Только этого симпатичного парня я сегодня не увидела, ни за ужином, ни после. С одной стороны, утешала себя фразой, что Илья работает допоздна. С другой, закрадывалась мысль: может он с девушкой. Говорил же, что его не интересуют отношения. Вполне себе мог познакомиться с кем-то и проводить радостно время.
С этими глупыми мыслями я и уснула. Во сне видела себя, гуляющей по лесу. Мое лицо переливалось от ярких эмоций. Небо было прозрачно-голубым, облака свисали низко, вот протяни руку и сможет коснуться их. А потом вдруг подул сильный ветер, и все резко стало серо-черным. Я остановилась, посмотрела вниз на свои ноги и поняла, что не могу ступить и шагу. Будто меня засасывает болото.
Утром собиралась в школу с неохотой. Завязала волосы в конский хвост, выбрала теплый кремовый свитер с высоким горлом и черные брюки-дудочки. Хотелось чего-то темного, под стать настроению, но сойдет и так.
На кухне к моему удивлению, сидела только мама. Борис еще спал, а Илья, по словам родительницы, ушел минут двадцать назад. Торопился очень, даже чай не выпил. Грустно стало. Хотелось поздороваться с ним и спросить, как дела. Мы не виделись день, а ощущение, будто целую вечность.
— Дашка, а я смотрю, вы, наконец, вышли на мировую? — улыбнулась мама, заботливо подставляя мне тарелку с блинчиками.
— Это настолько заметно?
— Мне показалось, что Илья на тебя как-то иначе смотреть начал. Но может мне и показалось, — неуверенно пожала плечами мама, а потом быстренько сменила тему разговора. Я хотела спросить у нее, «иначе» это как, однако упустила шанс.
Закинув в себя пару блинчиков, я попрощалась с любимой женщиной и побежала вниз по лестнице. Осеннее утро встретило меня сырой, промозглой, отвратительной погодой. Хмурое небо низко нависло над городом, земля под ногами походила на вязкую кашу. Казалось, вот-вот и разродится очередной дождь, а может и снег. Кто знает, какие планы у матушки природы.
Доехала я быстро, хоть и пришлось раза три туда-сюда выйти и зайти в маршрутку. Народа в это время всегда особенно много. Зато по улочкам было тихо, спокойно, разве что у школы медленно появлялись намеки на жизни.
Когда я вошла в коридор, сразу почувствовала себя как-то не так. Нет, это не чувство страха, не ощущение дежавю. Что-то другое. Вязкое, скользкое и нехорошее. Я даже телефон вытащила и написала девчонкам в чате, вдруг они уже в школе. Однако Наташа сообщила, что опоздает, проспала. А Маринка стоит в пробке. Обе прислали мне стикеров, забавных гифок, и к сладкому — фоточку Ын У. Для настроения.
Я вроде и улыбнулась, и даже уверенно зашагала вперед, вот только все равно меня что-то смущало. Во-первых, взгляды. Сегодня их было больше, чем вчера. Смотрели все: от пятых до одиннадцатых. Во-вторых, перешептывания. Только сегодня шептались тихо, будто узнали самую жаркую новость месяца, и не хотели ее никому выдать.
А потом один парень с татуировкой на шее, с которым мы пересеклись на лестнице откинул фразу, явно в мой адрес:
— Девочка за пятюру, неплохо.
Я сделала вид, что не слышу. Хотя было интересно, что он имел в виду. Потому как его сальный взгляд, скользнувший по мне, ощущать было крайне неприятно.
В коридоре на втором этаже народ также активно переговаривался. И вновь мимо меня пронеслась реплика «телочка за пять косарей». Снова. И снова. Начало фразы менялось, а конец с цифрой пять оставался. Я занервничала. Соня ведь обещала вчера отомстить. А вдруг это ее рук дело? Вдруг она пустила про меня какой-то нелепый слух. Хотелось подойти и спросить у всех этих людей, в чем дело. Но я никого из них не знала, да и вообще было страшновато.
Когда вошла в класс, один из мальчишек громко присвистнул. А кто-то начал хлопать в ладоши. Однако было у всех этих людей кое-что общее — телефон. Все они смотрели в гаджет, а значит, ответ был там. Я прошла к своей парте, кинула рюкзак и достала мобильный.
— Эй, Лисица, — крикнул Толя Мамаев. Рыжий парнишка с лицом, усыпанным веснушками. Пару раз я видела, как он с еще парочкой ребят, за школой курят. — А со мной за пятеру слабо? — народ в классе от этой забавной, по их мнению, реплики тут же покатился смехом.
— Да ладно, ты фейсом не удался, Май, — ответил ему Слава Жуков, любитель пирожков с колой.
— А я думала, это любовь, — подцепила волну Лена Ситцина. Мы с ней не общались, только иногда обменивались приветствиями. Высокая, худенькая блондинка.
— За пять тысяч и я бы влюбилась, — крикнула Таня Ольшевская, отличница с утиными губами. Поговаривали, что она накачала их, но выглядело не очень.
— Лисица, — снова Толя, — вы хоть чпокнуться успели? И вообще, пятерку-то отработал твой герой-любовник?
Я сглотнула, и все же глянула в телефон. В чате класса последнее сообщение дотировалось вчерашней датой. Значит, ноги растут не оттуда. Подняла голову, оглядела всех присутствующих, среди которых не было моих подруг, пошляка Семена, Дениса Ковалева лучшего друга Ильи, Левы Минаевы, он тоже дружит с Царевым, и еще пары человек. Остальные же смотрели на меня так… будто я стою в короткой юбке на дороге, в ожидании нового клиента.
Кто-то с жалостью.
Кто-то с усмешкой.
Кто-то с презрением.
А кто-то и вовсе с отвращением, словно я грязная тряпка.
Нужно было выяснить, в чем дело. Поэтому я набралась храбрости, а это мне дорогого стоило, и подошла к Толе. Он сидел на стуле, расставив ноги, в разные стороны. Телефон его с включенным экраном лежал на столе. В долю секунды я нагло схватила гаджет, просматривая глазами содержимое.
— Эй, ты охринела? — неожиданно наехал Мамаев. Хотя до этого никогда в подобном тоне со мной не разговаривал.
— Я посмотрю и отдам, — сообщила ровным голосом.
— А как на счет моего хочу? — Толя поднялся, обошел меня сзади, и положил руки на талию, пристраиваясь поудобней. Я хотела ударить его, но замерла. Дышать перестала. Даже сердце на секунду остановилось.
А потом я нажала на плей.
Наверное, есть такие вещи, которые лучше никогда не знать. Говорят, что ложь убивает, но правда ранит сильней, в самое сердце, заставляя задыхаться от боли. Горло связывает колючей проволокой, и вроде хочешь сглотнуть всю эту мерзость, а почему-то не получается.
Строки перед глазами расплывались, хотя я отчетливо видела свою фотографию в группе в вк, видела буквы и зловещую цифру пять. Что-то невозможное там было написано. Саша поспорил на меня… Быть не может. Он не такой.
Его улыбка как солнышко в хмурую погоду.
Как теплый ветерок в прохладный осенний день.
Все это было ложью? Выходит, все не по-настоящему? Взгляд скользит ниже и останавливается на аудиозаписи, прикрепленный к посту. Сердце замирает, в нерешительности продолжить желанное действие. Я должна нажать. Если все это правда… нет. Это не может быть правдой. Не с Сашей. Он бы никогда. Он бы… он бы… никогда так… со мной не поступил.
Нажимаю плей. Сейчас я пойму — все это фейк. Кто-то подшутил надо мной и Беляевым, а почему нет? Он — местная звезда. Я — замухрышка. Мы априори не можем даже дружить. Вероятно, это Соня. Точно. Кто же еще? Она мстит мне, задевая и своего любимого Сашку.
«…
— Семыч, ты реально думаешь, что я не смогу опрокинуть ту девку с коридора?
— Сань, ты чего?
— Честно? Исходя из реакции телок на тебя, думаю, это не твой случай. Но я вообще другое имел в виду, а ты завелся.
— Я ее завалю!
— Сем, Сань, да вы что? Успокойтесь. Это ж фигня какая-то!
— Не завалишь! Зуб даю!
— Завалю! Ни одна против меня не устояла еще!
— На что спорим?
«
Голос из динамика телефона принадлежал Сашке. Тут и к гадалке не ходи, а узнаю его из тысячи. Да и голоса дружков… Все сходится.
Пост с фразой:
«Наш любимый Белый Принц решил поспорить на новенькую чмошницу. Цена вопроса — пять косарей. В качестве доказательств, прикрепляю запись с диктофона. Как думаете, деваха отработала свою стоимость? Эй, Лисицына, хорошо сосешь?»
Комментарии, где кроме грязи в мою сторону ничего не было. Все это не сходилось с картиной в моей дурной голове.
Телефон выскочил из рук. И Толя, который оказывается, изображал пошлые движения позади меня, моментально отпрянул. Начал орать, что гаджет дорогой и не попутала ли я, от такой наглости. Но мне если честно было все равно. Мир вдруг разрушился на мелкие осколки, разлетелся вдребезги под ногами.
Я сделала шаг назад, затем другой. Ничего не слышала. В ушах стоял шум и слова Беляева. Фраза за фразой, подобно пулям, пролетающим на вылет. И одна единственная реплика, от которой сердце сделало кульбит.
Никому не дам тебя в обиду, обещаю!
Он поспорил на меня. Он поспорил, что переспит со мной. Он врал мне. Я никогда ему не нравилась. Он никогда не считал, что мы сможем стать друзьями. Вчера я испытала столько унижения, потому что наивно полагала — мой друг того стоит.
Дура. Безмозглая дура.
Я зажала рот рукой. Вдруг сейчас расплачусь, и все увидят мой позор. Вдруг всхлипы сорвутся. Меня словно облили грязью с помоями и выставили, как чучело на поле.
— Эй, Лисица, так что на счет горячих игр ночью? — послышалось за спиной. На автомате я оглянулась. Вместо привычных лиц одноклассников, увидела смеющиеся маски людей. Они обливались желчью. Впервые за семнадцать лет, я почувствовала себя настолько униженной. Жертвой, над которой плясали аборигены. Той, кого не жалко кинуть в пасть к монстру, которую можно растерзать во имя спасения собственной шкуры.
— Отсоси а.
— Теперь понятно, почему Саша общался с ней.
— Фу, трахаться за деньги такое себе, даже с кем-то вроде этой.
— За пятишку я бы тоже вдул мышке.
— А ты хорошо стонешь?
— Саша жжет! Огонь.
— Лиса, Лиса, а с виду такая вся правильная.
Ноги пошатнулись, и я поняла, что, если сейчас же не уйду, разревусь. Прямо здесь. У всех на глазах. Тогда ничем не буду отличаться от сломанный куклы. Поиграл и выбросил. Шутки ради. Веселья ради. Какого-то гребанного спора ради.