Я не мог в это поверить.
Тип, который обнимал Брайар, сразу отпустил ее и поспешил к другу. Я впал в такую ярость, что мог бы подраться сразу с четырьмя парнями, если бы в том была необходимость, но Палвин полностью сбила меня с толку.
Она заметила меня, и на ее лице отразилось недоумение, но я отвел взгляд и сосредоточился на двух придурках.
– Что будешь делать, идиот?
Я сжал кулак, желая заткнуть ему рот одним ударом. Они думают, что если их двое, я испугаюсь… Они ошибались. Ноа – вот единственная причина, по которой я удерживался и не начинал кровавую бойню.
Моя девушка крепко держала меня за руку.
– Николас, пожалуйста, – настояла Ноа.
Блондин подошел к нам слишком близко.
– Советую тебе отойти, – сказал я, контролируя гнев.
– А если нет, то что? – огрызнулся его приятель.
Не составило бы труда уложить их обоих, но я не хотел. Не то время и место, да еще на глазах у Ноа.
Я перевел взгляд на Брайар: как раз в это мгновение она, похоже, решила обратиться к вышибале, который околачивался у входа в паб. Коренастый верзила недобро посмотрел на нас.
– Убирайтесь, не то полицию вызову, – пробурчал он и пристально взглянул на меня. – Вы трое.
Придурки вроде бы испугались, и я воспользовался шансом, чтобы избежать ситуации, от которой бы получил только синяки и очередной скандал с Ноа.
У меня имелась более важная проблема, особенно после того, как Брайар приблизилась к Ноа и слегка дотронулась до ее локтя. Я изо всех сил пытался найти подходящие слова, чтобы сказать их девушке с огненно-рыжими волосами.
Но глаза Брайар совершенно равнодушно скользнули по моему лицу.
– Ты нас не познакомишь, Морган? – спросила она хорошо знакомым мне ангельским голосом.
Ноа нервно покосилась на меня, прикусив губу. Я просто хотел забрать ее отсюда, чтобы она не пострадала из-за тупых парней, но ее ответ заставил меня занервничать.
– Ник, это моя новая соседка, Брайар… Брайар, это мой бойфренд, Николас.
Я растерялся и не сразу пожал протянутую руку.
Никак не мог поверить в происходящее. Брайар Палвин – последний человек, которого я бы выбрал в качестве соседки Ноа. Не только из-за нее самой, но и из-за меня – ведь ей известно обо мне все самое худшее. Правда.
– Приятно познакомиться, Николас… – начала она и выжидающе замолчала.
На миг я стиснул челюсти.
– Лейстер, – почти пролаял я.
Неужели я влип? Я не понимал, почему она притворяется, что не знает меня, но объяснять что-либо было уже поздно. Кроме того, совсем не хотелось давать Ноа еще один повод ненавидеть меня. Брайар Палвин – это мое прошлое, и там она и должна остаться.
– Нам пора, – заметил я, потащив Ноа через дорогу туда, где был мой «Рендж Ровер».
– Подожди, – попросила Ноа, вывернувшись. – Сможешь вести машину, Брайар? – с тревогой спросила она.
Я хотел схватить Ноа и засунуть в багажник – она всегда беспокоится о том, о чем не следует. Брайар сама прекрасно разберется, может ли она быть за рулем или нет, и если она не в состоянии, ей все равно удастся попасть в кампус в целости и сохранности. Вызовет такси на крайний случай. Я был в курсе, что у нее куча денег и она запросто ими сорит.
– Да не волнуйся, лучше составь компанию бойфренду, – ответила Брайар громким шепотом.
Ноа улыбнулась Брайар, словно они были лучшими подругами всю жизнь, а я опять потащил ее через дорогу к «Рендж Роверу».
Я первым сел в машину и больше не собирался никого слушать.
Когда Ноа наклонилась, чтобы открыть пассажирскую дверь, Брайар пристально посмотрела на меня. В ее кошачьих зеленых глазах таилось больше, чем я мог предположить, а, заметив на ее губах коварную улыбку, я понял: Ноа нужно держаться от Палвин подальше.
В салоне царила гробовая тишина. Давно Ноа не выглядела такой злой и готовой к ссоре. Я обещал ей не драться, но было очень трудно сдержаться. Во-первых, я никогда не был тихим мальчиком, ну а во-вторых, мерзкий тип рядом с ней…
Заглушив двигатель, я повернулся к Ноа. Она беспокойно откинулась на сиденье.
Я осторожно убрал прядь волос с ее лица. Она не пошевелилась, но вздрогнула, когда я погладил ее мочку уха. Она посмотрела на меня, и через секунду ее взгляд переместился на мое запястье. В медовых глазах появилось загадочное выражение, и я глубоко вздохнул.
– Я сделал татуировку, потому что хотел, Ноа. Мне нравятся эти слова, кроме того, они исходили от тебя. Давай не будем забывать, что ты нарисовала их на моей коже…
– Можно?.. – спросила она.
Я протянул руку, она бережно взяла мое запястье и повернула, изучая тату. Затем принялась неторопливо обводить кончиком пальца чернильную надпись.
Я почувствовал озноб.
– Мне нравится, – сказала она наконец и пристально посмотрела на меня.
Мое дыхание замедлилось, я потерялся в ее взгляде. Почему так сложно любить ее? Если бы она позволила, мы бы стали идеальной парой, если бы Ноа была лишена страхов, я любил бы ее без всяких сомнений и оговорок.
Я нежно притянул ее к себе, однако она решительно остановила меня. Она на миг опустила голову, и у меня создалось впечатление, что ей трудно дышать. Неужели ее сердце разбито?
– Мы всегда делаем одно и то же, Николас, – пожаловалась она, глядя на меня исподлобья.
– Что делаем? – переспросил я, стараясь говорить спокойно, чтобы не испугать ее.
Ноа отвела взгляд и уставилась вперед.
– Нельзя просто поругаться по телефону, а потом приехать за мной как ни в чем не бывало, поцеловать пару раз и притвориться, что ничего не было.
Я молчал, и она снова повернулась ко мне.
– Я хожу к психологу ради тебя, Ник, занимаюсь психотерапией, рассказываю о своей жизни незнакомцу ради тебя. Почему ты так взвился из-за сеансов? Дескать, Майкл молод и якобы слишком неопытен, чтобы помочь… А по-моему, дело в том, что ты ревнуешь.
– Ничего подобного, Ноа, черт возьми, я хочу, чтобы ты была в полном в порядке, хочу лучшего психолога для тебя, а не какого попало.
– Неправда. Ты хочешь контролировать все, Николас, но есть вещи, которые тебе неподвластны. Я сама приняла решение: я общаюсь с Майклом, рассказываю ему о своих проблемах и доверяю ему. Но тебя, похоже, беспокоит только то, что психолог – мужчина. Но парни – повсюду, ты не можешь изолировать меня! Наверняка ты бы так не отреагировал, если бы специалистом оказалась женщина.
– Я хочу только лучшего для тебя, Ноа, и чтобы тебя вылечили!
Ее глаза широко раскрылись от удивления и взглянули на меня с болью.
«Дерьмо».
– Вылечили? – повторила Ноа тихим срывающимся голосом. Не дав мне времени задержать ее, она открыла дверь, выскочила из машины и бросилась наутек.
Я вышел из салона так быстро, как мог. Когда догнал ее, она уже набирала чей-то номер.
– Кому ты звонишь? – спросил я, подходя к ней вплотную.
Ноа посмотрела на меня. По ее щеке катилась слеза. Я попятился и сглотнул.
– Ноа… я не это имел в виду… – начал я примирительным тоном.
– Отойди, – приказала она, прижав телефон к уху. – Я не больна, Николас, не могу поверить, что ты это сказал.
«Черт, дерьмо!»
Я шагнул к Ноа.
– Ник, отойди!
Я выругался, слушая, как она диктовала кому-то адрес.
– Ноа, я просто… – взмолился я, когда она сунула телефон в сумочку.
Она развернулась, бросив на меня яростный взгляд.
– Мне нелегко, Николас! Я делаю максимум, чтобы нам было хорошо, чтобы у нас все получилось, а ты не хочешь меня понять и твердишь, что не доверяешь мне, а мне это надоело!
Ее слова причиняли мне страдания, как колья, по очереди вонзаемые в сердце.
– Прости меня, Ноа, – извинился я, стараясь взять себя в руки. – Конечно же, ты не больна, я никогда даже не думал ничего подобного, но я очень хочу, чтобы тебе стало лучше и ты не боялась, перестала убегать от меня. Вот и все, честно.
– Тебе надо, чтобы я все делала на твоих условиях, Николас! – огрызнулась она, растирая плечи и продолжая идти вперед. – Это безумие… тебе нужна помощь! Ты видишь угрозу там, где ее нет!
Я приблизился к ней, несмотря на то, что встретил отпор минуту назад. Ее глаза метали молнии, однако я сумел обнять Ноа: я немного наклонился, чтобы оказаться с ней на одном уровне.
– Ты снова и снова ищешь любое оправдание, чтобы дистанцироваться от меня. Зачем ты так поступаешь?
Ноа покачала головой и на мгновение зажмурилась.
– Думаю, нам нужно время, – сказала она, уставившись себе под ноги.
Я бережно взял ее за подбородок и заставил посмотреть на меня.
– Ты серьезно?
В ее глазах опять заблестели слезы.
– Думаю, нам обоим необходимо взглянуть на вещи под другим углом и соскучиться… Послушай, Ник, сейчас я не узнаю тебя, не узнаю нас. Чувствую только ревность, и это неправильно.
– Ноа… Рыжая, не отдаляйся от меня, – вырвалось у меня. Я взял ее лицо в ладони и начал целовать.
– Всего несколько дней, Николас, – возразила она. – Дай мне время, чтобы я все осознала: уход из дома, из твоей квартиры, переезд… я начала общаться с психологом и говорю с ним о своем прошлом и настоящем, прорабатываю болезненные воспоминания… но теперь чувствую, что во мне нет того, чего тебе действительно нужно… – Ее голос сорвался на последнем слове, и я крепко сжал ее в объятиях.
– Ты все для меня, детка, пожалуйста, не лишай меня своей любви, – прошептал я.
Она запрокинула голову, и я начал целовать ее по-настоящему, с бесконечной любовью и безудержной страстью. Ее тело содрогнулось, и она высвободилась из моих объятий.
– Думаю, нам обоим пора решить проблемы, Николас, скандалы и ссоры ни к чему хорошему не приведут. Ты должен научиться доверять мне, а я – перестать убегать от того, что ты заставляешь меня чувствовать… ведь я слишком люблю тебя, Ник, люблю настолько сильно, что даже больно.
Я почувствовал, что мне не хватает воздуха. Я не мог отпустить ее – и не мог уйти, зная, что она сдерживает рыдания.