Глава 29
Саша Беляев
Последние несколько дней Саша плохо спал. А началось все с дурацкой группы в вк, где выложили пост про спор. Только вот Беляев узнал об этом поздно, ну как поздно, на втором уроке. Потому что попросту проспал.
Как реагировать на это Сашка не знал. В груди почему-то заныло, а потом и вовсе сжало все. С одной стороны, гора с плеч, можно больше не притворяться, что хочется общаться с Дашкой. А пять тысяч, да и пофиг на них. Только было ли это общение притворством, Беляев пока не понимал.
Когда после второго урока он вышел в коридор, то стал всеобщим центром внимания. На каждому шагу обсуждали его и Дашу. Все — от мало до велика. И почему-то опять на сердце саднить начало. Что там говорят за самого Сашку, ему было все равно. Почешут, да успокоятся. Но про Лисицыну несли откровенную грязь. Слушать это было невыносимо. Тем более Дашка была не такой.
Она была светом. Она была весной.
А все те гадости, которыми сыпал народ, совсем не относились к этой девушке. В туалете Беляева окончательно накрыло. Там какие-то два мальчишки с восьмого курили и обсуждали Дашку.
— Я бы вдул ей, — говорил один.
— А жопа у нее ничего такая, сочная, — заливал второй.
— Интересно, быстро ее Белый завалил, как думаешь?
— Ставлю сотку, что после первого свидания она ему отсосала!
На этой ноте Сашка вышел из кабинки, стиснул зубы, но злость все-таки выпустил. Схватил одного придурка за волосы и окунул в раковину. Его дружок от неожиданности попятился, а потом выскочил прочь.
— Рот свой похабный промой, — прорычал Беляев. Включил воду и хорошенько осудил пыл малолетки. Затем отпустил его, еще и с ноги под зад дал. Выругался, но легче не стало.
Разговоры за Дашку стали раздражать.
И в этот момент, впервые промелькнула мысль: а как она там. С ней все нормально? Не обидел ли никто? Она ж не виновата, ведь и спор в итоге Сашка продул. На него должны были всех собак скинуть, но никак не на нее.
С этими мыслями Беляев пошел к кабинету Лисицыной. Правда, у самых дверей остановился. Стало не по себе.
Казалось, что он медленно тонет, а тяжесть воды придавливает плечи. Будто бултыхаешься, тянешь руки к небу, из последних сил глотаешь губами воздух, но мозг уже шепчет — game over (с англ. конец игры).
А потом из класса вышла Романова. Уж кого, а ее видеть подавно не хотелось. И Беляев решил зайти в другой раз. Только Наташа не дала этой возможности, схватил его за кофту и со всей дури зарядила пощечину.
— Ну ты и мразь! — сказала холодно девчонка. Сашка ничего не ответил. Опустил голову, касаясь ладошкой щеки.
— Даша в кабинете? — все же рискнул спросить Беляев. Хотя не представлял, как ей в глаза посмотреть. А ведь о таких последствиях он не думал, когда заключал спор, когда поднимал ставку. Он думал только о своем эго. Что поменялось с тех пор? Почему эта наивная дурочка заставляет ощущать себя той самой мразью.
— Нет, — рявкнула Романа. — Тебе спасибо. Она и телефон отключила. Ты зачем сюда вообще явился? Похвастаться достижениями? Браво! Молодец! До ста — одной не хватало.
— Я не спал с ней, — зачем-то выпалил Беляев. — У нас ничего не было, мы даже не целовались.
— Тем более! Тебе не жаль ее? Ты на нее помои вывалил. Какой же… что тогда, что сейчас. Ты что упиваешься, когда люди страдают? — Наташка смотрела на него, как на кусок грязи.
— Я не выкладывал этот пост! Я что, по-твоему, совсем без головы?
— А что с головой? На людей спорить это нормально? Ты вообще нормальный? — крикнула Романова. Дальше слушать Сашка не стал. Развернулся и пошел прочь.
Он и до конца занятий не остался. Взял рюкзак, и скрылся за воротами школы. Бродил по улицам, пинал опавшую листву. И все каким-то серым казалось. А сам он, и правда, почему-то ощущал себя куском мусора.
В парке уселся на лавку. Запрокинул голову к небу. Но почему-то в мыслях стояла Дашка. Ее улыбка, ее звонкий голос и эти глаза, которые словно в душу смотрели. А ведь он обещал ей, что защитит. И обещал по-настоящему. Не для галочки. Не ради спора. В тот день, Сашка сказал от сердца.
Ну потому что… потому, что Дашка ему понравилась. Как человек. Она была классной. Доброй, светлой, наивной. А не все те гадости, которые говорили за ее спиной в школе.
Ночью Сашка уснуть не смог. Крутился, вертелся, мял подушку. Даже встал и выпил грамм сто вискаря, который завалялся в шкафу. Но от алкоголя мозг еще больше поплыл. Стало совсем невыносимо. Будто какой-то слизкий мерзкий червь залез в тело и медленно подъедал.
Зачем-то вошел в группу в вк, зачем-то начал читать комментарии. Писали в основном девчонки: с кем-то Беляев переспал, с кем-то только разок на свидание сходил. Но все они поливали Лисицыну и желали ей смерти.
Ненормальные.
Пронеслось в голове. Ведь когда-то Сашка их бросил. Они плакали, умоляли, а он ушел и глазом не повел. Сейчас они должны быть на стороне Дашки, так почему же защищают его, человека растоптавшего их сердца.
Потом и вовсе захотелось увидеть Лисицыну. Хорошо, что она еще не кинула его в чс. На фото Дашка улыбалась и так тепло стало от ее улыбки, так радостно. Саша и сам улыбнулся. Провел пальцами по экрану и не понял, как с его уст слетел тяжелый вздох.
К черту! Все к черту. Это всего лишь спор. А Даша просто дура. Наивная дура.
На следующий день Беляев в школе Лисицыну не увидел. Он даже у Семена спросил, была ли она на уроках, но тот отрицательно покачал головой. И эти дурацкие разговоры не утихали. Народ продолжал поливать грязью, шептаться и желать гадостей Дашке. Сначала Саша пытался не реагировать, но чем дальше, тем больше бесился. Какого черта они позволяют так говорить о ней? Да все эти люди не стоят и волоска с ее светлой головы. С этими мыслями Беляев снова врезал местной шпане. Только в этот раз не в туалете, а за школой.
— Что это с тобой, Сань? — усмехнулся Рожков, рассматривая в руках пятитысячную купюру. Они стояли у ворот. Сашка затянулся, хотя давно не курил. Выпустил клубы дыма, пытаясь понять, что творится у него на сердце. Одни сплошные противоречия. Зачем он по мордам местным придуркам проезжается второй день подряд. Что вообще творит, а главное почему.
— Ничего, — рявкнул Беляев недовольно.
— Ты не звонил ей? — спросил Игорь.
— Нет.
— Почему, Саш? — задал резонный вопрос друг. Мозг тоже его задавал, но ответа не было. Да и рука не поднималась набрать номер Дашки.
— Что я скажу?
— Санек, сдалась тебе эта курица? — усмехнулся Рожков.
— Рот закрой! — крикнул Саша. В последнее время, он моментально выходил из себя, стоило только услышать что-то плохое в сторону Лисицыной.
— Ты что? Запал что ли на нее? На эту страхолюдину?
— Заткнись, я тебе сказал! Оглох что ли? — процедил недовольно Беляев. Если бы не дружба, он бы уже втащил Семену. Кулаки, итак, прилично чесались.
— Да ты больной, Сань! Совсем тю-тю.
— Ребят, а кто слил про спор инфу в группу? Там ведь запись была, — неожиданно поинтересовался Игорь. За всеми своими внутренними терзаниями Беляев почему-то именно об этом и не думал. А ведь надо было.
— Сема, — Сашка кинул сигарету, затушил ее ногой и повернулся к Рожкову. — Ты мне ничего не хочешь сказать? Нас только трое знало про этот гребаный спор. В столовке никого не было тогда. Я никому ничего не говорил, остаетесь либо ты, либо Игорь. Так что? Кто слил-то инфу, парни?
— А что сразу я-то? — изобразил крайне удивленное лицо Семен. Закинул руки в карманы джинс, сделал шаг назад, и уже явно планировал ретироваться, как Беляев его резко схватил за локоть.
— Дай-ка мобилу, — требовательно попросил Саша.
— Ты что, Сань?
— Дай мне свой телефон.
— Да ладно, Санек. Ты что?
— Дай мне гребанный телефон, — процедил по слогам Беляев. Все стало настолько очевидно, что и на звезды смотреть не надо. Вот ответ перед глазами. Вопрос лишь — зачем.
— Сань, это как… — замялся Рожков. Сашка сплюнул, и нагло сам вытащил из кармана гаджет друга. Тот, конечно, изумился, даже рот открыл, но потом смиренно опустил голову.
— Пароль! — рявкнул Беляев.
— Двадцать пять, ноль два.
— Оригинально.
Первым делом Сашка полез в телеграм, но там из последних сообщений были только их общие переписки или совсем левые диалоги. В WhatsApp тоже ничего интересного. Оставался только вк, хотя в последнее время Рожков там зависал редко. Но попытка не пытка.
В вк первый диалог уже заставил удивиться. Соня Агеева. Та самая хамка, которую Беляев на дух не переносил. Красивая она была, сосная даже. И многие мальчики мечтали ей вдуть. Эту куклу Барби вообще пацаны воспринимали исключительно как секс-трофей. Но Сашку от нее воротило. Слишком уж доступная, а главное, через многих прошла. Не его типаж, хоть и внешние данные на твёрдую десятку.
В переписке ничего такого не обнаружилось. Рожков клянчил свидание, потом писал какие-то ванильные глупости, ночью фотку свою скинул без майки. Идиот. Агеева явно посмеялась с него. И Беляев уже даже хотел пойти дальше, как случайно увидел аудио со странным названием в виде цифр, которое отправил Семен размалеванной дуре. Сашка нажал на плей и вот здесь все стало на круги своя.
— Сань, это… — тут же подал голос Рожков.
— Ну ты и сука! — выругался Беляев.
— Слышь, ты это из-за пятеры? Да забирай! Сто лет мне твои бабки сдались!
— Сем, зачем ты ей это отправил? — влез Игорь, которые все это время молча топтался возле стенки.
— А это еще что? — глаза Сашка расширились, когда он заметил видео файл. Его Соня отправила, а на обложке — лицо Дашки.
— Да это так… очередная бабская херня, — усмехнулся Рожков. Беляев включил видео, хотя лучше бы не включал. Там была Лисицына, ей на голову выливали краску, да еще и пощечину всадили. А этот невинный ребенок, несмотря ни на что, продолжал держать высоко поднятым подбородок.