Просматривала сотни вероятностей, но все заканчивались печально, то для одного, то для другого. Пусть обещала Ниасу не оказывать никакого психического воздействия, я солгала. Вмешалась, подправила его личность, лишь самую малость.
Иначе было нельзя, ведь он зверь, теперь, к счастью, прирученный. Такой станет самым лучшим мужем для Кимми. Его маниакальность и одержимость поставлена на правильные рельсы и не причинит никому вреда. Немного лукавлю… Причинит, но в том случае, если кто посмеет поднять руку на избранницу. Однако тут я уже бессильна, лишь выбрала наименьшее из зол. Мне ли не знать побочных эффектов. Я уже делала подобное раньше. Приручила своего собственного монстра.
Это было задолго до знакомства с инспектором по делам несовершеннолетних. То судьбоносное событие притворило нашу встречу в приюте и навсегда изменило обе жизни.
Неожиданное видение вклинилось, когда я столкнулась с долговязым парнем в музее современного и классического искусства в Лос-Винтаго, куда нас привели на экскурсию. Он долго рассматривал весьма откровенную картину, где девушка предавалась ласкам сразу с тремя мужчинами.
Краснея от стыда, не могла оторвать взгляда от слившихся в едином экстазе людей.
— А ведь кто-то рисовал их в этот момент, — внезапно нарушила молчание.
— На картине жена художника. Должно быть, хорошо когда есть кто-то, кто разделяет твои интересы так фанатично, — грустно ответил незнакомец и повернулся ко мне.
На секунду он удивился и еле заметно хмыкнул. Одиннадцатилетняя девочка около скандального полотна. А затем на меня градом посыпались картинки. То, что он делал со мной было ужасно и отвратительно, и я притянула руки ко рту, чтобы не закричать. В моём же видении рот зажимала чужая рука в новенькой кожаной перчатке — такие часто любят использовать водители. Чувствовала неприятный привкус.
Физически ощущала боль. Его и мою. Всё прекратилось, когда в руке появился нож.
Захлопала влажными от слёз ресницами, а незнакомец продолжал изучать моё лицо. На его собственном не было ни одной эмоции. Красивые безжизненные голубые глаза, и чужая полуулыбка.
Не говоря ни слова, он почти выбежал из зала, оставив меня наедине с картиной. Я больше не смотрела на совокупляющийся квартет. Видела, как тонкие губы требуют в кожгалантереи дорогие перчатки. Для меня. Это даже мило.
Не подозревая, я стала триггером для дремлющего монстра, и теперь он хотел отблагодарить меня в своей извращенной манере. Следовало испугаться, сбежать, убить его раньше. Но вместо этого я влюбилась, потому что параллельно со всем этим разглядела иной путь для нас обоих.
Убийца неделями следил за приютом, запоминал моё расписание и перемещения, выжидал. Мне нравилась его методичность и преданность. Это должен был быть его первый раз, и он хотел сделать всё идеально. Поэтому я решила немного помочь ему.
Он подготовил место для нашего последнего свидания в заброшенном амбаре в доках. Старая кушетка. Расстеленный везде полиэтилен, и никого поблизости, кто смог бы услышать крики и звуки борьбы. Только я не буду кричать и драться, всё будет иначе.
Я в очередной удивила парня так, что он растерялся. Сбежала из приюта и направилась прямиком к месту казни. Юноша брёл, не торопясь, мысли сбивались и путались в его голове. Жажда боролась с любопытством и внезапным страхом.
Приятно было ощущать смену ролей. Грани размылись, и теперь стало неясно, кто жертва, а кто охотник. Но я тоже боялась, потому что не видела чёткого будущего. Психопаты могут быть весьма непредсказуемыми даже для псионика-ясновидца.
Я нырнула в полуоткрытую дверь амбара и уселась на скрипучем полиэтилене.
— Ты псионик, — раздалось из темноты.
— А ты психопат, — смело ответила незнакомцу.
— Туше. Как глупо, я ведь трахну и убью тебя. Зачем ты пришла?
— Поговорить. Можно?
— Ну, давай. Ты сильно упростила мне задачу. Почему бы и нет?
Я погладила место рядом с собой, и убийца послушно сел, сжимая новенькими перчатками рукоять ножа.
— Это не прекратится с моей смертью.
— Что именно?
— Твоя жажда. Тебе не станет легче.
— Я знаю, что ты предлагаешь?
— Помощь.
— Бесполезно. Я хочу этого, — он осторожно провёл лезвием по моей шее, спустился в верхней пуговице рубашки, и ловко срезал её.
— Разреши показать тебе кое-что, если не понравится, сделаешь, что задумал.
— Зачем тебе всё это?
Взяла его лицо в ладони и неожиданно для себя призналась:
— Люблю тебя.
— Ты ещё безумнее, чем я. Как же ты собралась помогать мне? Тебе самой нужна помощь.
— Да, нужна…Твоя…
Подняла руки выше к его вискам и показала всё. Мы сидели всего минуту, глядя друг другу в глаза и рыдали. Нож упал на пол. Он накрыл мои руки своими, отнял от лица и начал их неистово целовать.
— Это всё правда?
— Разве ты не испугался такого будущего со мной?
— Нет… Я правда смогу?..
— Что сможешь?
— Чувствовать.
— Да, я научу. Но ты должен понимать, это будешь уже не совсем ты.
— Согласен, делай со мной, что хочешь, только покажи мне тот мир, моя Сайджин Окс.
— Тебе придётся быть терпеливым. Нам нужно расстаться на время, и не раз. Мы часто будем терять и находить друг друга.
— Я ждал тебя семнадцать лет. Буду ждать, сколько скажешь.
— Жажда не уйдёт, она лишь станет другой, ты будешь зависим от меня.
— Уже зависим. Прямо сейчас стою там у той чёртовой картины и держу тебя за руку. Сделай это со мной. Сейчас же!
Ошибка № 5 Подозрительность
Даррет не без удовольствия надел старые перчатки и погладил поврежденную приборную панель. Откуда у Йенса Моро взялся тот самый нож? Обидно, этим же оружием псионик прикончил Найло. Молодой лаборант не заслужил такой участи. Но никогда не поздно отомстить. Жаль, что у садиста больше нет глаз.
Губы дознавателя дрогнули.
Что подумала бы Эйри, узнай, что он натворил тогда. Хиз и сам не ожидал от себя подобного. Её рассказы об издевательствах практиканта холодили кровь. То, в каком ужасе жила девушка на протяжении года, казалось настоящим адом.
Моро не прикасался к ней. Не насиловал, но делал куда более отвратительные вещи: ломал и подавлял свою жертву, рисуя мрачные перспективы её будущего. А с её способностями к прогнозированию, девушка видела всё слишком натурально.
— Если бы не ты: давно сдалась и перестала сопротивляться Йенсу. Я так ждала тебя, Даррет, верила, что спасёшь.
Тонкие ручки сомкнулись на шее инспектора по делам несовершеннолетних. Её запах сводил с ума и пробуждал звериные инстинкты. Ради Сай он пошёл бы на многое, и он пошёл.
Хиз тряхнул головой, отгоняя новое воспоминание. Для этого ещё будет время, теперь этот фрагмент мозаики уже не потеряется. Сначала надо разобраться с мерзавцем и отвезти его в участок. А ещё нужно сделать что-то с наёмником, залившим кровью весь пол в прихожей. Слабо верилось, что Аэр на такое способен, но мужчина своими глазами видел сына с револьвером в руках. Вытирал полотенцем кровь с его щёчек.
— Ты злишься, отец, — раздалось с заднего сидения паромобиля.
Даррет сглотнул. Ребёнок уже второй раз заговорил с ним. Первый — в квартире, там малыш бросился ему на руки, крича: “Папа, папа!” В тот миг он казался обычным напуганным мальчиком. Обычный напуганный мальчик, разрядивший целый барабан в кишки незнакомцу.
— За что мне злиться на тебя? Ты спас Эйри, — мужчина попытался улыбнуться, глядя в зеркало заднего вида.
— Она мне нравится. Такая, как я представлял себе.
— Я рад, — ответил Даррет.
Он вспомнил лишь часть, далекое прошлое. Кафе и их первая ночь, но что было дальше? Когда исчезла Сай? До того как инспектор вырезал глаза садисту, или после?
— Мы едем к тому псионику?
— Да, Аэр. Мне нужна твоя помощь, ты ведь знаешь, что делать?
— Да, отец, но ты слишком добр к нему. Он опасен. Лучше убить.
— Знаю.
Дальше ехали молча, пока впереди не показалась городская свалка. Даррет тихо выругался: из будки, в которой он ставил Моро, валил густой дым.
— Это иллюзия, — изрёк ребёнок, — он хочет привлечь внимание, чтобы его нашли и выпустили.
— Там всегда, что-то горит. Это же свалка. Надеюсь, никто не хватится, — Даррет корил себя за неосмотрительность и нерасторопность.
Глупо вечно полагаться на удачу. В паромобиле ему просто повезло, псионик отвлёкся, опьянённый кровью Эйри. Но сейчас…
У будки уже стоял сильно подвыпивший сонный смотритель и задумчиво чесал голову:
— А вы кто такие? — хриплым голосом обратился к мужчине с ребёнком, выпрыгнувшими из паромобиля.
— Добровольный общественный патруль. Проезжал с сыном мимо, решил узнать всё ли в порядке, — невинно ответил Даррет, нервно поглядывая на горящую будку.
— Не из законников, не? — сторож заметно расслабился.
— Не переживайте, — дознаватель подмигнул пьянчуге, и лицо последнего окончательно разгладилось.
— Ума не приложу, что там может гореть? Пусто же, а чадит, как будто мешок с углём припрятан. Странно всё это, стены, дверь и крыша целёхонькие. Что за чёрт?!
— Наверно кто-то кинул шутиху и сбежал, я сейчас проверю, — Даррет Хиз думал, как сплавить мужчину подальше этого места. Лишний свидетель.
— Верно-верно. А что этот на меня так таращится? — икнул сторож и кивнул на Аэра, — жуткий малец!
Услышав вердикт, мальчик широко улыбнулся, отчего смотритель тут же поёжился.
— Наверно, вы ему понравились, — ответил дознаватель, сдерживая смех.
Сын умел произвести неизгладимое впечатление на простых людей.
— Пусть не пялится. Раздражает!
Аэр шагнул вперёд к занервничавшему мужчине.
— Что ему надо от меня? Эй… А я вас помню… Вы уже здесь были… притащили сюда тело… в эту самую будку! Там труп! Кто-нибудь скорее сюда! На помо…
Мальчик вытянул руку и коснулся грязной штанины сторожа, и всего через мгновение мужчина упал на землю, а из его рта начал доноситься храп.