Внутри было ещё тише, чем снаружи.
Расстегнув молнию кармана замёрзшими руками, я достал смартфон, убедился, что тот не промок, и включил его как фонарик. В кромешной темноте и абсолютной тишине отчётливо было слышно даже малейшее движение. Зазвучала электронная мелодия — фонарик зажёгся.
Ни цвета, ни тепла в пещерке не существовало. Изнутри этот миниатюрный храм оказался идеального серого цвета. А на маленьком каменном алтаре стояли две бутылочки сантиметров по десять высотой.
— Саке, что мы принесли...
Я осторожно притронулся к ним. Почему-то больше не было холодно.
— Эта — младшей сестрёнки, — пробормотал я, беря в руку бутылочку слева. Что-то слабо булькнуло в ней; её поверхность уже обрастала мхом. — А эту принёс я сам.
Я сел и поднёс бутылочку ближе к глазам, подсвечивая себе смартфоном. Судя по толщине мха, наросшего на фарфор, прошло уже много времени. И тут я произнёс то, что ясно ощущал, но не мог высказать вслух.
— Так, значит, я менялся телами с той, что жила три года назад?
Я развязал оплётку, которой была запечатана бутылочка, снял крышечку. Под ней оказалась ещё и пробка.
— Значит, нас разделяло три года? А обмен закончился, потому что на неё упал метеорит и она погибла?
Я вынул пробку. Потянуло слабым запахом алкоголя. Налил немного в крышечку.
— Её половинка...
Я поднёс свет поближе. Кутиками-саке было чистым и прозрачным, лишь несколько мелких крупинок риса поблёскивали там и сям в луче смартфона.
— Мусуби. Скручивать, сплетать, иногда возвращаться назад, иногда расплетать и соединять заново...
Я поднёс крышечку с саке ко рту.
— Если время и правда может двигаться вспять... Тогда — хотя бы ещё разок...
«Пустите меня в её тело!» — пожелал я про себя и осушил крышечку с саке. Глоток вышел оглушительно громким. По всему телу разлилось тепло — так, словно в желудке разорвалась граната...
Но ничего не случилось.
Какое-то время я сидел и чего-то ждал. От саке немного поднялась температура. Слегка зашумело в голове. Но на этом и всё.
Значит, не сработало?
Я попытался встать, но неожиданно поскользнулся. Перед глазами всё поплыло, мне показалось, что я падаю.
— Странно...
Я был уверен, что падаю на спину, но, сколько ни ждал, окончательного падения не происходило. Окружающее пространство перестало вращаться, перед глазами всплыл потолок. Рука по-прежнему сжимала смартфон, только теперь его луч светил вверх.
— Комета?! — невольно закричал я.
Там, на потолке, я увидел огромную комету. Очень старый барельеф, то ли нарисованный, то ли вырезанный на камне. Летящая по небу огромная комета с длинным хвостом. Красный и синий цвета блеснули в луче смартфона. А затем комета начала отрываться от потолка.
Я распахнул глаза шире.
Нарисованная комета медленно падала на меня.
Вскоре она опустилась к самым моим глазам. И начала искриться от соприкосновения с атмосферой. Ядро её стало прозрачным и засверкало, точно алмаз. Я наблюдал это совершенно отчётливо, во всех мельчайших деталях.
Тут наконец мой затылок коснулся каменного пола — и в ту же секунду комета вошла в моё тело.
Глава 5. Память
Я падаю и падаю.
Или, наоборот, поднимаюсь вверх?
Так или иначе, я словно куда-то плыву, а комета ярко сияет в ночном небе.
Внезапно она распадается на куски, и один из этих кусков летит вниз, на землю.
Метеорит падает на горную деревушку. Погибает много людей. На месте падения метеорита образуется ещё одно озеро, а деревня превращается в руины.
Проходит время, вокруг нового озера отстраивается новая деревня. В озере заводится рыба. Метеоритное железо хорошо продаётся. Деревня процветает, становится городом. Но много веков спустя комета прилетает ещё раз.
Звезда с неба падает снова. И опять погибают люди.
С тех пор как на архипелаге поселились люди, одно и то же событие случилось дважды.
Люди постарались удержать произошедшее в памяти. Каким-то образом передать знание об этой катастрофе следующим поколениям. Используя то, что длится дольше, чем слова. Представляя комету в виде дракона. Трансформации кометы становились движениями исполнительниц храмовых танцев.
Ещё один раз, через долгое-долгое время.
Вдруг послышался крик новорождённого.
— Тебя зовут Мицуха, — сказал нежный голос матери.
Пуповину перерезали, они перестали быть единым целым. В мир пришёл ещё один человек.
— Вы обе — папины сокровища. Теперь ты — старшая сестра...
У Мицухи наконец родилась сестрёнка. Но, словно в отместку за новорождённое счастье, мать сразила болезнь.
— Когда мама вернётся из больницы? — наивно спрашивала младшая сестра, но старшая знала, что этого не случится уже никогда. Люди неизбежно умирают. Хотя это так непросто принять.
— Я не сумел спасти её... — горько сокрушался отец. Ничего и никого он не любил больше своей жены и никогда уже не полюбит. Их дочери, всё больше похожие на неё, были для него и благословением, и проклятием одновременно.
— Что хорошего мне приносит содержание этого храма?
— Не пристало зятю говорить такие слова!
Ссора между отцом и Бабулей нарастала с каждым днём.
— Я любил Футабу. А вовсе не храм Миямидзу!
— Ну и убирайся!
Отец и Бабуля так и не смогли договориться о самом важном — том, что было для них по-настоящему ценно.
Не в силах больше этого выносить, отец ушёл из дома.
— Мицуха, Ёцуха, с сегодняшнего дня вы будете жить с Бабулей...
С этих тяжёлых слов началась жизнь трёх женщин в одном доме.
Дни их текли мирно, но чувство, что их всех троих бросил отец, саднило в душе Мицухи незаживающей раной.
Что это?
Твои воспоминания, Мицуха?
Меня, беспомощного, закрутило в мутном потоке времени Мицухи.
А затем наступили дни уже осознанного обмена телами.
Токио для Мицухи стало настоящей экзотикой, будто другая страна. Мир вокруг она видела совершенно по-другому, иначе, чем я.
— Ах! Какая прелесть... — слышу её бормотание.
— Вы уже сладкая парочка?
День, когда она назначила мне свидание с Окудэрой.
— Съезжу-ка я в Токио ненадолго, — говорю я младшей сестре.
В Токио?..
— Они должны быть уже вместе сегодня.
В тот вечер Мицуха раздвигает ширму и заглядывает в комнату к Бабуле.
— Бабуля, хочу попросить тебя кое-что сделать...
Длинная копна отрезанных волос Мицухи падает на пол. Я не знаю её такой.
— Сегодня будет самая светлая ночь.
Тэсси и Саечка зовут её смотреть комету.
«Нет, Мицуха!» — кричу я во всё горло...
...из зеркала. Но мой голос лишь дуновение ветра, что еле заметно колышет её подстриженные волосы.
Нет, Мицуха! Не ходи туда!!!
Беги из Итомори прочь, пока не упала комета!
Но, сколько я ни стараюсь, до Мицухи мне не докричаться.
В день фестиваля она с друзьями идёт смотреть на комету, которая уже ближе к Земле, чем Луна.
Комета распадается на части, и обломки падающими звёздами рассыпаются по всему небосводу. Один из них превращается в метеорит и летит к Земле.
А они просто смотрят, как он падает, зачарованные этим зрелищем...
«Беги, Мицуха!!!» — кричу я что было силы.
Беги, Мицуха! Беги! Мицуха! Мицуха!..
И тут звезда падает наземь.
Глава 6. Повторный дебют
В миг, когда я открыл глаза, я уже всё знал.
Сел в постели, осмотрел своё тело. Тонкие пальцы. Знакомая пижама. Два холмика женской груди.
— Мицуха...
Её голос. Её тонкая шея. Её кровь, плоть, кости, кожа. Вся она — здесь, тёплая и живая.
— Живая!..
Обхватил это тело руками. Слёзы потекли по щекам. Огромные слёзы, как из неисправного водопроводного крана. Радость от тепла этих слёз заставила меня плакать ещё отчаяннее. Сердце было готово выскочить из-под рёбер. Я подтянул колени к лицу, прижался к ним щеками. Свернулся калачиком, обнимая как можно больше её тела.
Мицуха.
Мицуха. Мицуха.
Это было чудом — чудом, которое нашло свою редчайшую вероятность и прорвалось в этот мир.
— Сестрёнка, ты что это делаешь?
Ёцуха стоит у раздвинутой ширмы.
— Сестричка... — вырывается из меня сквозь рыдания. Ёцуха тоже жива, стоит и таращится на то, как её старшая сестра тискает себя, но при этом почему-то ещё и плачет. — Ёцуха-а-а!
Я бросаюсь к ней, желая обнять её. Но ширма захлопывается аккурат перед моим носом.
— Бабуля, Бабуля! — слышу я, как она кричит, топая вниз по лестнице. — Мицуха наконец-то сошла с ума! Совсем с катушек съехала!
«Вот же невоспитанная пигалица! — думаю я. — И это после того, что я преодолел пространство и время, чтобы спасти этот городок!»
Одевшись, я спускаюсь на первый этаж. По телевизору крутят новости, дикторша «Эн-Эйч-Кей» жизнерадостно бубнит про комету. Я смотрю на неё, чувствуя себя неловко от того, что уже давненько не носил юбку.
— Комета Тиамат, которую можно будет видеть невооружённым глазом всю последнюю неделю, достигнет ближайшего расстояния к Земле сегодня в 7:40 вечера. Ожидается, что в этот момент она будет светиться ярче всего. Долгожданной кульминацией этого астрономического феномена, который случается раз в 1200 лет, станут всевозможные празднования...
«Сегодня вечером! Ещё есть время!» — шепчу я. Всё тело дрожит от возбуждения.
— Доброе утро, Мицуха. Твоя сестра ушла сегодня первой.
Я поворачиваюсь к входу и вижу Бабулю.
— Бабуля! Прекрасно выглядишь! — машинально говорю я.
Судя по чайнику на подносе в её руках, она, видимо, собиралась пить чай в гостиной.
— Хм? А ты... — Бабуля снимает очки и пристально изучает моё лицо. — А ведь ты не Мицуха, верно?
— Но как?..
Как она поняла?! Меня накрыло чувство стыда — так бывает, когда о тебе узнают то, о чём, как ты надеялся, никто никогда не узнает. Впрочем... Может, так даже удобнее?
— Бабуля... Так вы знали?