусь.
– Это ты мне говоришь? Ты никогда в жизни ни в чем не нуждался, а теперь, значит, наказываешь меня! Я первая и единственная, кто поставил тебя на место.
Николас напрягся от моего замечания и осторожно подошел ко мне.
– Ноа, ты права… ты первая и единственная.
Однако нам обоим было известно, что это неправда.
– Прости, ладно? Я ни о чем не думал, был слишком поглощен процессом. Но, пожалуйста, Ноа… не считай засосы чем-то плохим. Это ведь просто поцелуи, мои поцелуи…