— Д-давай я градусник поищу, — фразы вылетают как-то ломано, язык заплетается. Еще и глаза Царева настолько близко, что хоть в обморок падай. Большие такие, безмятежные, словно июньская листва.
— Ну ладно, мне вообще холодно и голодно. Пиццу что ли заказать, — Илья едва слышно вздыхает, а затем наконец-то делает шаг назад. Хоть выдохнуть можно, а то под таким-то напором и дух отойдет в мир иной раньше времени. Я на ватных ногах обхожу парня, стараюсь не смотреть в его сторону, хотя вот волосы так забавно торчат на макушке, и этот плащ аля супермэн, ну точно идеальный образ героя тиктока.
— А что у тебя болит? Хочешь… я погрею чего-нибудь? — говорю все это на автомате. Подумать бы сперва, но нет, язык быстрей бежит. Мне остается только надеяться, что Царев понял правильно, что не подумает лишнего.
— Горло першит, голова болит. Хочу, погрей чего-нибудь. Можно я буду наглым? — не спрашивает, а утверждает болеющий мужчина. — Принесешь мне… ну… типа в комнату? Правда так хреново, хоть кони делай.
Ответ мой Илью, конечно, не интересует. Он разворачивается на триста шестьдесят и уходит к себе, волоча по полу шлейф. Пожимаю плечами, поражаясь, насколько все легко у него выходит. И наклонился, и поцеловать попросил. Нет, ну ладно, это было для медицинских целей. Хотя я бы точно так не смогла. Мы вообще с ним в этом плане разные. Интересно, есть ли все-таки у Царева девушка? Стоп. Двойной стоп. Супер стоп. Такие вещи меня интересовать не должны. По крайне мере, в том контексте, в котором они лезут в голову.
Делаю глубокий вдох, затем еще парочку. Вроде сознание вернулось, разум отрезвел, можно двигаться дальше. Минут пять вожусь на кухне. В холодильнике нахожу вчерашний суп и овощи. Ставлю их на плиту, затем лезу по ящикам в поисках градусника и лекарств. Нахожу даже пакетик с терафлю и витаминки. Ставлю чайник, завариваю спасательный порошок, а затем еще пару минут ломаю голову на чем все это добро доставить в комнату. Забавно, конечно. Но мне определенно нравится проявлять заботу, накладывать еду в тарелки. И тот факт, что все это именно для Ильи, добавляет свои плюсики в настроение.
Возле комнаты Царева с деревянной дощечкой в руках, я медлю всего пару секунд. Не то чтобы мне страшно, скорее немого не привычно. Однако все это быстро уходит на задний план. И я уверенно вхожу в спальню. Илья сидит укутанный с головы до ног в плед, сосульки на носу только не хватает для полноты картины. И вновь смешок подкатывает к губам, но я умело сдерживаюсь. А то еще обидится.
— Фига себе, — качает головой Царев, приподнимаясь. Разглядывает с любопытством то ли меня, то ли дощечку, то ли содержимое на ней. Потом, правда, отмирает и вытаскивает руки из-под одеяла.
— Доставочку заказывали, господин болеющий? — шутливо выходит, ну просто иначе никак. Ситуация уж больно забавная. Две недели назад мы готовы были убить друг друга, а теперь по очереди проявляем заботу. Насколько жизнь все-таки непредсказуемая штука.
— Давай сюда, — хлопает Царев по ногам. Обхожу кровать, усаживаюсь на край и осторожно кладу так называемый поднос.
— Вот градусник, его под мышку.
— Слушаюсь, госпожа медсестра, — иронично кивает Илья, так будто и вовсе здоров. Заулыбался даже.
— Это терафлю, после еды выпей его, будет полегче.
— Понял.
— Ладно, — поднимаюсь с кровати, хотя вот уходить почему-то не хочется. С каждым днем после того вечера, когда не было света, я все больше и больше интуитивно тянусь к Илье.
— Уходишь? — замираю на месте от столь простого вопроса. Затаиваю дыхание, чтобы не дать волнующему ощущению расползтись по телу. И почему так нервничаю. Глупость какая-то.
— А что предлагаешь покормить тебя с ложечки? — мне кажется, шутка не удалась. Или моя интонация все испортила, а может голос подвел. Только после такого и глаза поднять неудобно. Боже! Это всего лишь мой сводный брат. Часть моей семьи. Что за странная реакция организма?..
— С едой уж как-нибудь сам, а вот компанию можешь составить. По крайне мере, градусник надо кому-то проверить. Я в этом деле профан, знаешь ли. А ты уже начала свою роль медсестры, вот и доводи ее до конца. Садись давай, можешь телек включить. Сериал там или что хочешь. Ну… — Илья замолкает, будто обдумывает, чем бы закончить столь заманчивое предложение.
— Знаешь, мне болеть нравилось в детстве, только когда папа был дома. Мы вместе с ним смотрели всякие ништяки по DVD. Так что… — вот теперь моя очередь замолкнуть. Я смотрю на Царева, он смотрит на меня. Мы будто зависли друг на друге, и будто оба не против совместной компании, по крайне мере, мне так кажется. Вот только как это озвучить вслух, не понятно.
— Ну включай, там ютуб и иви есть, да и нетфликс. Короче, садись, Даш. И время засекай, градусник же сколько-то там держать надо.
— Тогда посмотрим что-то короткое, идет? — я на радостях, да именно так, душа ликует, сердце танцует в ритме танго, обхожу кровать и залазаю на противоположную от Ильи сторону. Подкладываю под спину подушку, вытягиваю ноги вперед, все настолько естественно, будто мы сто лет знакомы. Ни капли дискомфорта. И это странно. Невероятно странно.
— Как на счет Игры в Кальмара? Ты смотрел? — перевожу взгляд на Царева, который сидит совсем близко. Он закидывает градусник под одеяло, проводя там махинации с его установкой, затем возвращается глазами ко мне.
— Это фильм? Мультик? Или…
— Ты что! Это же топ двадцать первого года! Нашумевший сериал. Я еще не видела, но все говорят, что огонь просто. — Восклицаю с горящими глазами, позабыв обо всех нормах приличия.
— Я не фанат сериалов.
— Тебе понравится, у него очень высокий рейтинг. Давай, ну? — напираю, так будто от этого выбора зависит вся наша жизнь. Илья вскидывает взгляд к потолку, качает головой, но в итоге дает зеленый свет.
— А ты время засекла? Сколько мне градусник держать-то надо? — уточняет он, перед тем как я успеваю нажать на плей в экране.
Глава 17
Даша
У Ильи оказывается температура чуть больше тридцати семи, но он все равно выпивает до дна терафлюшку. Скатывается пониже, укладываясь, полулежа. Я тоже припускаюсь, зачем не знаю. И мы начинаем смотреть сериал. Первая реакция Царева, конечно, отдельная тема разговора. Он три раза порывался выключить, потому что какие могут быть корейцы на экране, ну что вообще за глупости. Но к середине успокоился и даже заинтересовался.
— Что это за игра? — спросила я вслух, не отрываясь от экрана, когда героям озвучили правила.
— Море волнуется раз, полюбому. Смотри, — указал Царев пальцем на большую матрешку. — Сейчас что-то будет.
Первый эпизод пролетел незаметно. Иногда я вставляла свои пять копеек, но в целом мы оба старались молчать, чтобы ничего не пропустить. Вторую серию решили смотреть сразу же, не договариваясь. Просто нажали плей. Илья иногда зевал, видимо от лекарств, а иногда подкашливал. Потом ерзать начал: то на один бок облокотился, то на другой. И если изначально мы сидели на приличном расстоянии друг от друга, сейчас же, наши плечи спокойно касались. Я старалась не думать об этом, старалась полностью погрузиться в сериал. Только выходило не очень: местами пропускала реплику, местами и целый фрагмент. Переспрашивала у Ильи, а он в ответ косился и качал головой.
И вот вроде я успокоилась, перестала накручивать себя на тот счет, что мы практически лежим вместе, что подобного опыта у меня отродясь в жизни не было, и что в принципе в данной ситуации ничего сверхъестественного нет, как появился новый повод екнуть моему сердечку. Когда второй эпизод почти закончился, а за окном набежали свинцовые тучи, и в комнате потемнело, Царев начал засыпать. Его тело дернулось, заставляя меня моментально среагировать. Я перевела взгляд на Илью, он уже кемарил, едва носом не касался груди. Потом и вовсе склонился вправо, упираясь головой о мое плечо. Его тело видимо самостоятельно решило использовать меня в качестве подушки. Стоило бы закончить этот сеанс релакса, но Царев мне показался таким милым, беззащитным, словно маленький ребенок. Я уже и на фильм перестала обращать внимание, только и делала, что смотрела на парня рядом. Почему-то захотелось провести пальчиком от лба, вдоль идеально ровного носа, пройтись по пухлым алым губам и коснуться подбородка.
А еще хотелось дотронуться до непослушных прядей волос, попробовать их на ощупь: мягкие они или жесткие. От Ильи исходил приятный запах мяты, и почему-то я не смогла сдержать улыбку. Как хорошо, что он спит. Было бы странно, если бы он застал меня такую. Надумал лишнего. Просто… просто спящие люди все очень милые и Царев не исключение.
Стоило только выдохнуть, хоть немного перевести дыхание, как Илья вдруг положил ладошку мне на живот, горячую такую, обжигающе горячую. И сам всем телом повернулся, прижимаясь ко мне. Мурашки стаей пробежались по телу, а сердце начало ускоренно бухать в грудной клетке. Даже губы пересохли от нахлынувшего волнения. Горячая вибрация спустилась до самых ступней, а щеки залились краской. Голос в голове настойчиво шептал: «вставай и уходи. Он — парень, я — девушка, мы не можем вот так лежать вместе». Это… это попросту ненормально. От такого вообще-то дети бывают. Ну не совсем от такого, конечно. Только мне почему-то не хотелось уходить.
Илья сладко посапывал, а я с замиранием и наглостью рассматривала вблизи каждый сантиметр его лица. И ноги как-то послабели, и в груди все сладко сжалось. Так спокойно стало, будто плывешь на корабле в штиль. Теплый ветер обдувает щеки, а лучи солнца припекают макушку. Захотелось закрыть глаза, захотелось просто на минуточку представить, какого это — быть его девушкой. Да, это крайне глупо. Таких как я у Ильи точно было предостаточно. Только сейчас почему-то все равно. Вот он лежит рядом, вот прижимается ко мне, мы вдыхаем с ним общий кислород. Столько “мы” вокруг, столько общего. Одного на двоих.
И я поддалась порыву. Опустила ресницы, сделала глубокий вдох.