— Да нет, вы на угонщицу не похожи, — улыбнулся Никита. — Слишком породисты для этого.
Он мог сказать, что женщина еще и потрясающе красива, но решил не грешить против истины. Волосы у нее роскошные, фигурка что надо, фейс-тюнинг впечатляющий, но не красотка. Глаза слишком близко посажены, нос широковатый и с горбинкой, которую, похоже, пытались исправить, но не смогли. А линии глаз и носа как раз то, что и определяет внешность.
— Что?!
— В смысле, аристократический у вас вид… Или это всего лишь искусная маскировка?
— Какая еще маскировка?
— Документы можно?
— Документы?!.. Ворвался ко мне в дом и еще документы требует!.. Это ты мне документы покажи!
— Всего хорошего! — Никита козырнул и повернул к воротам.
— Я буду жаловаться! — донеслось вслед.
Он подошел к своей машине, но за руль садиться не стал, просто открыл дверь и вопросительно посмотрел на Вересова, который должен был пробить информацию.
— Кольцова Юлия Максимовна, семьдесят восьмого года рождения, прописана в Москве, дом на Минском шоссе, дача — здесь… Есть еще недвижимость в Сочи… — заглянув в планшет, сказал он.
— А работает где?
— Косметологический центр «Эдельвейс», директор…
Кольцова тем временем открыла дверь своей машины.
— Юлия Максимовна, один вопрос! — приблизился к ней Никита и вывел на экран смартфона фотографию Петрушина.
— Вы знаете этого человека?
Он заставил Кольцову изучать фотографию, а сам впился взглядом в нее. И понял, что женщина узнала Петрушина, но постаралась это скрыть. Впрочем, ему могло и показаться.
— Кто это?
— Я же говорю, что здесь «осиное гнездо» угонщиков.
— Не знаю такого.
— А вдруг все же видели?
— Я здесь впервые за зиму, — хмыкнула Кольцова. — Что я могла здесь видеть?
— Тогда извините. — Никита повернулся к ней спиной, шагнул к своей машине.
— А этот парень что, машины угоняет? — не выдержав, спросила вдруг она.
— Нет, разбирает на запчасти, — не оборачиваясь, ответил Никита.
— А-а!
— Машину без присмотра не оставляйте. Тут на ходу подметки рвут, — посоветовал Никита, садясь в машину, быстро сдал назад, пошел на разворот, а Кольцова так и осталась стоять, в раздумье глядя ему вслед. Уж очень ей не понравился его интерес к Петрушину.
— Что еще откопал? — обратился он к Вересову, кивком показав на планшет.
— Фото со странички. Оригинал соответствует, — кивнул от в сторону «БМВ».
— А на страничке что?
— Всякая лабуда. Ничего личного… Любит розы и шампанское…
— С шипами розы или без?
— Шипы — это к чему?
— К Петрушину. Знает она его.
— Сама сказала?
— Да нет, отрицает.
— Может, он сейчас там?
— В доме?.. Вряд ли, следы бы на снегу остались…
— А вдруг?
— Надо бы узнать, кто она такая, эта Кольцова, и какое отношение имеет к Игонину.
— Думаешь, имеет?
— Если она знает Петрушина, значит, он приезжал к ней на дачу. Вместе с Вероникой.
— А если не знает… Ты же сам сказал, что отрицает.
Никита выехал за ворота, свернул на дорогу и остановил машину.
— Чем черт не шутит…
Сначала он отправил на номер Игониной фотографию Кольцовой, а затем уже позвонил — через блютус.
— Татьяна Петровна, я вас не сильно побеспокоил?
— Я знаю эту женщину, — сказала Игонина.
— Именно это я и хотел услышать.
— Кольцова Юлия Максимовна.
— Это мы знаем.
— Вице-президент нашей компании…
— Вы хотите сказать, вице-президент компании, в которой работал ваш муж?
— Частично это наша компания, у Марка там была доля…
— У нас тут немного другая информация, Кольцова — директор косметологического центра.
— Это она при муже косметологией заведовала, а после того как он умер, она заняла его место в компании.
— Умер?
— Вроде как сердечный приступ… Но говорят, Кольцова его отравила.
— Информация, конечно же, не подтвержденная.
— Слухи на голом месте не рождаются.
— Пожалуй.
— А почему вы спрашиваете?
— Да так, появился ряд вопросов… А у вашего мужа был с ней конфликт?
— У моего мужа была с ней интрижка.
— Это интересно.
— Фактически она его заставила.
Никита усмехнулся, глянув на Вересова. Кольцова, может, и не красавица, но в ней была своя изюминка.
— Значит, у них был роман.
— Не роман, а интрижка, — настаивала Игонина.
— А в этом есть разница?
— Роман — это надолго, а интрижка — раз-два, и разбежались… Теперь моя очередь. — В голосе вдовы звякнули суровые нотки. — В чем вы подозреваете Кольцову?
— Пока ни в чем.
— Это имеет какое-то отношение к смерти моего мужа?
— Не знаю, но будет видно.
— Вспомнила! Вспомнила, где я видела вашего Петрушина. Я видела его с Кольцовой!
— Где вы их видели?
Вересов толкнул Никиту в бок и показал на «БМВ» Кольцовой. Машина выезжала из ворот, и еще можно было перекрыть ей путь. Так Никита и сделал.
— Татьяна Петровна, я вам перезвоню! — торопливо проговорил он, сдавая назад.
Кольцова остановилась в самый последний момент. Никита уже замер в ожидании удара, когда машина, наконец, замерла.
Но остановился «БМВ» так, что Вересов не мог покинуть машину со своей стороны. Никита рванул к Кольцовой, а он полез на его место.
Кольцова сидела за рулем, переднее пассажирское кресло пустовало, но Петрушин мог находиться сзади. Окна затемнены, в салоне мрак, и ему даже не надо было прятаться, чтобы оставаться в тени.
— Что вы себе позволяете?! — открыв окно, брызнула Кольцова.
Через это окно Никита в салон и заглянул, но Петрушина не заметил. Он мог прятаться за сиденьями или даже в багажнике.
— Юлия Максимовна, у вас проблемы!
Только сейчас Никита догадался расстегнуть куртку, чтобы легче было выдернуть из кобуры пистолет.
— Что?!
— Боюсь, вам придется проехаться с нами.
— Так, вы меня достали! — Кольцова схватила сумочку, в лихорадочной спешке вынула оттуда телефон. — Я звоню генералу Астафьеву!
Никита подумал о том, что телефон нужно изъять. И подумал об этом уже после того, как сделал это. Кольцова и сама не сразу поняла, что ее айфон перекочевал из рук в руки.
— Это грабеж!
Она нажала кнопку на руле, телефон включился на вызов, и Никита услышал длинные гудки. Но айфон был в его руке, и ему ничего не стоило сбросить звонок. И еще он высветил последний исходящий номер.
— Ух ты, Петруша! — прочитал он. — Это кто?
— А кто у тебя в кармане на фотографии сидит! — усмехнулся Вересов, подходя к машине, и вдруг резким тоном произнес: — Гражданка Кольцова, вы задержаны по подозрению в убийстве!
— Что?!
— Выходим из машины, руки на капот!
— Да что вы себе позволяете!
Кольцова включила заднюю скорость, но Вересов, ловко выхватив пистолет, нацелил его на колеса и предостерегающе качнул головой:
— Гражданка Кольцова, не вынуждайте!
— Ну, хорошо!
Кольцова вышла из машины, а Никита просунул руку в салон и нажал на кнопку разблокировки дверей.
В салоне никого не было, пустовал и багажник.
— Что вы там ищете? — возмущенно спросила Кольцова.
— Петрушу!
— Какого еще Петрушу?
— Вашего любовника. Которому вы поручили убить гражданина Игонина.
— Я поручила?! — побледнела женщина.
— Где сейчас Петрушин? — Никита показал на телефон, с которого она только что звонила своему пособнику.
— Я… Я не знаю…
— Вы не знаете, где Петрушин, или не знаете, кто он такой?
— Я… Я знаю, кто он такой…
Никита не полез за своим телефоном, он включил запись на чужом. Перебросить файлы не проблема.
— Где сейчас Петрушин?
— Не знаю, он не сказал…
— Но вы сейчас звонили ему?
— Да.
— И сказали, что им интересуется полиция?
— Да нет… Ну да…
— Сказали, где именно интересуется?
— Да, сказала… Постойте, а почему я должна перед вами отчитываться?! — попыталась взять себя в руки Кольцова.
— А вдруг мы вам поверим? — улыбнулся Вересов. — Может, вы не поручали ему убивать Игонина.
— Не поручала!
— Следователь вам не поверит. А мы — ребята молодые, неопытные.
— Но я действительно…
— Может, проедем к вам домой? Там и поговорим.
— Там холодно.
— Поверьте, в участке вам будет еще холодней. Если вы не найдете там понимания. А убийство — это очень серьезно, за это по головке не гладят…
Вересов достал наручники.
— Что это?! — Кольцова стала белее снега.
— Нарукавники. Надеюсь, вы не дадите нам повода их применять.
Никита посадил Кольцову в свою машину, а Вересов поехал за ними на «БМВ». И снова Никите пришлось пробираться к дому через снег, но это не раздражало. Его переполняла гордость рыбака, который поймал и вытащил на берег зубастую акулу.
А в доме действительно было холодно, вряд ли теплее, чем на улице. Единственно, что не было морозного ветра.
— Ух ты, кто-то угли после себя не убрал, — сказал Вересов, показывая на камин.
— Я как-то приезжала… — глядя куда-то в сторону, прошептала Кольцова.
— Это ваше? — Никита осторожно поднял с пола белую перчатку из ангорской шерсти.
Пол грязный, видно было, что по нему ходили прямо в обуви. Стул перевернут, ковровая дорожка смята — возможно, здесь кто-то с кем-то боролся. Никита гнал от себя дурные мысли, но они кружили над головой как назойливые мухи. Кружились, садились на грязь, которая видна была на каблуке женского сапога, и на лохмотья паутины на рукаве шубы. На улице мороз, там грязь вся замерзшая, да и в паутину во дворе своего дома Кольцова влезть не могла.
— Нет… То есть, да.
— А почему одна?
— Ну, вторая где-то рядом…
— Это перчатка Вероники Игониной. И экспертиза это подтвердит. — Никита аккуратно положил находку на стол.
— Ну, я не знаю…
— Ваша перчатка?
— Нет! — мотнула головой Кольцова.
— Шестнадцатого января Петрушин привел к вам в дом Веронику Игонину. И все, больше ее никто не видел!