Вот черт. Я мельком оглянулась по сторонам, намечая путь для отступления.
– Все в порядке? – спросил офицер, высунувшись из окна.
Я кивнула.
– Ага.
– Опасно гулять одной в такое позднее время.
– Я рассталась с парнем и решила немного развеяться.
– Подвезти?
Хотелось закричать, чтобы меня оставили в покое, но вряд ли это была хорошая идея.
– Не-а. Сама дойду. – И никогда не признаюсь, что потерялась.
Коп пристально смотрел на меня, запоминая все приметы.
– Ну ладно, будьте осторожны.
Я улыбнулась и помахала им вслед рукой. Мне с трудом удавалось сдерживать дрожь, пока машина не свернула за угол. Господи, как же хочется домой! Не в Метфорд, а к себе в Ванкувер. В свою комнату, прямо в кровать с розовым покрывалом, которое бабушка связала крючком. Где на полках стоят любимые книжки, а на потолке светятся старые наклейки в виде звезд. Я взглянула на небо. А ведь когда-то по таким звездам люди находили путь домой. Но в городе было слишком много огней, чтобы разглядеть хоть одну звездочку.
Улица свернула к парку. Я шла вдоль железного забора, пока не увидела табличку: «Гайд-парк». От облегчения я чуть не повисла на калитке. Слава богу, я знала это место. Отсюда можно было дойти до Метфорда. Посмотрев на телефон, я обнаружила, что уже два часа ночи.
Звон в ушах стал громче. На что я потратила столько времени? Может быть, я чего-то не помню? Я так устала от блужданий по городу.
Неподалеку послышался шум мусоровоза. Два работника в оранжевых жилетках шли по обе стороны грузовика, сваливая туда содержимое придорожных мусорных контейнеров. Я ринулась к ближайшему и достала из сумки нож, загородив его собой от камер наблюдения. Затем протерла его рукавом и похоронила эту улику под кучей оберток от гамбургеров. Теперь, даже если тот коп вернется, при мне хотя бы не будет оружия.
Я отошла в сторону и стала наблюдать за утилизацией мусора. Надо было проследить, чтобы нож случайно не выпал из урны. Но он благополучно полетел в недра грузовика, так что никто и никогда уже не смог бы его найти. Мне полегчало, но ненадолго: я понятия не имела, что делать дальше. Голова кружилась, мысли разбегались, происходящее не имело никакого смысла. Меня трясло от усталости – лучше всего сейчас было пойти в Метфорд и лечь спать.
Через главный вход нельзя – я рисковала наткнуться на охранника. К счастью, окно прачечной все это время оставалось открытым. Я легла на холодный асфальт, просунула ноги в отверстие и с глухим звуком рухнула на пол. Внутри было темно, и я впервые почувствовала себя в безопасности.
Я не могла вернуться к себе в комнату – там меня наверняка поджидала Таша. Но даже если ее не было, я все равно не смогла бы найти в себе силы подняться по лестнице. Меня не покидало ощущение, будто я о чем-то забыла. Я собрала с гладильной доски чье-то чистое белье, сложила его стопкой вместо подушки и легла на пол. Больше всего на свете мне хотелось заснуть и забыть о случившемся. Едва закрыв глаза, я отключилась.
Утром меня разбудил шум в коридоре. Я сразу подскочила, прижав сумку к груди. Сердце билось как сумасшедшее, но в прачечную так никто и не зашел.
Я разблокировала телефон и посмотрела на часы – еще не было и семи утра. Как только я отключила авиарежим, на меня обрушился шквал пропущенных звонков и сообщений. Большинство из них было от Таши, но одно пришло от Алекса:
«Ты жива? Твои родители звонили, говорят, ты пропала. Напиши мне».
Я прочла это сообщение раз десять, словно пытаясь найти скрытый смысл. Это ведь значит, что он волнуется, правда? Пусть тут не было слов любви или сожалений, но он ведь мог и не слать сообщение.
Если, конечно, мои родители не заставили его.
Они, кстати, тоже звонили. И оставили семь голосовых сообщений.
Би-ип. «Ким, это мама. Пожалуйста, позвони мне».
Би-ип. «Меня не волнует, который час – позвони, как только получишь это сообщение».
Би-ип. «Мы доверяли тебе и понадеялись, что в поездке ты будешь вести себя нормально. Если не перезвонишь, будешь наказана, как только прилетишь домой».
Би-ип. «Милая, я волнуюсь. Позвони».
Би-ип. «Кимберли, Таша собирается звонить в полицию. Я уверена, что тебе бы этого не хотелось, так что ответь скорее».
Би-ип. «Ким, я не злюсь. Забудь о наказании. Я просто хочу, чтобы ты была жива и здорова».
Би-ип. «Медвежонок? Это папа. Позвони нам, родная. Мы вместе решим все проблемы, как только ты прилетишь домой».
Я недоверчиво уставилась на телефон. Даже папа позвонил. Серьезно? Обычно он полагался на маму в вопросах воспитания, не зря же она притворялась экспертом в этой области. Представляю, сколько постов она теперь настрочит: «Что делать, если у вашей дочери не все дома» или «Психические проблемы: она не притворялась».
В животе заурчало. Казалось, что после всего произошедшего аппетит должен был покинуть меня навсегда, но он все еще напоминал мне, что я жива. Я задумалась. Вряд ли кто-то из нашей группы мог оказаться в столовой в такой ранний час.
Я тихо поднялась по лестнице. В холле было пусто, столовая только-только открылась. Проскочив внутрь, я схватила яблоко, пару тостов и упаковку арахисового масла, а затем поспешно вернулась обратно.
– Эй, Ким! – крикнул кто-то, и я замерла с яблоком во рту. Медленно обернулась и увидела администратора, сидящего на рецепции. – Ты в курсе, что Таша тебя искала?
– А, да, – кивнула я, – мы уже поговорили.
– Тебе тут еще одно письмо пришло. – Она перегнулась через стол и махнула мне зажатым в руке конвертом как белым флажком.
Я заставила себя протянуть руку за письмом, стараясь подавить волнение. Но, когда прикоснулась к конверту, тревога улетучилась – бумага была совсем не такой толстой и пафосной, как та, которую посылала Никки. Обычный конверт из магазина канцтоваров. Он выглядел изрядно потрепанным, а сверху его украшал почерк Эмили с характерными мелкими завитками.
– Спасибо. Пойду засуну вещи в сушилку.
Я принесла свою добычу в прачечную и уселась на стол. Намазав арахисовое масло на остывший хлеб, я быстро расправилась со скудным завтраком и открыла конверт.
Легкий тон письма Эмили сначала ошеломил меня, но потом я проверила дату. Она отправила его в день смерти Коннора и еще ничего не знала о происходящем. Мне хотелось вернуться назад во времени вместе с этим письмом – в те дни, когда все было хорошо. Чтобы ее истории об отравлении хот-догами, спасении тонущего в реке ребенка и поцелуях с другим вожатым были для меня единственными серьезными событиями. Я плакала, дочитывая ее письмо.
«Короче, мне пора закругляться, если я хочу успеть отправить тебе письмо сегодня. Жду не дождусь нашей встречи через пару недель – хочу услышать все о твоих похождениях! Знаю, что тебе не хотелось ехать, но надеюсь, что все хорошо. Ведь на все есть своя причина. Вдруг ты встретишь принца? И помни: тебе не нужны никакие победы в научных конкурсах – ты и без них самый умный человек, которого я знаю. Все получится.
Сейчас я совсем не чувствовала себя умной. Никки всегда была на шаг впереди меня. Откусив яблоко, я попыталась вернуться к проблеме, от которой убегала всю ночь.
Могла ли Никки быть плодом моего воображения?
Я ведь преувеличила, заявив, что встречаюсь с Коннором, но это уже совсем другой уровень.
Если никакой Никки на самом деле не существовало, то у меня явно были проблемы с головой. Ведь она казалась мне реальным человеком – не просто голос в подсознании, а осязаемый трехмерный объект. Такая же настоящая, как и все вокруг. Придумать себе отношения сравнительно легко, но выдумать целого человека – надо постараться. Но теоретически такое тоже возможно. Существуют же люди с диссоциативным расстройством, в которых живут несколько личностей и одна после «переключения» сменяет другую? Вдруг я так же отключалась и превращалась в Никки?
Я перебрала в голове все наши встречи, пытаясь вспомнить моменты, когда ее видели другие люди. Я была уверена на все сто, что она находилась со мной в магазине в аэропорту – это ведь она споткнулась о сумки и спорила с консультантом насчет оплаты.
Но что было после аэропорта?
В самолете я пила водку. Могла ли я выпить все одна и притвориться, что Никки составила мне компанию? Взяла девушку, с которой потусила пару часов, и превратила ее в подругу. Я же смогла убедить себя, что нравлюсь Коннору. Вполне вероятно, что мне по силам выдумать и человека, чтобы не быть такой одинокой.
Сколько раз во время этой поездки я чувствовала себя рассеянной! Списывала это на стресс и бессонницу, но на самом деле причина была в другом…
Стоп! Точно! Я победно вскинула кулак. Алекс ведь тоже встречал ее. Она разговаривала с нами в баре. Он называл ее Эрин и был уверен, что она студентка, живущая в Метфорде. Но, может быть, тут действительно жила некая Эрин, а я просто перенесла на нее свою выдуманную Никки? Откуда мне знать, кого встретил Алекс: реальную Никки или совершенно другого человека, который являлся ею только в моей голове?
Но если Никки не существовало, то что насчет Коннора?
Я закрыла глаза и представила себе платформу в метро со свойственным ей запахом металла, плесени и старого кофе. Затхлый воздух, подгоняемый ветром из туннеля. Из-за отмененного поезда на платформе было слишком много народу. Коннор стоял неподалеку.
Могла ли я его столкнуть? Он угрожал, что расскажет все Алексу. Может, и могла, ведь я ненавидела его в тот момент. Вдруг это был инстинкт, сиюминутное желание разделаться с ним; а когда все закончилось, моя больная психика спихнула все на выдуманную Никки?
Моя воображаемая подруга убила моего воображаемого парня. Я истерично засмеялась, но тут же прикрыла рот ладонью. Надо собраться. Включить логику и применить научный подход.