Я от души расхохотался. Хорошо, что никто, кроме Ноа, не сводившей с меня глаз, не услышал последнего замечания Эндрю. Дед эмигрировал из Англии в возрасте двадцати лет и основал в Штатах компанию. Сколько бы времени я ни провел здесь, я всегда помнил, что мои корни далеко отсюда, мне даже в голову не приходило сказать, что я не англичанин.
К нам подошел отец. Сперва он недовольно смотрел на дедушку, но потом приветливо улыбнулся.
– Папа, – сказал он, протягивая руку.
Старик даже не обнял его, просто взглянул на сына с интересом и прищурился.
– Где та новенькая, с которой меня еще не познакомили?
Отец закатил глаза, и в этот самый момент появилась Раффаэлла. Последний год выдался напряженным, у нас не было времени навестить деда, и теперь, когда он прибыл на юбилей, я понял, как сильно соскучился.
Ноа встала. Она продолжала буравить меня взглядом. Казалось, она испытала неловкость, когда Уилл позвал ее, чтобы представить дедушке как свою падчерицу. Эй, все должно быть совершенно по-другому: сначала я должен представить Рыжую.
Представить как любовь всей моей жизни.
Дед покивал Ноа… и увидел Софию.
– Познакомь меня со своей девушкой, Николас.
Вежливая улыбка Софии угасла, моя коллега покосилась на Ноа. Я уставился на старика и поспешил прояснить ситуацию.
– София не моя девушка, а стажерка. Дочь сенатора Эйкена.
Дед кивнул.
– Ах да, лучше тебе, милая, не быть его невестой, не хочу, чтобы внук занимался политикой, тем более той, что ведет твой отец.
София молчала, а я ухмыльнулся. Ноа вроде бы стало получше, и мы заняли свои места.
Юбилейную презентацию компании провел папин друг, Роберт Лейтон, член совета директоров. Гости подняли бокалы с шампанским за шестидесятилетие тяжелой работы. Затем начали разносить блюда. Мой взгляд блуждал по залу. Я пытался разыскать мать, но нигде не мог ее обнаружить: народу было слишком много, сюда набилась целая толпа.
Я заметил, что Раффаэлла стала как-то странно себя вести. Она выглядела рассеянной и взвинченной, едва пригубила шампанское и почти ничего не ела. Ноа же, напротив, непринужденно разговаривала с моим дедушкой, который произвел на нее хорошее впечатление. Потом стала беседовать с Брайар, появившейся здесь со стеклянными глазами и румяными щеками: алкоголь, который она влила в себя, явно давал о себе знать. Это тоже усилило мою тревогу и нервозность.
Когда подали десерт, я заметил мать, которая входила в зал. Я наблюдал, как она направляется к нам и останавливается у Ноа за спиной.
За семейным столом воцарилась тишина.
Ноа дернулась, услышав голос Анабель.
– Добрый вечер, Лейстеры, поздравляю с юбилеем.
51. Ноа
Сердце пропустило удар. Неужели на торжество пожаловала мать Ника? Я вздрогнула и решила, что мне почудилось, но быстрого взгляда на Николаса хватило, чтобы убедиться: это правда.
Итак, на торжество пришла Анабель Грасон.
Я повернулась. Анабель действительно находилась здесь, и мне сразу же стало трудно дышать: из легких словно выкачали воздух.
– Рада видеть всех, особенно вас, Эндрю. Вам следует гордиться, что создали такую империю.
Я уставилась на деда Ника, с которым некоторое время назад вела интереснейший разговор о бедствиях страны и английской литературе. Эндрю сморщил тонкие губы в улыбке, внимательно и добродушно поглядывая на Анабель.
– Рад тебя видеть, Бел, прошло много лет с нашей последней встречи.
Я уже и не знала, на кого смотреть в первую очередь: на Николаса, который, казалось, мог вот-вот кинуться на Анабель, на его деда или на маму… Внезапно я сильно испугалась за нее и полностью сосредоточилась на ней. Она побелела, как льняная салфетка, лежащая перед ней на столе, и даже вытянулась в струнку.
Анабель ответила деду Ника каким-то фальшивым, лишенным эмоций замечанием. Уилл откинулся на спинку стула: он сверлил бывшую жену глазами и пытался держать себя в руках.
– Нам нужно поговорить, но лучше наедине, – буркнул он.
Мать Ника, облаченная в кроваво-красное платье, которое подчеркивало все изгибы ее стройной фигуры, усмехнулась.
– Но Раффаэлла наверняка хотела бы присутствовать.
Моя мама устремила на нее угрожающий взгляд.
– Не советую ходить вокруг да около: сейчас не время и не место.
Что, черт возьми, происходит?
Мне стало страшно. Неужто подозрения, которые поселились во мне после встречи с этой женщиной, окажутся правдой?
Наши с Ником взгляды встретились, и как раз в этот момент ведущий торжества объявил в микрофон, что пришло время потанцевать.
Музыканты заиграли какую-то мелодию. Гости заулыбались: они, конечно, не имели ни малейшего представления о том, что сейчас могла разразиться настоящая катастрофа. У них перед носом начинался грандиозный скандал, но они принялись танцевать, вовсю наслаждались вечеринкой.
Нужно отвлечь Ника от матери: вот что стало моей главной целью. Я вскочила со стула, быстро подошла к парню и взяла его за руку. Он вроде бы немного растерялся, но не сопротивлялся, когда я потянула его к танцующим. Я не знала, как воспримут это собравшиеся на юбилее, но мне было все равно. Думаю, мы смотрелись как настоящая пара, но отнюдь не так, как брат и сестра.
Ну и пусть: я же просто хотела убедиться, что с Николасом все в порядке.
Я заглянула ему в глаза и поняла, что он на пределе. Взгляд Ника был настороженным, наверное, парень что-то заметил. Я посмотрела в том же направлении и с ужасом обнаружила, как Уильям вместе с моей мамой и бывшей женой направился к одной из смежных комнат, примыкающих к залу.
– Что, по-твоему, они будут обсуждать? – спросила я и сглотнула ком в горле.
Ник помолчал и наконец медленно ответил:
– Понятия не имею и знать тоже не хочу.
Я сочувствовала ему всей душой. Его состояние внушало сильную тревогу. Я подумала, что вскоре Ник не выдержит и сорвется.
Я погладила бойфренда по щеке, а затем притянула к себе. Вдруг я почувствовала, что встреча с Анабель оказалась самой страшной ошибкой, которую я когда-либо совершала в своей жизни. Я очень боялась за Николаса, было совершенно очевидно, что даже ее присутствие причиняло ему неизмеримую боль.
Если бы он знал, что я виделась с ней…
– Николас, я должна тебе кое-что сказать, – начала я дрожащим голосом. Я не представляла, как он отреагирует, но его мать явно готова устроить шоу. Мне стало ясно, что все будет гораздо хуже, если он узнает о нашей встрече из ее уст.
Ник слегка откинул голову назад и посмотрел на меня.
– Что, Ноа?
Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и стараясь подобрать нужные слова, но кто-то прервал нас: рядом появилась София с перекошенным лицом.
– Николас, думаю, тебе надо сходить к родителям.
Мы с Ником изумленно уставились на нее, а потом синхронно посмотрели в сторону двери, за которой скрылись Уилл, моя мать и миссис Грасон.
– Давай я их проверю, – предложила я, стараясь не впадать в панику.
Николас сердито покачал головой и крепко взял меня за руки.
– Нет, – решительно заявил он.
– Николас, я пойду, тебе незачем с ней видеться.
Парень шумно вздохнул.
Я поняла, что дело плохо и обратилась к Софии:
– Не подпускай его туда.
Прежде чем Ник успел что-либо сделать, я выскользнула из его рук и побежала через весь зал.
Когда я приблизилась к двери, до меня донеслись приглушенные возгласы. Уилл, мать и Анабель выясняли отношения? Несколько мгновений я колебалась, не могла решить, входить или нет, но, вспомнив о маме и ее встревоженных глазах, поняла, что надо действовать… она нуждалась во мне, ведь миссис Грасон была на многое способна.
Я осторожно открыла дверь, и все трое – отчим, мать и Анабель – посмотрели на меня, отвлекаясь от спора.
Анабель стояла у окна и явно наслаждалась «беседой». Уильям, казалось, вот-вот упадет в обморок, а мама… она сидела на диване и съежилась, будто хотела исчезнуть навсегда.
– Ноа! Заходи, полагаю, тебе будет интересно послушать, что я скажу, – проговорила Анабель.
Мама поднялась с дивана и загородила меня от миссис Грасон.
– Не смей втягивать в это мою дочь! Даже не думай!
Уильям кинулся к маме и хотел приобнять, но случилось нечто невообразимое: та яростно дернулась и дала ему пощечину. Я застыла как вкопанная. Все произошло настолько стремительно, что я даже не слышала, как дверь за моей спиной распахнулась. Спустя секунду на мои плечи легли чьи-то теплые руки. Ник?
– Хватит с меня! – Мама отвернулась от Уильяма и шагнула ко мне. – Ноа, мы уезжаем. Сейчас же.
Николас встал между мной и мамой.
– Какого черта?
Затем настала очередь Анабель. Она усмехнулась и направилась в нашу сторону. Похоже, ее радовало, что мама ударила Уилла. Я знала, что он был единственным мужчиной, которого моя мать искренне любила, и была ошеломлена.
– Но я просто хочу потребовать то, что принадлежит мне, – сказала миссис Грасон.
Уильям громко расхохотался: он уже пришел в себя и разозлился так, как никогда в жизни.
– Все, что тебе нужно, это проклятые деньги, и теперь, когда ты собираешься развестись с идиотом, которого называешь мужем, ты заявляешься сюда, лжешь, пытаешься разрушить то, что не под силу ни тебе, ни кому-либо еще: ведь я люблю свою жену больше, чем ты можешь вообразить.
На мамины глаза навернулись слезы. Она не шелохнулась и смотрела то на меня, то на Уилла. Ее пальцы тряслись.
Анабель с отвращением взглянула на маму.
– До сих пор удивляюсь, как ты мог годами изменять мне со вчерашней школьницей. Она хотела только, чтобы кто-то спас ее из ада, который она сама же и создала.
Я судорожно втянула ноздрями воздух. К чему она клонит?
А миссис Грасон не унималась:
– Теперь ведешь себя так, будто ты лучший отец в мире, выговариваешь мне, что я бросила Николаса, но ты не оставил мне выбора! Ты променял нас на любовницу и наверняка хотел вышвырнуть меня на улицу.