Большое количество энергии, стимуляция синтеза белков и жиров, стимуляция деления клеток… Все это приводит к интенсивному росту плода, который к моменту родов может быть тяжелее четырех килограмм. Надо сказать, что врачебное и бытовое восприятие размеров плода и новорожденного совершенно не совпадают. В быту крупные размеры вызывают восторг и умиление. Ах, какой богатырь, нет вы только посмотрите! Врачей же плодовый «гигантизм» не радует совершенно. Во-первых, слова «крупный» и «здоровый» не являются синонимами. Во-вторых, чем крупнее плод, тем тяжелее проходят роды и выше вероятность возникновения осложнений. В-третьих, инсулиновая атака неблагоприятно воздействует на плод (не в одних же размерах дело, в конце концов).
У вас может сложиться впечатление, будто двенадцатая неделя внутриутробного развития вся насквозь гормональная и, кроме начала работы щитовидной и поджелудочной желез, в этот период больше ничего не происходит. Нет, гормоны – это всего одна грань многогранного развития маленького человека.
Перечислим прочие главные события этой недели и будем закругляться.
Печень, пока еще не сформировавшаяся окончательно, начинает вырабатывать желчь (если кто не знает, то это такой пищеварительный сок), которая накапливается в новеньком-готовеньком желчном пузыре.
Почки не отстают от коллег – добросовестно вырабатывают мочу.
Костный мозг исправно «штампует» лейкоциты, укрепляет оборону плода.
Половые железы в целом завершают свое развитие.
А еще на теле плода появляются первые волосы, белесые, тонкие-претонкие и недолговечные, полностью выпадающие к концу внутриутробного периода. Эти волосы по-научному называются весьма поэтично – «лануго», что в переводе с латинского означает «пушок». Иногда первые волосы не выпадает полностью к моменту родов (а при преждевременных родах они просто не успевают выпасть) и тогда их можно увидеть на теле новорожденного. Лануго – еще один «привет» от далеких предков, тела которых были покрыты шерстью.
Одной из многих загадок, касающихся нашего развития, является утрата шерстяного покрова нашими далекими предками. Когда именно начался этот процесс, неизвестно. Можно предположить лишь то, что происходил он постепенно, причем в течение довольно длительного периода, поскольку отсутствие густого волосяного покрова должно было компенсироваться развитием кожных капилляров и утолщением подкожной жировой прослойки. В противном случае организм сильно страдал бы от переохлаждения. Количество потовых и сальных кожных желез также должно было измениться. Впрочем, дело не в этом, а в том, почему мы лишены шерстяного покрова, а наши ближайшие родственники шимпанзе и прочие человекообразные обезьяны его сохранили. И не спешите отвечать «потому что первые люди жили в жаркой Африке». Первые шимпанзе и первые гориллы тоже жили в этой самой Африке. Более того – они и сейчас там живут, с головы до ног покрытые шерстью. И превосходно себя при этом чувствуют. Шерстяной покров, к слову будет сказано, защищает не только от переохлаждения, но и от солнечного излучения, точнее от его ультрафиолетовой части, которая плохо действует на наши клетки. У человекообразных обезьян кожа светлая, а вот людям, лишившимся шерсти, пришлось увеличивать выработку и накопление в коже темного пигмента меланина, который служит фильтром, задерживающим до девяноста процентов вредного ультрафиолетового излучения. Именно потому, в защитных целях, при длительном пребывании под солнцем на коже образуется загар. А у жителей Африки это защитное потемнение кожи стало врожденным.
А еще шерстяной покров является панцирем, защищающим кожу от травмирования. В дикой природе, то есть там, где жили наши предки, повсюду торчат ветки и сучки, о которые можно поцарапаться…
Практически единственное рациональное объяснение того, почему наши предки лишились шерстяного покрова, иначе говоря – какая им от этого была выгода, выглядит так. Лишенная волос кожа гораздо лучше отдает тепло, особенно при хорошей развитости потовых желез (испарение пота и любых других жидкостей происходит с поглощением тепла). Когда наши предки переселились из джунглей в саванну[27], у них возникла необходимость в длительном преследовании дичи. Это в джунглях, среди деревьев, можно устроить засаду и убить дичь камнем (или копьем, суть неважно) с близкого расстояния. В открытой саванне засады устраивать трудно, а если и устроишь, то все равно придется побегать за дичью. Лишившись шерстяного покрова, люди смогли результативнее охотиться потому что бегали на длинные расстояния без перегрева организма.
Но возможно, что виновницами утраты шерстяного покрова стали мутациями. Мутациями можно пытаться объяснить любой «финт» эволюционного развития.
Интеллектуальной гимнастики ради, вы можете придумать свое объяснение. Возможно, что впоследствии, когда ученые докопаются до причины утраты шерстяного покрова, их объяснение совпадет с вашим. Вот радости-то будет!
ПЛОД – ЦЕНТРУ
Постоянно перестраиваю агентурную сеть, пытаясь добиться наилучшего результата. На сегодняшний день я результатом доволен, надеюсь, что и вы тоже. Готов к приезду инспекции. Следующий выход на связь – через неделю.
Неделя тринадцатая, она же пятнадцатая, или Возвращение блудного кишечника
«Но приходит время, когда каждый возвращается на свое место»
На тринадцатой неделе развития, когда рост плода достигает «юбилейной» отметки в десять сантиметров, а вес доходит до семидесяти грамм, из пуповины в брюшную полость возвращается «блудный сын» – часть кишечника, давным-давно переданная туда на хранение. Плод растет, растет, растет, и в его брюшной полости уже достаточно места для того, чтобы вместить всех «квартирантов».
Возвращение кишечника – знаменательное событие. Оно ставит точку в развитии органов эмбриона. У маленького человечка теперь есть все органы, которым положено у него быть и все эти органы работают! Развитие как таковое закончилось (ну, если не принимать во внимание такие мелочи, как предстоящая закладка постоянных зубов, замена хрящей костями или же небольшая «доработка» женских половых органов). Есть даже волосяной покров на теле, пускай и временный. Та-да-да-дам! Полдела сделано – осталось вырасти и родиться.
«На какой неделе плод начинает издавать звуки?» – любят спрашивать экзаменаторы. Если студент задумается над ответом, он рискует получить «неуд». Плавая в амниотической жидкости с «выключенными» органами дыхания разговаривать невозможно. Ребенок еще успеет наиздавать эти звуки после рождения, да так, что никому мало не покажется. А пока он молчит, но…
Но если есть развитая нервная система, то должны быть и эмоции, не так ли? Вопрос о том, какие эмоции может испытывать тринадцатинедельный плод, довольно спорный, но давайте допустим, что он их все же испытывает и выражает свои переживания гримасами и движениями. Кора головного мозга уже сформировалась и что с того, если она пока еще гладкая, без извилин? Борозды, «нарезающие» кору головного мозга на извилины, увеличивают ее площадь, то есть – повышают количество нервных клеток, которые располагаются строго на периферии, тонким слоем. Толщина этого слоя, называемого «серым веществом» за свой цвет, колеблется на разных участках от полутора до четырех миллиметров. Под серым веществом лежит массивный пласт белого вещества, образованного волокнами нервных клеток. Белое вещество не генерирует нервных импульсов, оно их только проводит.
Почему бы природа вместо того, чтобы нарезать в коре борозды, не увеличила толщину серого вещества? Проводящая система могла бы быть и покороче, от этого ничего бы не изменилось. Но, видимо, есть какие-то, пока еще неведомые нам причины, по которым нервным клеткам нужно располагаться в коре тонким слоем. Вот и приходится идти на ухищрения, чтобы увеличить площадь поверхности коры втрое. Неплохой, надо сказать результат. Таким образом, пока кора больших полушарий остается гладкой, высшая нервная деятельность, та самая, которая делает нас разумными созданиями[28], осуществляется в треть своей мощности, но для начала и этого достаточно. Кстати говоря, значение имеет не только количество нервных клеток в коре головного мозга, но и количество связей между ними. Чем больше связей образуют клетки, тем выше функциональные возможности коры.
Серое и белое вещества коры больших полушарий
Гримасы на тринадцатой неделе становятся разнообразными. Лицевые мышцы сформированы и проходят испытания. Мышцы конечностей тоже испытываются, а как же иначе? Если есть возможность, то надо двигаться. Движения конечностей тоже могут служить средством выражения эмоций. Если вы с этим не согласны, значит, вы никогда не начинали жестикулировать или ходить взад-вперед в состоянии сильного волнения.
Вы можете сказать, что гримасы могут быть не только средством выражения эмоций, но и простыми сокращениями лицевых мышц, никак не связанными с высшей нервной деятельностью. Что ж, это утверждение нельзя опровергнуть. У плода не спросишь, почему он гримасничает. Точно так же нельзя опровергнуть и гипотезу, предполагающую наличие высшей нервной деятельности у плода. Раз кора больших полушарий сформировалась, то… Впрочем, не будем повторяться, лучше попробуем найти подтверждение тому, что высшая нервная деятельность у плода все же есть.
Некоторые читатели сейчас иронически улыбнулись и подумали: «Ну как же это можно подтвердить? Поговорить же с плодом нельзя. Только по одним гримасам и можно судить. Точнее – не судить, а гадать…»
Поговорить с плодом не получится, это так. Но ведь есть еще и такая форма высшей нервной деятельности, как условные рефлексы…
Давайте познакомимся с рефлексами поближе. Рефлексом называется ответная реакция организма на воздействие внешней среды, осуществляемая при участии нервной системы. При участии нервной системы, обратите внимание. Одноклеточные организмы, не имеющие нервной системы, обладают не рефлексами, а только раздражимостью – способностью реагировать на внешнее воздействие посредством изменения своих физико-химических и физиологических свойств. Раздражимость присуща всем живым организмам, от простейших до человека, она является свойством, которое отличает живое от неживого. У одноклеточных раздражительность проявляется в простых формах. Например, амеба будет стараться уползти от яркого света. У человека ответ на внешнее воздействие более сложный. Примером может служить отдергивание руки при уколе иглой или при прикосновении к горячей поверхности. Но отдергивание руки – это уже не просто раздражимость, а безусловный рефлекс.