Я пытаюсь кивнуть.
— Э-ээ, — говорит Рик, почти испуганно, но все же с легкой усмешкой. — Я ее боюсь.
Типа, он тут не причем, и вообще не берется со мной спорить.
Сигваль весело хмыкает.
— И правильно. Ты с ней не справишься, маленький еще. Пороть ее надо, за такие выходки. Вернее, не пороть…
Дергает Унара к себе и что-то тихо говорит ему, я не слышу. Вижу только, как лицо Унара еще больше напрягается и каменеет окончательно.
Он качает головой, словно говоря, что не согласен.
А Сигвалю неожиданно смешно.
— Нянька я вам, что ли? — удивляется он, со всей силы хлопая Унара по спине, толкая ко мне. — Считай, что это приказ, солдат. Вперед. Давно надо было.
Унар неуверенно делает шаг вперед.
Потом еще один.
— Пойдем, поговорим с тобой, — его голос хриплый, словно совсем чужой.
Я киваю.
Он берет меня за руку и ведет за собой. В мою комнату. Наедине… Нам нужно решить…
И от его прикосновения, даже такого, у меня начинает снова отчаянно колотиться сердце.
Он идет быстро, широким решительным шагом, и я едва поспеваю за ним, путаясь в юбках. Чуть не спотыкаюсь снова. Тогда он просто подхватывает меня на руки.
Ко мне.
Он захлопывает дверь и ставит меня на ноги.
Мы одни.
Почти прижимая меня к этой двери, опираясь о нее локтем, вплотную ко мне, так, что я чувствую его дыхание.
Он смотрит на меня.
В его глазах разом — вопрос, непонимание, злость и отчаянье. Он пытается что-то решить.
А я… вот черт, я отлично понимаю сейчас, что сказал ему мой брат. Мне немного страшно и… совсем не так я представляла все это… но уж лучше так.
Это совсем не к месту, но мне даже немного смешно.
Унар так близко, и так безумно хочется его обнять.
Но я просто осторожно киваю.
— Да, — говорю шепотом. Давай…
И что-то словно срывается, ломается. Я вижу, как он дергается, вытягивается на мгновение, как расширяются его зрачки и глаза становятся совсем темными и немного страшными.
А потом — все так быстро. Даже без поцелуев, потому, что поцелуи это нежность и страсть, а тут совсем не так… Он просто задирает мою юбку, все юбки разом, так легко и умело, не путаясь в них, поднимая и прижимая грудью ко мне, чтобы не падало и мешало. Да у него опыт! Я чувствую его ладони на своей коже, я чувствую… и…
Он замирает. Зажмуривается.
И вдруг со всей дури, что есть, со всей силы — кулаком в дверь. Так, что она трясется. И еще раз. Обдирая кожу о резные завитки.
Отступает, даже отталкивается от меня. Резко. Выдыхает сквозь зубы.
Отворачивается.
Несколько шагов назад, и просто садится на пол, ко мне спиной, почти падает.
У меня подгибаются ноги. Я… не знаю что делать. Уже ничего не знаю. Силы закончились.
Медленно сползаю по двери вниз, сажусь, обхватив колени руками.
Он сидит передо мной чуть ссутулившись, неподвижно.
Это все из-за меня…
— Унар… — тихо зову я.
Он не отзывается.
— Унар?
Он качает головой.
Надо что-то сделать. Из-за меня…
У меня нет сил встать, но я просто подползаю к нему. Сажусь рядом. Прижимаюсь щекой к его спине.
— Ты не можешь меня простить, да? — спрашиваю тихо.
Он поворачивается ко мне, чуть-чуть, вполоборота. Хмурится.
— Нет, Нете. Дело не в этом.
— Я испугалась, что потеряла тебя, — пытаюсь объяснить, оправдаться. — Что я тебе не нужна, что у тебя есть другая, и… Я же не тебе, я себе перестала верить. Унар…
Он качает головой снова.
— Ничего, Нете. Забудь. Просто забудь.
Забыть?
Мне кажется, стена между нами. Я прижимаюсь щекой к холодной ледяной стене, а он где-то там, по ту сторону. И никак не пробиться к нему.
— Я знаю, что тебе сказал Сигваль, — говорю тихо, глажу ладонью его спину. — Я хорошо знаю своего брата.
Чувствую, как Унар вздрагивает. Сглатывает с усилием, словно ком встал в горле.
— Думаю, мой брат прав, — говорю я.
Он поворачивается, и я, наконец, вижу его глаза. От той злости больше нет и следа. Только опустошенность.
— Не так, — говорит он.
— Не так, — покорно соглашаюсь я. — Как захочешь. Ты нужен мне. Хоть раз…
Обнимаю его, тяну руки, пытаюсь расстегнуть пуговицы на его камзоле, только пальцы совсем не слушаются.
Он все же усмехается, немного горько, немного криво, и в его глазах, где-то там, на самом дне, вспыхивают искорки.
— Я напугал тебя? Да?
— Немного, — глупо врать. — А я тебя? Я ведь наверняка напугала?
— Еще как! — соглашается он, но я уже чувствую, как расслабляется в моих объятьях, и по капле тает лед. — Я так спешил к тебе, так скучал, так хотел увидеть, а тут… ты с этим… целуешься… Чуть с ума не сошел.
Он смотрит на меня, разглядывает.
А я…
— Я думала, ты женишься на ней… Турун. Она такая красивая! И такой выгодный брак!
Выходит почти обиженно.
Он вздыхает. Потом сгребает меня в охапку, обнимает крепко.
— Нет никого красивей тебя, Нете. Поверь мне.
Я ему верю. Ему невозможно не верить.
Всхлипываю.
— Как же я жила без тебя…
— Глупая, маленькая принцесса.
Он качает головой, но улыбается уже. Обнимает, притягивает меня к себе, и вместе со мной ложится на пол, на спину, так, что я лежу на нем. Чувствую, как он дышит — глубоко и ровно.
Мы лежим так…
Потом его пальцы начинают осторожно подбирать мою юбку, добираясь к ноге, и по ноге — выше, осторожно.
— Так значит, думаешь, твой брат дал дельный совет? — спрашивает он.
Я…
У меня сердце замирает.
— Да, — соглашаюсь чуть слышно.
— И потом я, как честный мужчина, должен буду на тебе жениться? — усмешка теперь слышна отчетливо.
— Не знаю, — говорю я. — У тебя же это не в первый раз, раньше ты как-то выкручивался.
— Я-то, может, и выкручусь, по привычке, а вот тебе точно не выкрутиться, — говорит он. — Я утащу тебя в Гнездо, на самую высокую скалу, так, что никаким этим мальчикам не достать!
— Ты ревнуешь? — удивляюсь я.
— Да, — спокойно соглашается он. — Ревную. Ты бегала за Эдрианом, потом вместе со мной… так что, кто тебя знает. Зима была долгой…
— Мне тоже рассказывали про тебя много разных историй… Ты защищал меня по приказу Сигваля, а просто так, без приказа…
— Я люблю тебя, Нете.
Обе его руки под юбкой, глядят меня. Он тянется ко мне губами и целует так долго и так жадно, что весь мир перестает существовать. Что было с нами, что будет — не важно, есть только здесь и сейчас. Непонимание и обиды уходят водой в песок… остаются где-то там. Потом, возможно, они вернуться, но сейчас это не важно. Сейчас я больше всего на свете хочу быть с ним. Так близко, как это только возможно.
— Подожди, — он улыбается, поднимается на ноги и поднимает меня. — Пойдем на кровать, там удобнее. И давай уже снимем все это.
В два счета расстегивает все свои пуговицы, скидывает камзол, потом сапоги. Потом, обнимая меня, не глядя, уверенно расшнуровывает мое платье. Оно сползает к ногам. И нижнюю юбку. Сорочку… И его тоже…
У него свежий широкий шрам — от ключицы вниз, я провожу пальцами.
Потом — говорит он. Про войну он расскажет потом.
Сейчас просто подхватывает меня на руки.
И между нами больше ничего не остается. Никаких стен. Ничего лишнего.
Мы провалялись в постели до вечера.
Это было так странно, и так хорошо. Волны счастья накрывали меня, от того, что он рядом, со мной, от его прикосновений. Таких осторожных, словно каждую минуту боится меня напугать резким движением. Чуть напряженно. «Все хорошо», — попыталась было я, не драгоценная ваза, не сломаюсь. Он усмехнулся. «Мы еще успеем попробовать все варианты». Успеем, конечно.
Можно просто расслабиться.
И потом мы долго лежим, просто обнявшись. И он на спине, а я — положив голову ему на грудь. Я вожу ладонью по его коже — по его груди, плечам… Он рассказывает мне про Драконьи гнезда, про горы, замок, людей, что там живут. Так, словно о чем-то родном для меня. Я ведь читала его письма всю зиму…
Моя бабка родом оттуда. И я хочу посмотреть своими глазами.
Увижу теперь. Никуда уже не деться, все решено.
Мы собрались встать и хоть ненадолго спуститься вниз, когда я поняла, что Унар, обнимая меня, так украдкой поглядывает на мой столик с остатками завтрака. Уже вечер, а мы тут валяемся и болтаем. Я забыла обо всем.
— Может быть, пойдем, найдем то, что осталось от ужина, — предложила я. Время позднее.
На самом деле, я немного боялась выходить вот так, ко всем. Но рядом с Унаром, спрятавшись за его спину, было немного спокойнее. Я вернулась еще вчера, но так пока никого не видела… Как отнесется отец? Конечно, Сигваль на нашей стороне, но все же. Я отвыкла от дворца. Сейчас начнутся сплетни…
К черту сплетни.
Вся моя прическа растрепалась, я собрала кое-как…
Унар, не смущаясь, держал меня за руку.
И даже когда мы входили в обеденный зал, там еще ужинали. Он держался рядом со мной так, словно мы вместе… вернее, словно имеем на это полное право, словно мы уже женаты.
Я понимала, он волновался и сам. Не мог не волноваться. Особенно, когда отец…
— Сэр Унар! — окликнул он, допив вино и с грохотом поставив бокал на стол. — Я смотрю, что вы, вместо того, чтобы первым делом бежать к своему королю с докладом, поспешили захватить еще один трофей?
Унар сдержанно поклонился.
— Ваше величество…
Он не собирался ничего объяснять.
Сигваль рядом подмигнул мне, понимающе. Все нормально. Жестом пригласил к столу.
— Не думал, что придется сидеть за одним столом с бастардом, — тихо буркнул Хальдор.
Турун сидела такая прямая, бледная… Пожалуй, мне стоит ей посочувствовать. Она станет принцессой, но вот муж их Хальдора — так себе. Она смотрела на меня с легким презрением…
Невольно порадовалась, что уеду отсюда. Я даже на Тюленьих скалах чувствовала себя более дома, чем во дворце.