— Так это ты рассказала? — Артем гневно сузил глаза.
— Ничего я не рассказывала!
Она встала спиной к Никите и, подняв руку, прижала палец к губам, призывая Артема молчать. Но тот уже завелся.
— Ты по какому здесь делу? — зло процедил он, обращаясь к Никите.
— Убийство гражданина Игонина. И еще меня интересуют кошки, которых убивали здесь по подвалам.
— Кошки?! — Артем перевел оторопелый взгляд на Веронику, словно не мог понять, как можно связать в одно два совершенно разных дела.
— Я здесь ни при чем! — резко повернулась она к Никите.
— Так никто ничего…
— И Артем тоже!
— Удостоверение покажи! — потребовал Нежилов.
Никита не заставил себя долго ждать.
— Ничего не понимаю, — неудоуменно покачал головой парень.
— Где ты был вчера вечером? — хлестко спросил Никита. — С двадцати до двадцати четырех часов.
— А где я был?.. На дачу ездил… Куртку кожаную порвал, а там старая была…
— Кто там тебя видел?
— А кто мог меня там видеть? — замялся Артем.
— Сторож, соседи?
— Не было никого… А вы что, меня в чем-то подозреваете? — догадался Нежилов.
— А почему я должен тебя подозревать?
— Может, ты мне объяснишь? — повернулся к Веронике Артем.
— А что тут непонятного? — язвительно усмехнулась она. — Ты, если в полицию устроишься, тебя тоже за «желторотика» держать будут. С высокой колокольни будут поплевывать. А ты из трусов будешь выпрыгивать, чтобы до этой колокольни допрыгнуть. И этот выпрыгивает. Ходит тут, сам себе приятный, что-то выдумывает. Блаженный!
Никита едва не захлопал в ладоши, глядя, как Вероника осеняет себя крестным знамением. В театральное училище надо петицию отправить: такой талант пропадает.
— Ну, то, что молодой, видно, — кивнул Нежилов.
— Молодой, законов не знает, — усмехнулась Вероника. — Я говорю, что нельзя ему здесь…
— Это что такое? — Артем нагнулся и поднял с пола джинсы.
Никита усмехнулся, наблюдая за этой сценой.
— Лейтенант уже потом появился.
— Когда потом?
— Уже после того, как Олега арестовали.
— Олега арестовали?
— Говорят, что это он моего отца убил… Я, конечно, не верю… А ты что, Артема подозреваешь? — необычно звонким голосом спросила Вероника.
— Ну, я же блаженный, мне все можно. И Артема подозревать, и тебя, — ухмыльнулся Никита.
— И меня?!
— Ну, если ты этого хочешь.
— Я хочу, чтобы ты ушел, пока я не позвонила в полицию!
— Еще один вопрос, и ухожу.
— Никаких вопросов!
А ведь она действительно могла позвонить в полицию и этим добавить Никите кучу неприятностей.
— Тогда до новых встреч, — хищно улыбнулся он, давая понять, что ей никуда от него не деться.
Вероника кивнула, принимая его игру. Если она станет мышкой, то у кошки не будет никаких шансов. Действительно, а чего ей бояться? Своего отца она убить не могла, а история с дохлыми кошками — это уже вчерашний день, причем недоказуемый.
Утро вечера мудренее. То, что Никите казалось ясным вчера вечером, сегодня вдруг обрело форму предрассветного тумана. А тут еще и ветер подул.
— Ну, может, и убивал кошек этот Нежилов, и что? — пожал плечами Плетнев. — Терроризировали они Кондаковых, не спорю, но зачем им убивать Игонина?
— Может, конфликт был. — Никита и сам понимал, что выглядит неубедительно.
— Конфликт был между Игониным и Кондаковым.
Именно это он говорил и сам — Елизавете. И вины с ее мужа он при этом не снимал.
— У Кондакова алиби.
— Спорное алиби.
— А у Нежилова алиби нет… И кошки — его работа.
— Ну, хорошо, займись им, — усмехнулся Плетнев.
— Я ничего о нем не знаю.
— Вот и узнай.
— Мне бы с Кондаковым поговорить.
— Поговори.
— Без вашего разрешения никак.
Птицын к начальству обращаться бы не стал. Его знали, уважали, дежурный дал бы ему «зеленый свет» без разговоров. А Никиту в камеру к заключенному не пустили. И на допрос выдернуть не позволили. Даже Елизавете позволили вчера пообщаться с Олегом, а ему — шиш с маслом. И только после разговора с Плетневым дело сдвинулось с мертвой точки. Он велел доставить Кондакова в помещение для допросов.
На Никиту Кондаков глянул сердито, исподлобья и первым делом спросил:
— Где Лиза?
— Как это где? Дома.
— Мать говорила, что ты ее с собой увез. Узнаю, что ты клеешься к ней…
— Не в твоем положении угрожать, — перебил его Никита.
— Ага, давай, про мотив мне протолкни, — с мрачной иронией усмехнулся Олег.
— Кто такой Нежилов, знаешь?
— Ну, знаю.
— С Вероникой в одном классе учился.
— И что?
— Влюблен в нее был.
— Это имеет какое-то отношение к делу?
— Ну, кто-то же тебя подставил.
— Артем?!
— А он мог?
— Зачем ему?
— Не знаю… Но мертвые кошки — его идея… Или только исполнение… В общем, вместе с Вероникой…
— Ну, с кошками — может быть, а Игонина убить…
— У тебя были конфликты с Нежиловым?
— Ну да… Когда мы с Вероникой жили…
— Ты с ней жил?
— Ну, до армии. Пока в институте учился… С третьего курса.
— А до третьего курса?
— Вероника тогда в школе училась… А потом выпускной бал был, я к ней подъехал… А тут Артем… Он тоже увезти ее собирался… В общем, подрались мы, и нас забрали в полицию… Или тогда еще милиция была?
— Это единственный инцидент?
— Это был прецедент, — усмехнулся Олег. — Мы с ним еще два раза дрались, потом он успокоился. С кем-то там сошелся, исчез из вида…
— А с отцом Вероники у него конфликты были?
— С чего бы?
— Ну да, — кивнул Никита. Чувство, что он в тупике, не оставляло его, и зачем он только бьется головой об эту стену?
— Не мог он Игонина убить… — сказал Кондаков. — Не тот он человек.
— Но с тобой же дрался.
— А я с Игониным дрался. Но убить его не мог… Хотел, но не мог…
— А за Лизу тебе драться приходилось?
— За Лизу? — встрепенулся Кондаков.
— Девушка она красивая, может, у нее был кто-то?
— Не было никого. — Олег отвел в сторону взгляд.
— Не хочешь говорить, не надо. Свернем лавочку, а тебя на самотек. Как суд решит, так и будет…
— Ну, был там один… Подъехал ко мне, крутой весь такой. Ты, спрашивает, к Лизе клеешься? Ну, я сказал, что да. Не надо, говорит…
— А то что?
— Вот и я так спросил. А он — пожалеешь!
— Пожалел?
— Ну, я в самоход к ней, к дому подхожу, слышу, в затылок кто-то дышит. Разворачиваюсь, смотрю, этот. Я боксом занимался, на реакцию не жалуюсь, но он сразу ударил, я даже повернуться к нему толком не успел… А удар у него… Я часа два потом в себя приходил…
— Дальше что?
— Да ничего. Пропал он куда-то. Я Лизе предложение сделал, в загс с ней пошел, и ничего. Этот Кирилл куда-то пропал.
— Кирилл?
— Ну да… А ты что, знаешь его?
— Откуда?
— Ну, может, Лиза говорила.
— Зачем?
— Я ведь от нее про Кирилла узнал.
— Так ты на Кирилла думаешь? Он мог?
— Ну, не знаю… Артем не мог бы, а Кирилл… Мне кажется, что Кирилл смог бы.
— Крутой, говоришь?
— Ну, брутальный мужик, кондовый… И не урод. Ну, в смысле на внешность… А удар у него, скажу… Он, когда бил, улыбался. Как будто не ударить хотел, а руку пожать… Я еще тогда подумал…
— Что ты тогда подумал?
— Да так.
— Тебя сейчас может спасти только правда.
— Ну, я подумал, что Лиза могла быть с ним заодно, — неуверенно проговорил Кондаков.
— В каком смысле, заодно?
— Ну, может, он вор, там, или по наркоте… Не похож он был на законопослушного… Может, и Лизу в свои дела втянул.
— Это ты так думал?
— Ну, спрашивать я не стал… Да и не могла Лиза в криминал влезть, не из тех она людей. В «супере» работала, институт заочно окончила, директором стала… Какой уж тут криминал?
— Но Кирилл был?
— Про Кирилла я, конечно, спросил. Она сказала, что у них были отношения, но недолго. Мол, не все дома у него. А на людей он только по весне бросается. Весеннее обострение… А так он вроде бы спокойный… Я к Лизе потом полгода ходил, так он ни разу даже не появился. И никто о нем ничего не слышал.
— А у кого ты про него спрашивал?
— Да не спрашивал я, просто у Лизы подруга была. И еще сестра у нее, мы общались, они всякое разное рассказывали, а вот про Кирилла — ничего.
— Весеннее обострение, говоришь?
— Ну, это Лиза так сказала, а как оно там на самом деле… Но «кукушка» у него реально не «ку-ку»!
— Здесь, в Москве, его видел?
— Кого?! Кирилла?!.. Нет.
— Может, Лиза с ним встречалась?
— Она терпеть его не может… А если бы встречалась, я бы знал… Мы же всегда рядом, даже в «супере» вместе работали… Да и как бы он мой адрес узнал?
— Ну, при желании можно, — пожал плечами Никита.
— А Игонина где убили?.. Как он его адрес мог узнать?
— Значит, не мог он Игонина убить?
— Почему не мог? — встрепенулся Кондаков. Он похож был на утопающего, который отбросил от себя спасательный круг, понимая, что он мог быть всего лишь иллюзией. Понимая, но при этом все же надеясь на лучшее. — Просто я не видел его.
— Сусликов тоже никто не видит… — хмыкнул Никита.
— А они могут быть, — подхватил Олег.
— Могут быть. А могут и не быть…
Возможно, Игонина действительно убил Кондаков, а он мечется тут в поисках суслика. Успокоиться надо, привести мысли в порядок и переключиться на другое дело. В любой момент может произойти новое убийство, и Никита может сыграть первой скрипкой в его раскрытии. Или в другом каком-нибудь деле отличиться. Он не дурак и хочет работать, значит, опыт рано или поздно придет, а вместе с ним и признание.
Но в то же время у него есть целый день на отработку тупиковой версии. Не сидеть же сложа руки.
Нежилов учился в Институте управления, готовился к работе на руководящей должности. Воспитывал он в себе такие качества, как пунктуальность или нет, но домой вернулся точно в назначенное время. Мама сказала, что будет в два, именно в это время он и подъехал к своему дому. Никита вышел из машины и перегородил ему дорогу.