Он смотрел мне в глаза.
Тогда я взяла его за плечи, развернула и завалила на кровать, на спину. Он поддался легко. Хотела сделать, как он вчера, но лечь сверху не решилась. Просто чуть придавила коленом его живот, осторожно, с правого бока. И прижала руками его руки. Такая иллюзия, что я держу.
Игра.
— Посмотреть? А почему ты думаешь, что тебе понравится?
Он заулыбался шире.
— Проверим?
Игра. Подначка.
— Ах, ты! — Я чуть толкнула его.
— Ой-ой, мои ребра!
Он даже не попытался освободиться, больно ему точно не было, если только чуть-чуть, скорее весело. Страшно довольный.
— Так тебе и надо, — фыркнула я.
— Надо же мне вспоминать хоть что-то хорошее в жизни, когда поведут вешать.
Игра, только игра… нельзя принимать это близко к сердцу.
Я наклонилась над ним, держа его руки. Он лежал, совершенно расслабившись.
— А то ты голых женщин не видел!
— Видел, конечно, — согласился он. — Но ни одна из них не была принцессой.
Беззвучно смеялся. Я чувствовала коленом — как подрагивает от смеха его живот.
— И много было этих женщин?
Он скептически приподнял бровь.
— Ты ревнуешь?
— Я убью тебя!
Так остро захотелось сделать это, прямо сейчас. Я схватила его за горло… не сильно, конечно, просто обозначив намерение. Он даже не шевельнулся. Все так же лежал, беспечно улыбаясь, раскинув руки, словно показывая, что я могу делать с ним, что захочу.
Вот только я совсем не того хотела.
И тут скрипнула дверь.
На пороге стояла девочка с двумя ведрами. И такой вдруг ужас на ее лице. И еще синяк в пол лица, уже начавший сходить, но все еще огромный, и заплывший глаз… левая рука замотана.
— Милорд? — ее голос дрогнул.
Я представляю, как это выглядело со стороны — я сижу на нем, и пытаюсь его придушить. А он даже не дергается… умер?
Унар повернул голову, легко снял меня с себя и посадил рядом, встал.
— Воду принесла? — как ни в чем не бывало, спросил он. — Давай.
Подошел, взял у нее ведра.
Только тогда она опомнилась.
— Простите, милорд! Я помешала вам… Простите. Я… воду… сейчас сама…
То, что милорд сам выливает воду в корыто, совершенно точно казалось ей дико, она так смотрела, словно не верила.
— А тебя не учили стучать? — спросил Унар, возвращая ведра.
Она всхлипнула, даже немного пригнулась от страха, словно боялась, что Унар ее сейчас ударит. Зажмурилась.
— Еще принесешь? — спокойно спросил Унар.
Девочка снова всхлипнула. Судорожно закивала. Впрочем, не такая уж девочка, не многим моложе меня, такая же худая и светленькая. И глаза огромные… Могла бы быть красавицей, если б не разбитое лицо. За что? За оплошность?
— Сейчас принесу, милорд. Уже готово.
Мигом кинулась за дверь. Она боялась.
Я тоже вылезла из постели.
— Эта девочка… — сказала я. — Что с ней случилось?
— Ее избили, — пожал плечами Унар, так, словно это совершенно нормально.
— За что?
Понимаю, глупо спрашивать его, но я просто растерялась. Вот прямо так…
— Это важно?
— Да… Наверное, да. Я просто…
Не знаю, зачем это мне. Я просто хочу знать.
— Она подавала ужин какому-то заезжему господину, — сказал Унар. — Он ущипнул ее за попу, она дернулась и пролила на него вино, испортила камзол. Он избил и изнасиловал ее прямо на столе.
У меня как-то все сжалось внутри.
— Это она сказала?
— Хозяин. Я спрашивал.
Он спокойно смотрел на меня.
— Так нельзя…
— Но так бывает, — сказал Унар. — Никто того господина не осудит, он имел право. И даже хозяину гостиницы заплатил серебром за порчу имущества.
Я все понимала, но… когда видишь вот так…
Отвернулась. Отошла к окну.
Слышала, как Унар подошел и встал за спиной.
— Так нельзя, — сказала я.
— Принцесса, тебе невероятно повезло, что вся несправедливость в жизни до сих пор обходила тебя стороной. И вдесятеро повезло с таким братом, как Сигваль. Если бы не он, отдали бы тебя Тифриду, и ты бы насмотрелась на все это вблизи.
— Вблизи? Эдриан… он мог бы тоже вот так? За какое-то вино?
Я не могла поверить.
— Я сказал бы больше, принцесса. Он мог бы так же с тобой. Разве что, лицо бы портить не стал.
— Да как ты можешь?!
Я вспыхнула, повернулась к нему, уже готова была кучу всего наговорить. Возмутиться. Но Унар смотрел на меня так спокойно, с легкой долей сожаления. И весь мой праведный огонь смыло, остались лишь головешки.
Я принцесса, со мной такое никак не может случиться. Да. Вот только мою сестру, Ньяль, это не спасло. Она жена принца Джона. И я знаю, что муж бил ее, после свадьбы. Такой красавец и такой герой, но такая скотина. Потом перестал, хотя особого счастья сестре это не принесло. Я даже слышала, что те два пальца на левой руке Джон потерял не в бою, это Сигваль постарался, обещал отрезать и еще кое-что, если тот будет обижать сестру. Не знаю… это слишком. Даже Сигвалью бы не простили такое. Хотя… это случилось слишком давно. И в те времена у моего брата была просто чудовищная репутация.
Я понимаю, что так бывает. Просто мне везло.
Я даже знаю, что моя мать ненавидит отца не просто так. И не просто так сбежала, как только смогла. Но там уже не разобрать, кто виноват. И в этой истории Сигваль поучаствовал тоже, у него талант влезать везде. Они с моей матерью, считай, ровесники… мать только на год старше… я слышала… Не знаю. От матери я слышала, что отец — деспот и вечно пьяное чудовище, от отца, что мать — шлюха. А еще, я слышала, как мать говорила Сигвалью: «ничего, пусть забирает ее, страдать от мужа — участь любой женщины. Я так страдала, и она может пострадать». Обо мне. Она тоже была за то, чтобы отдать меня Тифриду.
Унар смотрел на меня. Легкая, чуть кривоватая ухмылка.
Я просто подошла и уткнулась ему в плечо. Он обнял, погладил по волосам. Все хорошо, принцесса…
— Может, принести тебе завтрак? — спросил он. — Прямо в ванну.
Нет, не стоит. И все равно, я была ему благодарна. За заботу и за понимание без слов. За то, что с ним так легко.
Нам принесли воды. Натаскали целое корыто. Пар поднимался — такая теплая. Как мне не хватало этого!
Унар честно собрался уйти, не мешать мне.
— Останься, — попросила я. — Ты же хотел остаться.
Может быть, это не честно и неправильно, но я тоже хотела. Просто быть рядом. Не отпускать.
Он неуверенно фыркнул, притянул меня к себе, совсем близко, как никогда, прижимая у поясницы ладонью. Другой рукой чуть оттянул ворот моей сорочки и заглянул.
— Думаешь, я смогу устоять? — поинтересовался он.
— Ты обещал потереть мне спинку…
Он облизал губы.
Мне было немного страшно. Я не хотела отпускать его, и не понимала, как далеко это может зайти. Уже зашло далеко. Это лишь еще один шаг. Или не один?
— А можно мне с тобой в ванну? — спросил он. — Тоже, знаешь, очень хочется помыться… Обещаю, что только потру спинку и поцелую тебя разок… пару… ну, пару десятков, — его ухмылка вышла неожиданно смущенной. — Обещаю, что ничего неприличного не будет.
— Ничего неприличного у двух голых людей в одной ванне?
— Именно.
Я кивнула.
Это было так странно. Волнующе, до головокружения. Осторожно. Как он снимал с меня сорочку, чуть закусив губу, как у него напряженно подрагивали пальцы. «Я прямо чувствую себя мальчишкой, который еще ни разу не прикасался к женщине». Он и выглядел сейчас как мальчишка, даже уши краснели. Смешно. Вот у него-то точно был опыт, и не малый, если я хоть что-то понимаю… Впрочем, у меня тоже горели и уши, и щеки. И я ловила себя на том, что пытаюсь прикрыть рукой грудь. Я видела, что Унара эти мои почти детские попытки забавляют, но он даже не пытался мне мешать. Он просто быстро стянул свою, и прижал меня к себе, кожей к коже. Мне казалось — сердце сейчас выпрыгнет. Я только не могла понять — мое или его. Шумело в ушах. А он чуть приподнял мой подбородок и потянулся ко мне, поцеловал.
Я даже плохо соображала, как было дальше. Помню только, что свои панталоны я снимала сама, очень быстро, отвернувшись, и тут же прыгнув в воду, надеясь, что он не успел ничего разглядеть.
Смешно. И еще смешнее, что свои штаны он тоже снимал у меня за спиной.
Вода давала странное ощущение защищенности и допустимой прикрытости.
Мы сидели в этом огромном корыте друг напротив друга… И он поймал мою ногу в воде, удобно устроил на своем колене и принялся массировать ступню… чуть-чуть щекотно и невероятно приятно, так, что меня тянуло постанывать от удовольствия. Я пыталась держаться, поначалу, мне казалось, это страшно неприлично… потом… к черту. И тепло от воды. Я как-то незаметно расслабилась. Совсем. Вдруг поняла, что его близость меня больше не смущает. Никому другому я не смогла бы так доверять.
Потом он принялся щекотать мне пятки, мы смеялись и брызгались, как дети, и я случайно заехала ему в нос.
И даже потом, когда он притянул меня к себе, повернул, и я лежала спиной на его груди, он гладил и целовал мои плечи, и чуть-чуть живот… И даже рассказывал какие-то сказки, кажется, на древнегреческом, просто, чтобы что-то говорить. Я понимала, что для него нет этой беспечной расслабленности, по его дыханию, да и просто реально спиной чувствовала, — мужчине, да еще в таком положении, сложно скрыть свои желания. Но меня это, на удивление, не смущало, и даже… нравилось. Мне просто было хорошо с ним. Думаю, и ему тоже.
Вряд ли девушку можно считать невинной, после такого. Но формально — ничего не было, мы просто лежали в одной ванне.
Пока совсем не остыла вода.
Глава 19
Потом что-то пошло не так.
Меч в полу. Я не обратила внимания, когда мы раздевались, но потом — нельзя было не заметить. Залезая в ванну, Унар достал из ножен меч и воткнул в доски пола так, чтобы ему было удобно схватить его, если кто-то войдет к нам. Он был готов постоянно.
Мы сидели, завтракали, и я видела, как Унар прислушивается. Не слишком явно, но не расслабляясь. Любой шорох со двора, любой скрип двери, ржание лошадей…