Могли. «Так ты ж баба!» — я тогда даже не сомневалась. Я тогда прямо на месте умереть была готова.
— Ты их нанял! — упрямо буркнула я.
— Зачем? — удивился он. — Чтобы переться потом пешком? И зачем мне это, по-вашему? Подковы, видимо, тоже сбил я? И вас тоже заставил одну бежать, украв мою лошадь? Да? Нам, между прочим, теперь даже жрать нечего.
Он смотрел на меня и ухмылялся. «Да», — хотела сказать я. Так и есть.
— Давайте сделаем так, — сказал он, — если вы вдруг точно решите идти дальше самостоятельно, вы просто подойдете ко мне и спокойно, в глаза, скажете, что в моих услугах больше не нуждаетесь. Чтобы я больше не бегал за вами. Хотите отказаться — скажите прямо. И если уж вас поймают где-то на дороге, то это будет ваше личное дело, а моя совесть чиста.
Я поджала губы. Сказать? Сейчас?
Нет, я была не готова. Вот если серьезно представить, что я одна, и его больше нет… Что никого больше рядом нет… Не могу. Страшно. Наверно, до сегодняшнего дня я не понимала до конца, как это может быть страшно — остаться одной в трудную минуту. Что нет никого, кто мог бы защитить. Что все может случиться на самом деле. И если бы те грабители действительно хотели не только лошадь забрать…
— И еще, — сказал Унар. — Давайте, только серьезно, представим, что будет, когда вы своего Эдриана встретите. Если он возрадуется, встанет на колени, предложит руку и сердце, и прямо с дороги поведет вас под венец, то тут все понятно. Тогда я могу спокойно ехать по своим делам. А если он не примет вас? Ваши действия?
— Он примет! — сказала я.
— Если бы он хотел этого, ваше высочество, он бы увез вас еще из дворца. Он бы нашел способ хоть дать вам знать и встретиться по дороге. Но я даже не об этом сейчас. Пусть… допустим, хотел, но что-то пошло не так, и он будет рад видеть вас. А если нет? Какой-то небольшой шанс, что это случится, всегда есть. Нужно иметь запасной план заранее. Вы вернетесь домой? Решите сбежать еще дальше, на край света?
— Не все ли равно?
А если я решу сбежать на край света? Унар поедет со мной?
Что-то подсказывало — поедет. Пешком пойдет.
— Давайте представим третий вариант, — сказал он. — Герцог не выгонит вас с порога. Но и жениться не пожелает или станет тянуть, король ведь не дал согласие, Сигваль отказал прямо, а идти против воли Сигваля довольно опасно. И ваш Эдриан сделает вид, что не узнает вас. Что вы — только маленькая глупая девочка, встреченная на дороге, которая сама вешается ему на шею. И отчего бы не воспользоваться, а потом тихо закопать в лесу, сказав, что ничего не было? Свидетелей нет, я не в счет, меня тоже закопать. Или даже, допустим, он ничего плохого вам не сделает, повезет с собой, но вы посмотрите на него поближе и передумаете, поймете, что это совсем не ваша мечта. Что вы будете делать тогда, ваше высочество? — он смотрел мне в глаза. — Можете даже не говорить сейчас. Просто подумайте. Будьте готовы, что такое может случиться.
Я слушала, и поверить не могла…
— Что ты такое говоришь, — от возмущения начинали дрожать руки, и губы, и голос не слушался. — Закопать в лесу?! Как ты можешь?!
У меня в голове не укладывалось.
Я понимала только одно — он хочет меня отговорить. Вернуть домой. Сдать магистрату на руки. Это все лишь слова.
— У Норлокского герцога было три дочери, — сказал Унар. — Старшей было пятнадцать. Рассказать, что с ними стало?
Нет! Я не верю… Не хочу верить.
Не надо мне ничего рассказывать.
Я отвернулась, повернулась к нему спиной. Поняла, что слезы… Да, слезы просто тихо катятся из глаз. Слишком много всего случилось сегодня. Мне нужно как-то привыкнуть и пережить…
Слышала, как Унар вздохнул. Как он встал, подбросил еще веток в огонь.
— Агнес, — позвал тихо, словно оправдываясь, — я по дороге орехов нарвал. Хотите? У нас на ужин все равно больше ничего нет.
Я слышала, как он достал, как скорлупа хрустнула у него в ладони.
Да, я страшно хотела есть. Глупо отказываться. Хотела отказаться, но не смогла.
А потом мы сидели, молча, он колол орехи для меня. Скормил мне все. Только когда выгреб последнее, я поняла, что ничего не оставил для себя. Унар только отмахнулся — завтра еще найдем. А в Эйлаке — что-нибудь поприличнее. Уж на ужин и ночлег у него хватит, а там будет видно. В крайнем случае, всегда можно вспомнить молодость и заработать на еду песнями. Хотите, я сыграю вам, ваше высочество? Флейта у него была с собой.
До Эйлака мы добрались уже во второй половине дня.
Признаться, у меня с непривычки гудели ноги — столько пройти. И бурчало в животе. Очень хотелось поныть и пожаловаться на усталость, но начнешь жаловаться, и, чего доброго, тебя спровадят домой. Да и я сама виновата, что так вышло.
Если бы я действительно осталась одна, что бы я сейчас делала? Пошла бы к городским властям? И там бы мне поверили? Вот такой уставшей бродяжке, переодетой мальчиком? Прямо поверили бы, что я принцесса? Что-то подсказывает, меня бы не пустили и на порог.
Унар купил нам пирожки у первого же лотошника — о-оо! Как же хорошо!
А потом мы отправились искать, где можно переночевать.
Ярмарка, город полон людьми и все дешевые комнаты давно заняты. А хорошие — не по карману. Нам пришлось обойти полгорода, прежде чем найти. Я видела, что у Унара в кошельке пусто, и вот даже тут хватит разве что на пару ночей и ужин. Да и то, комнатка — совсем маленькая коморка с двумя соломенными тюфяками на полу, холодная. Ничего, все лучше, чем на улице.
А еще он договорился, что вечером будет играть на флейте для гостей, и если им понравится, то нам дадут еще немного припасов в дорогу.
— Я могу петь, — тихо сказала я Унару. — Если ты будешь играть, то я могу петь.
Мне тоже хотелось сделать что-то полезное.
— Мужским голосом? — он усмехнулся.
Я смутилась и покачала головой.
— Посмотрим вечером, — сказал он. — Посмотрим, что за люди соберутся, и будет ли это разумно.
Девушке, решившей подзаработать, могут предложить и другие способы. И еще вопрос — захочется ли мне от этих предложений отбиваться. Я смутилась еще больше.
Мы поели немного горячего рагу, выпили эля и отправились гулять.
— Вы были в Эйлаке, Агнес? Не хотите немного пройтись? Когда еще будет возможность просто побродить по улочкам, без свиты.
Он улыбался весело и беззаботно, и я не могла отказать. Почему бы и нет?
Дорогу я сейчас не вынесу, да и до следующей ночи мы вряд ли уйдем далеко, но пройтись немного и осмотреться — будет отлично, не сидеть же в своей комнате весь вечер.
Ярмарочные ряды уже сворачивали — скоро начнет темнеть. Но веселье и не думало заканчиваться. Кругом уличные музыканты, фокусники, жонглеры. Мы смотрели и шли дальше… Унар шел рядом, рассказывал всякие веселые байки о своих походах в ранней юности, я больше слушала, мне нравилось его слушать. В этом было что-то такое настоящее и необыкновенное.
Потом начали зажигаться огни. На площади были большие костры, у которых можно потанцевать и даже получить кружку хорошего верескового эля, если сможешь отпрыгать, хотя бы один круг джиги, стоя на руках, и это хоть отдаленно будет похоже на танец. Унар смог, трижды. А потом еще разок. Такой красный и взмокший, но довольный. И мы с ним напились… И танцевали…
Он протянул мне руку. «Пошли?» Так естественно… Я не очень-то умела все это, принцесс учат совсем другим танцам, но рядом с ним это казалось легко. «Расслабься, не думай, что на тебя смотрят. Просто танцуй, как тебе хочется». Не помню, когда последний раз мне было так весело. А может, просто эль ударил в голову, с непривычки.
И как-то незаметно, во всем этом безобразии, мы окончательно перешли на «ты».
Нет, ничего такого не было. Он брал меня за руку только в танце, только так, как это требовалось. Ни одного намека на что-то большее. Но мое сердце начинало биться чаще.
А потом мы присели отдохнуть, и меня развело окончательно, я чуть не заснула у него на плече.
— Ну, хватит, — он, весело улыбаясь, потянул меня. — Пойдем домой.
Отвел и уложил спать, даже сапоги стянуть помог. А сам пошел играть на флейте, как и договаривался. Его, конечно, так просто не свалить, это я… А Унар — крепкий парень.
Где-то сквозь сон я слышала песню флейты, а потом его голос. И еще лютню… Кто-то ему лютню дал?
А я ведь тоже хотела спеть?
Или, хотя бы, пойти и немного посмотреть и послушать.
Еще три песни я боролась с собой, потом, все же вылезла и пошла. Тихонько села на лестнице в уголочке, но он сразу заметил меня, улыбнулся, кивнул.
Он играл на лютне и пел. Всякие песни… по большей части, не очень приличные, пошлые, но веселые. Люди вокруг радовались и весело ржали, и подпевали — кто как мог. Им нравилось, а значит, нам завтра будет что есть.
Раза три он пытался сказать, что хватит на сегодня, и уйти, но его не отпускали, требовали еще. Хозяин кивал так одобрительно, давая понять, что не останется в долгу. Потому, что слушатели тоже пели и пили хозяйский эль. И Унар играл еще.
Я почти заснула снова, там, на лестнице, когда услышала лирические переборы «Осенней баллады». Задумчиво и нежно. О любви, которая не хочет видеть условностей и преград. О прекрасной принцессе и бедном рыцаре. Да, все было примерно так… Они убежали, но им досталась только одна безумная лунная ночь любви под старым буком, на мягких листьях, у костра. Ночь в объятьях друг друга. А утром их догнали королевские гвардейцы, вернули во дворец… Рыцаря казнили, четвертовали, как за измену королю, привязав к лошадям, а принцессу заставили смотреть на это. Потом ее отправили в монастырь, где она повесилась в своей келье. Расплата за одну только счастливую ночь. Страшно… Народ любит кровавые истории. Унар пел, и они все плакали… Боже ты мой, как он пел! От его голоса у меня все сжималось и дрожало внутри.
Только мне было страшнее всего.
Я внезапно представила, как все это на самом деле… Но ведь с нами такого не может быть. Все совсем не так.