Если в присутствии Макара у меня горит кожа, от смеси зарождающегося увлечения, возбуждения, смущения и еще много чего, то тут дела обстоят иначе. Егор — самый родной человек. Долгое время был таковым. Долгие и долгие годы нам достаточно было посмотреть друг на друга, чтоб все понять. Как оказалось сегодня — года разлуки связь не рушат.
— Освободился? — спрашиваю, обхватив рукой дверной проем на балконе, где нахожу Егора после недолгих поисков, Он курит. Молча кивает. Выхожу к нему.
— Я постелю тебе у себя, — произношу, разглядывая его руки, пальцы. Наблюдаю за тем, как он подносит сигарету к губам. Егор улыбается, выпуская дым, закинув голову. В этот момент до меня доходит. Тупица. — Я с Егором лягу, — добавляю, резковато. Блин. Контролируй себя. — Пойду поменяю постельное.
— Побудь со мной, — Егор ловит мою руку и тянет на себя.
— Егор рано просыпается, в зале не вариант спать. Разбудит тебя ни свет ни заря. В моей спальне сможешь сколько угодно, — тараторю, не концентрируясь на прикосновениях. Егор же обхватывает меня выше живота, прижимая к себе спиной. Утыкается в волосы, я замираю.
— Я бы предпочел не выспаться, — произносит тихо и низко в мой затылок, отчего мурашки разносятся мгновенно, по всему телу, — В твоей комнате.
Глава 21
Это даже не злость. Ярость, её крайняя степень. Бешенство. Вот что я чувствую глядя на мелкую дурочку, которая так мило улыбается своему «другу». Мы просто друзья, где же я такое уже слышал?
Завьялов, её одноклассник, просто одноклассник, блд, цели имеет определенно схожие со мной. Он маскируется, в моем же возрасте все гораздо проще. Захотел — предложил. Да — да, нет — нет. До неё, последние много лет, всегда было да. Тут решила спустить с небес на землю барышня. Единственное, что в этой ситуации забавляет, это её реакция, когда поднимает глаза на меня. Понимаю, палевно, и всё равно смотрю, глаз от нее не оторвать. Единственный повод быть здесь. Адамиди уловил на лету, что лучше Ие сидеть тут, для него лучше.
Без неё ломка. Пора в этом признаться, хотя бы себе. Плюнуть бы и идти дальше, а я всё еще тут, который месяц курорты Краснодарского края влекут меня. Безумное влечение. Кому скажи, не поверят. Я б не поверил, скажи мне кто-то другой. Когда денег дохрена, смена девушки — эволюция. Для меня она замерла.
— Вам что — либо принести, — надо мной стоит молодая девчонка, официант, глазища огромные смотрят внимательно, — Может быть хотите чего — либо? — смотрю и не пойму, что ей надо.
— Кого.
— Что, простите? — то-ли я туплю, то — ли она. Рявкнуть чтоб свалила?
— Спасибо, прекрасная девушка. Ему ничего не надо. Перегрелся под вашим жарким солнцем. Минералочки можно, холодненькой, — выпроваживает липучку Игорь. Девушка резко срывается с места, спасибо и на том. У меня то дела поважнее.
— Ты сейчас в девушке дыру прожжешь. У нее уже мочки ушей — красные. Тормози, Ворон, — тянется за нашими бокалами, подает мой, — Базару нет, красивая. Даже эти самые мочки хороши, я б пососал.
— Заткнись, блд. Ты охренел?
— Говорит человек, который последние несколько часов взгляда от девахи не отводит. Ты её сколько раз мысленно поимел на нашем столе?
Втягиваю носом воздух, какой-то пздц.
— Ты чего добиваешься?
— Хочу чтоб ты очнулся, брат. Так, нельзя. Она человек. Человек, который «нет» тебе сказал. Какого хрена? Где твой хваленый контроль?
— Был, да весь вышел.
— Так пусть зайдет обратно. Девчонка, ведь, Гай. Все, блд, видят. То что ты в ярости — только я. Но твои планы, не слишком — то далеко идущие, видят все. О ней и так болтают лишнего много, зачем ещё повод давать.
Перевожу взгляд на друга. Слышу его, но смысл доходит не сразу.
— Что говорят?
— Да многое. Содержанка якобы. Это зависть, Макар. Обычная человеческая. Она выделяется. Если б ты не был так увлечён, то заметил как наряжены здесь остальные, какие взгляды бросают. А ты все глядишь на одну — единственную.
Обвожу глазами зал. Девки, как девка. Как и везде. Как по мне, слишком пафосные.
— Ничего особенного.
Игорь задорно смеется:
— О ней говорят точно так же. И всё таки, у нее открытых участков кожи меньше на теле, чем в декольте у тех ажурных девчонок, — кивает головой куда-то в сторону, — Эх, если бы не работа остался бы посмотреть, чем у тебя дело кончится.
Моё молчание друг принимает за призыв к продолжению монолога.
— Слышал девушки обсуждали, она еще квартиру купила, а цены то у них поднялись тут ого-го как. В общем, говорят, за услуги берет не мало. Готовь деньги, Макар, — Игорь провоцирует, скучно придурку. Понимаю это и всё равно хочется по морде заехать. Челюсть сжимается, кровь разгоняется. Игорю становится ещё веселей, — Ой, чувствую это будет твое самое «дорогое» знакомство.
И тут до меня, блд, доходит.
— Твою мать, — усмехаюсь качая головой. Только дошло на счёт квартиры. Представляю каким козлом я в её глазах в том ресторане выглядел.
— Процесс пошёл, — Игорь откидывается на спинку стула, внимательно смотрит, — Пора кафтанчик заказывать на твою свадьбу, а то гляди не успеют отшить, — бенефис Мотова, честное слово, — В руку Егорки своего так вцепилась…, - размышляет гавнюк, — Только отпустит и он тебе вцепится в глотку. А там кто знает, кто победит. Он помоложе будет.
— Если ты сейчас не заткнешься, в глотку вцеплюсь тебе я.
— Пошли покурим, мой вспыльчивый друг.
Глава 22
Как же тяжело просыпаться в восемь утра, когда в пять ты еще не спал. Открыть глаза сил не хватает. Натягиваю плед на голову, и тут мозг просыпается. Шарю рукой по кровати, Егора не нахожу. Паника простреливает мозг, заставляя резко подняться. По доносящимся, из кухни, шуму и запаху становится понятно, где находится искомый объект.
Одной рукой придерживая у основания голову, норовящую упасть на плечо и снова отрубиться, иду на звук. Парни о чем — то, судя по всему, спорят. Остановившись в дверях, рассматриваю площадь поражения объекта, если бы сейчас я не хотела так сильно спать, у меня бы непременно задергался глаз от увиденного.
— Очень доброе утро, — произношу, прикрывая ладонью рот. Диверсанты как по команде оборачиваются.
— Мам, пол чистый. Честное слово. Я контролировал, — произносит серьезно.
— Доброе утро, Ийкин, — тот, что постарше определенно не парится из — за моего пунктика к чистому полу, — Мы тут завтрак решили приготовить. Оглядывается, — Можешь нами гордиться, справились, — Гор как обычно доволен собой, да так искренне, что ругаться б язык не поднялся, хотя несколько использованных мисок, тарелки, открытые пачки продуктов в глаза бросаются яркими пятнами.
— Мы смотрели видео, как готовить оладьи, — произносит мой кулинар.
— Да вы определенно нашли общий язык, — смотрю на свою полуженную сковороду, — Видимо, видео было очень увлекательным, — глазами указываю глазами на неудачный опыт готовки, для обоих был первым, с уверенность могу говорить.
— Зря ты не разрешаешь парню готовить, — бросает Егор невзначай, — У него талан, после этой фразу сыночек загорается словно лампочка. И это девушки ведутся на красивые слова? — А у тебя отличная вытяжка, — смеется.
— Ну так с моей памятью, ей часто приходится работать усиленно, — меняемся местами, теперь смешно мне, а не Егору, непривычно серьезен, — Все в порядке, — успокаиваю его, — Бывает то воду оставлю и усну, то про супчик забуду. Ничего катастрофичного.
— Какао и бутерброды с сыром мы сделали вполне прилично. Мелкий может мастер класс провести.
— Егор, мне даже спрашивать неудобно, — произношу тихо, — Но зачем было делать вот это, раз вы позавтракали, — указываю на два миски, в которых намешано… Я б сказала жижа, если б не переживала за тонкую душевную конструкцию парней.
Егор, слегка качает головой, вперед и назад, поднеся к губам ладонь сложенную в кулак. Глаза игриво стреляют
— Ладно, ты пока придумай свой вариант, — поворачиваюсь к мелкому, — Начнем с тебя.
— Это, — указывает на одну из мисок, — Банановые оладьи, очень красивые должны были быть, — бросает взгляд на одну из сковородок, на которой имеются, судя по всему прилипшие, несколько кучек, почти что черного цвета, — А это как твои обычные панакоки. Но там сразу не пошло, — вздыхает так тяжело.
— Панкейки, котенок. Уж не знаю как вы так, там же все просто.
— Дорогу осилит идущий, — произносит старший маленький мальчик.
— Идти вам пока далеко, — смеюсь, хотя понимаю, что не стоит, но я — то по — доброму.
— Пейте свое какао, я пока испеку. Судя по тому, что я вижу, вы их очень хотели.
— Ий, давай закажу, — отзывается тут же Егор.
— Оладьи? — уточняю, поворачиваясь к нему, слегка наклоняю голову. Во времена, когда мы были не разлей вода, возможности что — то заказывать не было. Это, собственно, и был основной повод учиться готовить в то время.
— Да что хотите, можно и их, — Егор явно не понимает, что меня смущает.
— Ты их ждать будешь дольше, чем приготовить, — отворачиваюсь, убирая использованную посуду в мойку, — Зато понятно, как ты просуществовал год без жены.
— Последние годы жизни с ней, я стал осваивать это занятие, — это меня удивляет. Первое время, его супруга, так точно старалась все делать сама, в чем преуспела гораздо сильнее меня.
— Разбаловал, — единственное, что могу сказать. Думать о ней мне не хочется.
— Мамуль, позовешь меня, как будет готово, — Егор, подхватив тарелку с бутербродами выходит из кухни. Сказать бы ему, что едим мы на кухне, но и так чувствую себя занудой.
Поворачиваюсь к оставшемуся в моей компании Егору, смотрю на него внимательно.
— Как ты думаешь, стоит ли наказывать человека за его излишнюю доброту, или самой мыть посуду?
Егор смеется, и тут же поднимается, начиная закатывать рукава рубашки. Отворачиваюсь, залипать на его руки не стоит.
— Все как в старые добрые времена. Ты готовишь, я мою. Команда, произносит наклоняясь немного к моему уху.