– Так далеко? О боже! У меня ноги жжет так, будто их поджаривают на углях. А как ты думаешь, выпить он нам даст?
Я подхватил одежду Даны, завернутую в коричневую упаковочную бумагу, и ответил:
– Скорее, раскроит нам черепа своим двуручным мечом. Он, знаешь ли, собирает старинное оружие.
– О, отлично! Двуручным мечом, да? Этим меня еще не били.
Мы шли рядом по длинной улице, стараясь держаться в тени деревьев. Когда приблизились к обитым железом воротам, я сказал:
– Значит, смотри. Нам надо незаметно пробраться в спальню и положить вещи Даны ему в шкаф. Если Барклай окажется в саду, займи его разговором, пока я не появлюсь. А если он в доме, будем надеяться, что он меня не услышит. Но лучше было бы, чтоб его не было дома.
– Слушай, а тебе хреново придется, если он все-таки услышит и вызовет полицию, – ухмыльнулся Керман. – Представляю физиономию Брендона, когда он узнает, что ты проходишь по делу о проникновении в чужой дом со взломом.
– Значит, надо постараться сделать так, чтобы Барклай не добрался до телефона, – объяснил я. – Затем я тебя и взял с собой. Давай-ка начистоту. То, что мы делаем, очень опасно.
– Это ничего. Главное, чтобы он нам опасности не прибавил.
Я отворил ворота и огляделся. Голубки по-прежнему сидели на крыше, в саду было пусто.
– Может, Барклай сбежал? – предположил я, вглядываясь в дом.
– Я первый иду? – спросил Керман.
– Разумеется. Позвони, и если он дома, отвлеки его разговором, чтобы я успел пробраться в спальню. Трех минут хватит.
– Надеюсь, что хватит, – сказал Керман и быстрым шагом направился к дому.
Я видел, как он поднялся по деревянным ступеням крыльца. Где-то в доме резко зазвонил звонок. Мы замерли. Однако никто не отозвался. Керман оглянулся на меня, поднял руку и покачал головой. Я показал жестом, что надо позвонить еще раз. Он позвонил. И тут кто-то вдруг произнес:
– И что это вы тут делаете?
Я подскочил чуть не на метр и обернулся.
Позади меня стоял высокий и, как говорится, видный мужчина. Женщины от таких без ума: брюнет с густыми курчавыми волосами. Глаза голубые, и кажутся еще голубее, поскольку парень очень загорелый. Вид самоуверенный: видно, что этот малый часто слышал комплименты на свой счет и поверил в собственную неотразимость. Впрочем, в данном случае поверить было несложно.
В общем, не нужно было обладать способностями экстрасенса, чтобы догадаться: перед нами стоял сам Джордж Барклай.
Помнится, Дана говорила, что он одевается и выглядит как кинозвезда. Да, все верно. На Барклае была рубашка поло абрикосового цвета, белые льняные брюки со складкой – такой острой, что ей можно было резать хлеб, и белые туфли из оленьей кожи с коричневыми вставками. На волосатом запястье красовался тяжелый золотой браслет, а вокруг столь же волосатой шеи был обмотан зеленый шелковый платок с тщательно вышитыми инициалами – их я и прочитал.
– Мистер Барклай?
Это прозвучало, может быть, и не так беспечно, как мне хотелось, но все же достаточно беспечно.
– И что дальше?
У него был баритон, как у Лоуренса Тиббетта[7], – мужественный и звучный. От такого голоса у модных девчонок, должно быть, пробегали мурашки по спине. Но я не был модной девчонкой.
Я протянул ему свою визитку с логотипом «Юниверсал сервисес» и чуть отступил. Он прочел написанное с таким видом, словно это была визитка скунса. Но тем не менее прочел, перевернул и взглянул на пустую сторону. Потом вернул карточку мне таким жестом, как будто стряхивал грязь с пальцев.
– Благодарю и все такое, – произнес он, ухмыляясь в сторону росшего неподалеку георгина, – но мне ничего не нужно, все есть. Спасибо за визит, может быть, в другой раз.
К нам подошел Керман. Барклай на него даже не взглянул.
– Мы не предлагаем услуги, – сказал я. – Мы действуем по просьбе клиента, чья жена – ваша близкая подруга. Надеюсь, вы нам поможете?
Барклаю удалось сохранить утомленно-презрительную мину, но в глазах у него появилась настороженность.
– Нет, извините, – ответил он и указал на ворота. – Я сейчас немного занят. И я недолюбливаю ищеек.
– Мы можем и у полиции спросить, – заметил я. – Но вы же знаете, что такое наши копы: никакого уважения к личности. А мы со всем уважением.
Он вытащил руку из кармана брюк и задумчиво почесал свою квадратную челюсть, сохраняя невозмутимое спокойствие, как неприступная гора.
– А что вы хотите? – спросил он. – Только давайте по-быстрому.
– Вы уж извините, но дело тут такое серьезное, что в спешке его обсуждать нельзя. Можно зайти в дом и поговорить?
Он поглядел на меня, потом на Кермана, потом опять на меня.
– Да ради бога! – воскликнул он, потеряв наконец самообладание, и, отодвинув меня в сторону, зашагал к дому.
Мы двинулись за ним.
– Ну что, будешь подбрасывать? – спросил Керман шепотом.
– Нет, не получится. Остается либо выманить признание хитростью, либо выбить силой. Больше ничего не сделаешь.
– Выбить было бы забавнее, – мрачно произнес Керман.
Барклай открыл дверь и прошел в гостиную, даже не оглянувшись на нас. Он направился к большому шкафу для коктейлей и распахнул створки. Открылась любопытная коллекция бутылок. На дверцах изнутри красовались хрустальные бокалы, а в центре шкафа был маленький холодильник.
Да, это было лучшее приспособление для выпивки, которое мне когда-либо приходилось видеть. Судя по тому, как Керман потер руки и привстал на носки, на него это тоже произвело впечатление.
– Ну, говорите, зачем пришли, только побыстрее, – объявил Барклай.
Он взял стакан и наполнил его до половины виски. Потом плеснул содовой, добавил кубик льда из холодильника и захлопнул дверцы шкафа. Судя по резкости жеста, открывать их снова он не собирался, по крайней мере до нашего ухода.
Барклай направился к дивану и улегся. Я молча подождал, пока он устроится поудобнее, потом сдернул со свертка упаковочную бумагу и швырнул пиджак и юбку ему на колени.
– Как этот костюм оказался у вас в шкафу? – спросил я.
Барклай поставил стакан на столик, с сомнением осмотрел пиджак и поглядел на меня в полнейшем недоумении.
– Это еще что? – спросил он.
– Эта одежда была у вас в шкафу. И я хочу знать, как она туда попала.
Он сбросил все на пол, взял стакан, отпил и снова поставил на столик.
– Вы пьяны или свихнулись? – спросил он.
– Ну-ну, бросьте. Я заезжал сюда пару часов назад. В доме никого не было, и я решил посмотреть, что тут есть. И обнаружил эту одежду в шкафу у вас в спальне.
– Правда, что ли? – Барклай был явно удивлен. – Значит, вы ее увезли, а теперь привезли обратно? Очень разумно. – И он позволил себе ухмыльнуться.
– Я увез ее для того, чтобы исследовать на предмет пятен крови.
Он вскинул голову, глаза его сверкнули.
– Какой еще крови?
– Это костюм Даны Льюис. Девушки, которая была застрелена возле Восточного пляжа вчера ночью.
Он подскочил и сел.
– Что вы такое говорите?
– Я вас спрашиваю: каким образом костюм, принадлежавший девушке, которую раздели и застрелили вчера ночью, оказался у вас в шкафу?
– Что за чушь?! Все, хватит с меня! Забирайте свои тряпки и убирайтесь!
– У меня есть очень веские доказательства того, что вы связаны с Даной Льюис, – ответил я спокойно. – Она была моей сотрудницей и занималась слежкой за миссис Серф. Во время этой слежки ее и убили.
Это его оглушило. Он застыл, как разъяренный бык, наткнувшийся на ограду из колючей проволоки.
– Это что – шантаж?
– Ну, не так все просто. Убитая была моей подругой. И я пытаюсь выяснить обстоятельства ее смерти. А для этого мне надо знать, как ее одежда оказалась у вас в шкафу.
– Так-так-так, – сказал он и медленно поднялся.
Перед нами стоял очень крупный, очень самоуверенный и подозрительно спокойный мужчина.
– И все-таки мне кажется, что вы занимаетесь шантажом. И прежде чем продолжить этот разговор, давайте-ка вызовем полицию. Пусть послушают то, что вы тут говорите. А вы предъявите свои доказательства. А если не предъявите, то они вам кое-что предъявят.
Барклай потянулся к телефону, но Керман его опередил, выдернув провод и швырнув аппарат в угол.
– Не надо никуда звонить, приятель, – сказал он.
Реакция Барклая была мгновенной. Движением, чрезвычайно быстрым для мужчины таких габаритов, он нанес Керману боковой в голову. Удар был хорош – Керман рухнул на пол, потащив за собой провод.
Когда Барклай развернулся ко мне, я уже летел ему навстречу.
Я ушел от его левого прямого удара, хлопнул его левой рукой по груди, чтобы он выпрямился, а затем выполнил свой правый, от которого так здорово ушел мистер Миллз. Барклай был боксер классом пониже, чем Миллз, и удар пришелся ему прямо в челюсть. Его глаза закатились, показались белки, и он упал лицом вниз с грохотом, который потряс всю комнату.
– Отлично, – заметил Керман, с трудом поднимаясь на ноги. Он нежно поглаживал свое лицо. – Вот это был удар так удар. Как ты думаешь, Вик, не пора ли нам налить себе немного виски?
– Что ж, давай угостимся, – ответил я, подвигая тяжелое тело Барклая ногой.
Керман, все еще потирая лицо, открыл бар, налил два стакана, один отдал мне, а из второго отхлебнул сам. Я выпил примерно половину, потом поставил стакан на столик.
Мне не понравился разговор с Барклаем. Он совсем не выглядел виноватым и, похоже, не врал, когда говорил, что понятия не имеет обо всем этом деле.
– Надо придумать что-то поумнее, – сказал я Керману. – А то начнутся заморочки с полицией.
Керман подлил себе еще виски. Теперь, добравшись до выпивки, он был совершенно счастлив.
– Да все у нас хорошо, – сказал он. – Он же первый начал. Давай заставим его говорить.
С этими словами Керман взял сифон с газировкой и пустил струю прямо в лицо Барклаю. Тот застонал и перевернулся, прикрыв лицо руками. Затем медленно поднял голову