– Нет… В чем?
– Я не забуду о твоем долге. И точно с тобой поквитаюсь. Будет даже веселее заставить тебя ждать и бояться, когда же наконец вся твоя жизнь полетит к чертям. Я могу быть очень терпеливой. – Она забралась на велосипед, поставив одну ногу на педаль. – Ты воспользуешься последним шансом и убьешь мою мать сегодня ночью. Это единственный выход. Сделаешь – и, обещаю, я оставлю тебя в покое.
– Откуда мне знать, что ты не врешь?
– Придется поверить мне на слово, – ответила она.
– Прекрасно, – скептически хмыкнула я.
Ее лицо сморщилось.
– Знаешь, это нечестно. Я выполнила все свои обещания до единого. Так что сделай дело – и мы в расчете. Это будет моим подарком.
– Подарком?
– Ты наконец узнаешь, на что способна. После этого тебя уже ничто не остановит. – Она оттолкнулась ногой от земли и медленно поехала прочь. – Только представь, чего ты сможешь достичь!
Тридцать
Я не имела ни малейшего понятия, есть ли в британских госпиталях строгие часы посещения, и не собиралась никого об этом спрашивать, чтобы меня вдруг не прогнали.
В нос ударил резкий запах чистящего средства с примесью чего-то кислого и неприятного, о чем мне не хотелось думать. На третьем этаже я остановилась у лифта, глядя на закрытую дверь его палаты в конце коридора. Собравшись с силами, я пошла к ней, пока еще не успела растерять всю храбрость.
Пропустив медсестру, толкающую перед собой коляску с пожилым пациентом, я осторожно открыла дверь. Алекс увидел меня и сел в кровати. На соседней койке храпел мужчина средних лет.
– Привет! – помахал рукой Алекс. С его запястья свисала трубка от капельницы.
– И тебе привет. – Я вошла в комнату и подвинула свободный стул поближе к кровати. Чтобы удостовериться, что это не сон и с ним все в порядке, я коснулась руки Алекса. – Ты выглядишь намного лучше, чем в нашу последнюю встречу.
– Извини.
– За что ты извиняешься? – ошеломленно спросила я.
– Могу представить, как отстойно было тебе все это наблюдать: конвульсии, рвота, потеря сознания… – Он избегал моего взгляда. – Не совсем подходящий способ впечатлить девушку.
– Даже не знаю, – осторожно начала я. – Помнишь нашу официантку? Она явно была от тебя без ума. К тому же многих привлекают странности.
Его губы растянулись в улыбке и он еле сдержал смех.
– Ничего не имею против нее, но я старался впечатлить кое-кого другого.
Мое сердце дрогнуло.
– Я рада, что ты в порядке.
– А я-то как рад! Хочется дать себе пинка за то, что потерял этот чертов шприц. Мама мне плешь проест, когда прилетит.
Я протянула руку через металлический подлокотник кровати и сжала его ладонь. Нет никакого смысла говорить, что он не виноват в пропаже лекарства. Не знаю, как именно Никки его стянула, хотя меня уже не удивляют ее навыки вора-карманника. Может, она столкнулась с ним на тротуаре или села позади него в метро, чтобы вытащить шприц из рюкзака, прямо как в романе Диккенса.
– Ничего твоя мама не проест, она просто будет рада, что ты жив и здоров.
– Да конечно, ты просто никогда с ней не встречалась. Она вообще не хотела отпускать меня в Лондон из-за этой аллергии. Мы даже толком не ходим по ресторанам, потому что она им не доверяет. Если мы куда-нибудь едем, даже просто проведать бабушку, она всегда берет еду с собой. И вот наконец ее паранойя получила подтверждение. Она заберет меня домой и засунет в пузырь.
– Мне жаль, что так получилось, – произнесла я. Мое сердце не выдержало и рассыпалось на тысячу осколков. Это все из-за меня. Алекс потянулся и стер слезу с моей щеки.
– Эй, все дело просто в одном неудачном блюде.
Я кивнула, чтобы успокоить его, но ведь дело было во мне. Никки не стала бы так поступать, если бы не я.
– Ты чуть не умер, – тихо прошептала я.
– Но не умер ведь. И, как знать, может контакт с креветкой наделит меня какой-нибудь суперсилой.
– Как Бэтмэна.
Алекс прикрыл глаза.
– Так, я обязан сводить тебя на фестиваль комиксов. Для человека, так хорошо разбирающегося в научной фантастике, твои знания о супергероях просто фуфло. Бэтмэна не кусала летучая мышь! Я имел в виду Человека-паука. Думаю, меня бы звали Лобстермэн. А то «Человек-креветка» звучит как-то хило.
– Да уж, «Человеком-Креветкой» никого не напугать.
Приятно было погрузиться в мультяшную вселенную Алекса, где всегда понятно, кто злодей. Не то что в реальной жизни, когда злодеем может оказаться даже твоя милая знакомая из аэропорта.
– Осталось только выбрать костюм. Я неплохо смотрюсь в розовом, так что пожалуй, этот цвет подойдет. – Он сжал мои пальцы, заставив меня вздрогнуть. Рука все еще болела после удара. Но я не стала убирать ее – я заслужила эту боль.
– Меня собираются выписать уже сегодня, когда прилетят родители, – сказал Алекс. – Я впервые провел ночь в больнице и не горю желанием повторить это дело.
– Ты завтра улетаешь?
Он кивнул.
– Я пытался уговорить родителей позволить мне остаться, но безрезультатно. Мама уже готовит мне защитный пузырь.
– Я буду скучать, – прошептала я, и горло болезненно сжалось. Думать о том, что он уедет, было невыносимо, но я знала: так лучше. Безопаснее.
Он махнул рукой с преувеличенной небрежностью.
– Тебе придется очень постараться, чтобы протянуть без меня эти пару дней.
– Да, кстати об этом…
Я должна была сказать ему кое-что, как бы ни хотелось оттянуть этот момент. Мне следовало в первую очередь думать об Алексе. Рядом со мной он всегда находился в опасности, и лучшее, что я могла сделать, – это убраться от него подальше. Никки легко использовала бы нашу с Алексом связь, чтобы добраться до меня и заставить сделать то, что ей нужно.
И даже если я убью ее мать, то все равно никогда не смогу посмотреть ему в глаза. Невозможно сначала убить невиновного, а затем жить так, будто ничего не произошло. Алекс был хорошим человеком и заслуживал кого-нибудь получше. У меня не оставалось выбора.
– Погоди, что происходит? – Алекс сел повыше.
– Я думаю, будет лучше, если мы расстанемся, – с трудом выдавила я.
Он удивленно моргнул.
– Шутишь?
– Ну, все было классно, но когда мы вернемся обратно, то будем очень заняты. Типа школа и все такое, – начала бормотать я, опустив глаза.
– Ты кидаешь меня? – Его голос был таким громким, что мужчина на соседней койке подскочил, смачно всхрапнул, словно подавившись языком, и удивленно уставился на меня.
Я понизила голос:
– У нас сейчас столько проблем…
– Прекрати говорить про «нас», когда речь только о тебе.
– Э-э-э, может, мне выйти? – Мужчина на соседней кровати уже приподнял одеяло, обнажив тощие ноги, будто ждал команды, чтобы сорваться с места. Алекс отмахнулся от него, даже не обратив внимания на его вопрос.
– Ладно, у меня сейчас много проблем. Не думаю, что могу сейчас с кем-то встречаться. У меня нет на это сил.
Алекс скрестил руки на груди.
– Ты сама-то себя слышишь? «Нет на это сил»? Звучит как плохая реплика из телевизионного шоу. Все из-за моего приступа, да? Это же просто аллергия – она не заразна.
– Аллергия тут ни при чем.
– Серьезно, я просто сбегаю себе за чашечкой чая, – снова предложил сосед.
– И ты кидаешь меня именно тогда, когда я торчу в госпитале. Думаешь, я поверю в такое совпадение?
– Сделаю пару звонков или еще что-нибудь… – Мужчина сидел, свесив обе ноги. Его пижамные штаны были выцветшего серого цвета, а резинка на талии выглядела настолько слабой, что, казалось, он мог потерять их в любой момент. Лучше бы он просто ушел, не дожидаясь разрешения.
Алекс был прав. Я бросала его как раз из-за аллергического шока. Но не потому, что мне было противно – я просто пыталась обезопасить его, даже если каждое слово вонзалось мне в сердце.
– Это никак не связано с твоей аллергией. Я же хотела поговорить с тобой еще до приступа, помнишь?
– Так ты планировала порвать со мной над тарелкой тайской лапши, чтобы я не устраивал сцен? Ты все продумала? – Он потряс головой. – Шикарно. Почему же нельзя было сказать это, когда я остался у тебя на ночь?
Я поморщилась. Мужчина на соседней койке уже не просил разрешения уйти. Теперь он сидел с таким видом, словно смотрел шоу, жуя попкорн.
– Это не значит, что ты мне не нравишься, просто…
– Знаешь, избавь меня от речи про «дело не в тебе, дело во мне». Не хочешь быть со мной – ладно, только уходи.
– Алекс… – Я коснулась его руки, но он отдернул ее, толкнув капельницу, отчего та закачалась.
– Можешь идти. Ты сказала все, что хотела. Спасибо за компанию, было весело, Лондон навсегда в наших сердцах, бла-бла-бла.
– Мне правда жаль… – Я поднялась на дрожащих ногах.
– Просто уйди.
– Я бы хотела, чтобы все было по-другому…
– Да проваливай уже! – закричал Алекс, и я выбежала из палаты в коридор, подгоняемая его болью и злостью. За дверью я столкнулась с медсестрой.
– У вас все в порядке? – спросила она, покосившись на дверь в палату.
– Ага. – Я проскочила мимо нее и спустилась по лестнице на первый этаж. Кругом было полно людей, а мне так хотелось побыть в тишине. На одной из дверей висел знак межрелигиозной часовни. Я толкнула дверь, моля об уединении.
К счастью, там было пусто. Закрыв за собой дверь, я сползла на прямо на коврик. Хорошо, что я находилась уже в больнице, потому что мое сердце просто разрывалось. Я чувствовала, как рыдания сдавливают грудь, пытаясь вырваться наружу. Сжав голову руками, я попыталась сдержать крик.
Я ненавидела себя за то, как обошлась с Алексом – конечно же, он ничего не понял. И будет считать, что это все из-за него: что его любовь к комиксам была для меня слишком странной, энциклопедические знания видео-игр – слишком бесполезными, а тот факт, что он почти выучил эльфийский язык по «Властелину Колец» – вообще отстойным. Но я любила все эти качества. Как любила то, что он отличался от остальных, что видел во всем волшебство и интересные приключения. Любила тот маленький скол у него на переднем зубе и тепло его тела, будто от встроенного обогревателя.