– Давай же! – крикнула я, продолжая тянуть. Сколько времени прошло? Я не слышала сирен, но надеялась, что скорая уже на месте. Чемодан наконец выскользнул из-под кровати и я распахнула главный отсек. Пусто.
– Разве тебе можно находиться в комнате Алекса? – спросил Джамал.
Я оставила его без ответа, проверяя все остальные карманы. В одном, закрытом на молнию, что-то было. Вытащив свою находку, я заплакала от облегчения. Я подняла лекарство над головой, как Олимпийский огонь, и выбежала из комнаты, пробираясь через толпу людей у двери.
Парень с рецепции крикнул что-то, когда я промчалась по холлу, но я не расслышала и не стала переспрашивать. На выходе я поскользнулась, больно плюхнулась на задницу и прочесала два ступеньки, прежде чем с размаху удариться локтем о перила и затормозить. Я вскрикнула от боли, но не выпустила из руки лекарство – оно будто намертво приклеилось к руке. Я вскочила и понеслась назад к ресторану. Копчик ныл от боли, а по руке с локтя стекала кровь. Должно быть, я выглядела странно, потому что люди шарахались от меня в разные стороны.
Перед рестораном стояла скорая. Слава богу. Я дернула дверь.
– Я нашла, нашла… – прохрипела я, держа перед собой лекарство.
Медики уже положили Алекса на носилки и со скрипом катили их к выходу. Я заметила, что его стошнило на пол, и меня замутило. Все столы были сдвинуты к стене и посетители столпились в углу у аквариума.
– Мы уже сделали ему укол, – сказал мне один из врачей.
Глаза Алекса были закрыты, а губы посинели. Все его лицо казалось опухшим, изо рта торчала трубка, на краю носилок валялся рюкзак вместе со всем содержимым.
– У нас здесь анафилактический шок, – передал один из медиков по рации.
– С ним все будет хорошо? – выдавила я.
– Ты знаешь, на что у него аллергия?
– На морепродукты.
– Как насчет латекса? – Я отрицательно помотала головой. – На лекарства?
– Нет. Точнее, не думаю. У него аллергия на многие вещи – на плесень, на траву, на клубнику, на кошек – но только креветки вызывают, ну… – Я посмотрела на неподвижно лежащего Алекса.
– Мы отвезем его в Кромвельский госпиталь, – кинул мне через плечо доктор. Они вывезли носилки на улицу и погрузили в скорую. Один из медиков остался с Алексом, а второй сел на переднее сиденье. У меня была куча вопросов, но они уже захлопнули заднюю дверь и умчались под громкие вопли сирены.
Мне показалось, что все кости внезапно размякли, и я упала на ближайший стул.
– Вот, попей. – Официантка протянула стакан воды. Мои руки тряслись так сильно, что я больше расплескала, чем выпила. – Он перестал дышать, но его реанимировали, и ему полегчало.
Он не дышал? О боже.
Ко мне подошел повар.
– Никаких креветок. – Он нервно мял заляпанное полотенце, заткнутое под резинку фартука.
– Наверняка были, только на них у него такая реакция!
– Никаких креветок, – настаивал он, со слезами на глазах. – Смотри! – Он взял блюдо Алекса, перевернул его на пластиковую столешницу и отделил от лапши кусочки тофу и бобовые ростки. – Никаких креветок! – Слезы ручьем текли по его щекам.
Я потрогала лапшу – еда все еще была теплой. Затем прижала пальцы к губам и почувствовала вкус приправ.
Вот сука.
Я вытеснила все лишние мысли из головы. Сейчас мне нужно думать об Алексе, а не о Никки.
В ресторан вбежала Таша, ошеломленно оглядываясь по сторонам. Увидев меня, она спросила:
– Что тут случилось?
– У Алекса был анафилактический шок.
– Никаких креветок! – продолжал доказывать повар.
– Почему у него не было с собой этой штуки для укола? – спросила Таша, зарываясь пальцами в свое афро так глубоко, будто хотела вырвать клок. – Он же знает, что всегда должен носить ее с собой!
– Не знаю. Я сбегала в его комнату за запасным шприцем. – Я протянула ей руку со своей находкой.
– Почему он вообще оставил его в общежитии? – воскликнула Таша, забирая у меня лекарство.
– Он думал, что у него все есть в рюкзаке. Может, где-то выпало, не знаю.
– Черт меня подери! – Таша села рядом и в один глоток осушила мой стакан. – Не могу больше звонить родителям. Просто не могу, – повторила она ровным голосом. И уставилась в пустоту, словно ни меня, ни ресторана тут не было.
– Он же будет в порядке, да? – Я прекрасно понимала, что Таша ничего не знала о состоянии Алекса, как и я, но мне так хотелось услышать что-нибудь обнадеживающее.
– Разумеется, – подтвердила она; мои слова вернули гида в реальность. – С ним все будет хорошо, – добавила она громче и увереннее. – Тебе сказали, в какой госпиталь его забрали?
Я молчала: в голове было пусто.
– Кромвельский, – подсказала официантка.
Таша встала.
– Хорошо, я поеду туда и проверю его состояние. Как только узнаю что-нибудь – позвоню тебе.
– Я с тобой. – Найдя свою сумку, я вытащила деньги, чтобы расплатиться за заказ, но официантка в страхе попятилась назад, будто ей протянули гадюку.
– Нет, тебе лучше вернуться в Метфорд, – ответила Таша.
– Я еду в госпиталь, – упрямо повторила я. – Если ты не возьмешь меня с собой, то я найду дорогу сама. Ты меня не остановишь.
Должно быть, она прочла что-то в моих глазах, потому что не стала спорить.
– Хорошо. Поехали.
Двадцать восемь
Я вернулась в Метфорд только ближе к полуночи. Если бы пришлось добираться на метро – уверена, я бы просто не доехала, но к счастью, Таша оплатила такси. Водителю пришлось громко прокашляться, чтобы я наконец обратила внимание, что мы приехали, и вышла из машины.
Вся группа собралась в холле. Софи поднялась, когда я вошла; она выглядела так, словно вот-вот заплачет.
– Он в порядке, – сказала я.
– Что случилось-то? – спросил Джамал раздраженным тоном; он любил быть в курсе событий и сейчас ждал от меня объяснений.
Я рассказала им о том, как в кафе у Алекса началась серьезная аллергическая реакция, которая закончилась анафилактическим шоком.
Кендра прошептала что-то на ухо Жасмин, бросая на меня косые взгляды, но та только отмахнулась. Мои руки сжались в кулаки – Кендра определенно винила во всем меня.
– Надо засудить эту тайскую забегаловку – они же практически пытались убить Алекса! – заявила Жасмин.
– Повар был уверен, что не добавлял никаких креветок, – пожала я плечами. – Врачи думают, что это могли быть незаметные частички. Если повар, к примеру, использовал один и тот же нож и для креветок, и для тофу, этого было бы достаточно. – Я снова попыталась прогнать образ Никки из головы.
– Но с ним же все будет хорошо? – Софи обвила себя руками.
– В какой-то момент он перестал дышать, но врачи считают, что это длилось недолго – скорая приехала очень быстро. Они оставили его на ночь в госпитале под наблюдением, но он был в сознании, когда я уехала. – Мне хотелось поговорить с ним, но ни врачи, ни Таша не разрешали. Оставалось лишь тайком заглядывать в палату, чтобы увидеть его хоть краем глаза. Необходимо было узнать, видел ли он «Эрин» перед случившимся. – Сказали, он пока не готов разговаривать.
– Эта поездка явно проклята, – сказала Кендра, заслужив сильный тычок от Жасмин.
– Прекрати уже нести эту чушь! Никому не хочется слушать про твою магию вуду и прочую фигню.
– Я просто говорю, что все это очень странно. Сначала умирает Коннор, а теперь еще и это.
Меня пробрала легкая дрожь. В приемной госпиталя в компании старых журналов, невкусного кофе и тихих разговоров у меня было несколько часов, чтобы обо всем подумать.
Каковы были шансы, что Алекс почти умрет из-за креветки всего через пару часов после звонка разочарованной Никки?
Мой преподаватель по математике всегда говорил, что происходящее не всегда взаимосвязано – иногда это просто совпадение. Если твоя собака залаяла, когда ты ел банан, это совсем не означает, что именно банан стал тому причиной. Это просто произошло в одно и то же время. И пытаться связать эти события вместе – напрасная трата времени. Но весь этот кошмар явно был делом рук Никки.
– И что дальше? – спросила Софи.
– Таша позвонила его родителям: они прилетят сюда первым же рейсом. – Я не стала рассказывать им о том, как выглядела Таша перед этим звонком. Как будто готова содрать с себя кожу, лишь бы не говорить с ними.
– А что насчет нас? – поинтересовалась Жасмин.
– Всего пара дней осталась, – сказал Джамал. – Подозреваю, что нам придется завершить курс. Мы потратим куда больше времени, если попытаемся уехать раньше срока.
– Да, наверное. Просто будет странным продолжать туристическую программу с… – она взглянула на меня, – ну, вы поняли.
– Я иду спать, – сказала я.
– Тебе что-нибудь нужно? – Софи легко коснулась моей руки.
Я отрицательно покачала головой и поплелась наверх, чувствуя, будто каждая нога весит не меньше тонны. Утром я вернусь в Кромвельский госпиталь и увижусь с Алексом во что бы то ни стало.
Захлопнув дверь, я тяжело прислонилась к ней, устало размышляя, хватит ли мне сил умыться. Хотелось просто сбросить с себя одежду, пропитанную запахом больницы, чистящих средств и плесени. Я оглядела комнату. Неужели прошел всего день, с тех пор как мы тут проснулись?
Внезапно я заметила, что мою кровать застелили. И не просто застелили – а заправили идеально, по-армейски – подушка аккуратно взбита и сдвинута к стене, уголки одеяла подвернуты, покрывало разглажено. Я никогда так не делала. Я вообще редко застилала кровать, да и то ограничивалась лишь тем, что небрежно швыряла одеяло поверх остального бардака.
Из-под подушки что-то торчало. Я, словно фокусник, резко отдернула покрывало со свистящим звуком. Крохотная баночка, в каких обычно продавали детское питание, плюхнулась на матрас. Я подняла ее.
Описание было на японском, по-английски здесь значилось всего два слова. Но этого оказалось достаточно.