— Подождите, я ключ возьму.
Женщина показала Никите на крыльцо, под козырьком которого можно было укрыться от непогоды, а сама зашла в дом. Но Никита последовал за ней. Ну, дурак, ну, не понял. А если уж очень будут возмущаться, придется показать удостоверение и объяснить причину своего здесь появления. Все равно рано или поздно придется задать вопрос насчет Вероники. Но лучше поздно. Сначала присмотреться, прислушаться. Может, Веронику где-то в погребе держат…
Прихожая была совсем крохотная, сразу за ней начиналась кухня. Плита, холодильник, стол. А за столом плотного телосложения парень лет двадцати с красным после холода лицом. Суп из миски он хлебал с жадностью оголодавшего человека. Зачерпнул большой ложкой, с шумом схлебнул, захомячил ломтик хлеба целиком. Челюсти работали мощно, быстро, казалось, этот механизм просто не может дать осечек. Но, увидев Никиту, парень поперхнулся, закашлялся, в глазах его промелькнул ужас.
Тут же появилась женщина, подскочила к нему, стукнула кулаком по спине:
— Миша, ты чего?!
Парень поднял руку, давая понять, что все в порядке, и кивком показал на Никиту, дескать, какого черта посторонние в доме?
— Я же сказала вам на улице подождать! — Женщина возмущенно всплеснула руками.
— Извините! Не так понял! — Никита приложил к груди ладони, выражая свое раскаяние.
— Пойдемте!
Женщина провела его к двери с другой стороны дома. Эта половина действительно состояла из двух маленьких комнатушек. Был здесь и санузел, где унитаз вплотную примыкал к самодельной душевой кабинке. Но это лучше, чем если бы унитаз находился в самой кабинке. Однажды Никита видел такую конструкцию.
Женщина получила деньги, торопливо пересчитала и натянуто улыбнулась:
— Кровать застелена, горячая вода пока есть, располагайтесь.
— Извините, что вашего брата напугал, — сказал Никита.
— Это не брат, это мой сын.
— Как сын?! — подыграл он. — Вы же такая молодая!
— Ну, какая я молодая… — зажеманилась женщина.
— А сын такой взрослый… Работает уже?
— Ну как же без работы!
— «Газель» у него, видно, издалека приехал.
— «Газель». Ездит в Москву туда-сюда.
— И сейчас из Москвы?
— И сейчас…
— А я тоже оттуда. Пока доехал… Дорога такая сложная…
— А у вас кто-то служит? — кивнула женщина в сторону части.
— Нет, у меня командировка… Подследственный у нас в этой части служил, надо кое-что выяснить.
— Подследственный?
Никита молча предъявил удостоверение.
— Так вы из полиции… А я даже документы не спросила…
— Это плохо. Однажды приютите беглого преступника, привлекут как соучастницу.
— Да, мне уже говорили… А я все по простоте душевной…
— Ничего страшного, в следующий раз будьте поосторожней… Кстати, я тут на всякий случай фотографию с собой прихватил.
Не понравился Никите Миша-водитель. Вроде бы не слабого десятка парень, а чуть не подавился, увидев нежданного гостя. Что его напугало? Может, Никиту узнал? И в Москву ездил, только что вернулся. Может, по работе, может, еще что-то. А может, то и другое… Что, если этот Миша и стрелял в Никиту? Но если так, у парня могло возникнуть несколько ложное представление о цели его приезда. Именно поэтому Никита показал фотографию Олега Кондакова. Армейскую фотографию, где он был снят в форме, с улыбкой доморощенного гусара на обветренных губах.
— У вас тут на постой останавливаются, может, видели этого солдата?
— Ну конечно!.. — Женщина сложила ладошки у подбородка.
Никита взял ее за руку с таким видом, будто собирался приложить пальчики к своим губам, и представился:
— Лейтенант Бусыгин. Можно просто Никита.
— Ольга… Просто Ольга…
— Конечно, просто Ольга… Но вдруг сын услышит, он меня не поймет.
— Ольга Максимовна.
— Олег Кондаков у вас ночевал?
— Да, с девушкой…
— С девушкой?.. Я почему-то думал, что с родителями…
— Нет, нет, с девушкой…
— С Лизой?
— С Лизой?.. Нет, не с Лизой… С Лизой он уже потом… Лиза наша, местная, а Вероника из Москвы… Она так расстроилась, когда Олег с Лизой сошелся, — вздохнула Ольга Максимовна. — Она приехала, а он не пришел…
— Почему?.. Ах да, из-за Лизы… Вероника, наверное, сразу же уехала…
— Да нет, не сразу. Ждала его…
Никита услышал, как открылась дверь.
— Ма-ам! — промычал Миша.
— Сейчас!.. Пойду я.
— А что потом? — спросил Никита. — Что с Вероникой потом стало?
— С Вероникой!.. Стало! — Женщина повела рукой, будто от пропащей отмахнулась.
— Неужели повесилась? — нахмурился Никита.
— Хуже! Во все тяжкие!..
— С кем? С Мишей?
— Да нет, не с Мишей…
— Ма-ам! — донеслось с улицы через приоткрытую дверь.
— Все, все, пойду я.
Никита и хотел принять душ, но не рискнул — вдруг Миша воспользуется ситуацией и пристрелит его прямо в душе. А потом закопает в огороде… Возможно, Никиту потом найдут, но легче ему от этого уже не будет.
Спать он лег прямо в одежде. Выключил свет, взял пистолет в руки, накрылся одеялом. И затих. Он ждал, когда появится Миша с ружьем, чтобы взять его с поличным. Но постепенно осознал ущербность собственной идеи, Миша мог выстрелить и через окно. Или даже через дверь, не открывая ее.
Но Миша и не думал стрелять. Хотя спать не ложился. В двенадцатом часу ночи вышел во двор, поставил машину на домкрат, открутил колесо. Никита вышел к нему:
— Не спится?
— Да какой, завтра ехать, — буркнул парень.
— А колесо чье? — Никита выразительно глянул на запаску.
— Да не бойся, не твое.
— Нет?
— Твое бы не подошло.
— Ну, хорошо…
Никита осторожно заглянул в кабину через открытую дверь. Ружья вроде бы не было.
— И «секретки» у тебя там, да? — кивнул парень в сторону «Фольксвагена», который стоял за воротами.
— Да нет «секретки»…
— Это хорошо. А то у меня кореш «секретку» потерял, стали болт высверливать и диск сломали…
— Олег Кондаков твой кореш? — спросил Никита.
— Какой еще Кондаков? — резко глянул на него Миша.
— Гостил тут у вас. В части служил…
— А-а, тот, что с Вероникой!
— Где она?
— В смысле, где?
— Ну, она к Олегу приезжала, а он — с Лизой. Олег не пришел, а Вероника куда делась?
— Так это когда было!
— С кем она тут куролесила?
Никита заглянул в фургон, а там какие-то коробки. Может, между ними оружие и лежало.
— Это тебе мать наболтала?
— Не куролесила?
— А ты из полиции?
— Да, Кондаковым вот занимаемся.
— Что он там натворил?
— Ну, думали, что человека убил…
— Думали?
— Подставили его. Есть там один деятель. Ты его не знаешь.
— Нет? — Голос у Миши заметно дрогнул.
— У Олега жена, так вот он — ее бывший жених, Кириллом зовут. Сначала кошек дохлых ей подбрасывал. Потом человека убил.
— Он убил?
— Вместе со своим двоюродным братом.
— Как, с братом?!
Миша снимал колесо, но вдруг, потеряв интерес к работе, резко поднялся. С гаечным ключом в руке.
— Как-как… Ну, как это бывает — один убивает, другой на шухере.
— И кто это сказал? — не на шутку разволновался парень.
— Так он сам и сказал… Представляешь, сам к нам пришел. Вы меня ищете, а я ни в чем не виноват.
— И что?
— А у нас доказательств — вагон. Мы его под этот вагон и кинули… Не выдержал, раскололся…
— А брат кто?
— Не знаю, мне не говорили.
— Ну, понятно…
Миша не успокоился, но на корточки опустился и с удвоенной энергией принялся снимать колесо.
— А ты его знаешь? — в спину спросил Никита.
— Кого?
— Кирилла Петрушина.
— Петрушина?!.. Нет!..
— А ты где колесо пробил?
— Да не знаю… Смотрю, спустило… А у меня запаски, как назло, нет…
— Как нет? А это что? — Никита стукнул ногой по тугому колесу.
— Так это здесь было, а там не было.
— Там — это где? — усмехнулся Никита.
Нервничает Миша, потому и путается.
— Да там… Ты бы меня не отвлекал, а то поздно уже, спать пора…
— Ну, хорошо, — кивнул Никита и повернул к дому.
— Эй, там твоя машина за воротами! — окликнул его парень. — Ты бы убрал!
— Так завтра и уберу.
— Мне рано выезжать надо.
— И мне рано.
— Тебе что, трудно?
— Так спать уже пора.
— Это мне спать пора!
— Слушай, а ты, случайно, не брат Петрушина? — спросил вдруг Никита.
Поднимаясь на ноги, Миша стремительно поворачивался к нему. И при этом оторопело таращился. Во-первых, он не мог понять, как одно связано с другим. Если ему пора спать, то почему он — чей-то брат? А во-вторых, он воспринял вопрос как обвинение.
— Я?! Брат Петрушина?!.. С дуба слетел?!
— Зачем Игонина убил?
Никита вспомнил про телефон, который лежал у него в кармане. Он же давал себе зарок, всегда в таких вот случаях включать диктофон, но не сделал этого. Он сунул руку в карман, но Миша угрожающе поднял руку с баллонным ключом. Самое время было хвататься за пистолет, но Никита неплохо владел и другим оружием. Он уже чувствовал себя настолько хорошо, что вполне мог справиться с Мишей голыми руками… Но телефон пока лучше оставить в покое.
— Какого… на… Игонина?
— Петрушин все рассказал… Ты же знаешь, где он?
— Не знаю.
— Знаешь. Он же позавчера приезжал к тебе, да? И ружье дал… Или это твое ружье?
— Какое… на… ружье!
— А из которого ты в меня стрелял.
— Не давал он мне ничего!
— Не давал? Твое ружье было?
— Ты баран?.. — все больше распалялся Миша. Похоже, у него не было слов, чтобы выразить свое возмущение, пришлось хвататься за первое, что пришло на ум. А в голове — сплошь бараны.
— Ты же узнал меня, — нагнетал Никита. — Узнал меня и чуть не подавился.
— Узнал?!.. Да на твою рожу глянешь, не только подавишься!
— А вот я не подавился, когда тебя увидел. На камере видеонаблюдения. «Засветился» ты вчера, когда с Паркетной улицы выходил…