– Кара? – шепчет он и смотрит на меня как на привидение. – Что ты здесь де… – Он глядит на соседнюю квартиру и не заканчивает предложение. – Я как раз собирался к тебе.
– Зачем? – спрашиваю я недоверчиво и отступаю на шаг, поближе к двери Джейса.
– Я хотел, чтобы ты знала, что я… Черт! – Он проводит рукой по волосам. – Я хочу рассказать тебе все, что случилось. Ты в опасности, и это никак не связано со мной, поверь! Доверься мне! – Его голос настолько пронзителен, а взгляд настолько серьезен, что я верю ему.
– Тогда говори! – требую я, скрестив руки на груди, чтобы выглядеть невозмутимее, чем себя чувствую на самом деле – и чтобы не начать нервно покусывать пальцы.
– Не здесь. Заходи. – Он ступает в сторону и кивает в направлении гостиной.
Я суетливо качаю головой. Это было бы, наверное, самым глупым решением за всю жизнь. Тупее, чем действия подростков в фильмах ужасов.
– Если ты хочешь поговорить, то здесь. – Я показываю указательным пальцем на то место, где стою.
Тайлер сглатывает, но потом кивает.
– Прежде чем я скажу тебе, почему ты должна быть осторожна, ты должна узнать обо всем, что произошло в тот вечер, – начинает он и соскальзывает вниз в дверном проеме. Ему приходится согнуть ноги в коленях, чтобы поместиться в нем. Из его квартиры тянется теплый поток воздуха, и, содрогнувшись, я чувствую холод вокруг себя.
Я не сажусь к нему. Это не дружеские посиделки, а признание, которого я бы никогда не хотела слышать. И уж точно не от того, кто мне был по-настоящему дорог.
Тайлер не смотрит на меня, глядит перед собой и опирается предплечьями о колено.
– Беверли споткнулась и упала, потому что боялась меня.
Я крепко сжимаю губы, чтобы не начать орать и биться в припадке, выкрикивая обвинения.
– Она боялась, потому что я хотел отобрать у нее телефон. – Тайлер кладет лоб на свои лежащие на опоре руки и делает глубокий вдох, прежде чем снова выпрямиться и посмотреть на меня. – Я инстинктивно схватил ее, удерживая и надеясь, что она не упадет.
Я вижу, как короткий проблеск надежды гаснет в его глазах. Его взгляд становится стеклянным. Пока он говорит, его рука хватается за воспоминание о Беверли, пытаясь изменить прошлое.
– Она выскользнула, и я не смог ее спасти. – Он смотрит в упор на свою пустую ладонь. – Единственное, что мне удалось спасти, это ее браслет.
После короткого молчания, наполненного моим ознобом и тяжелым дыханием Тайлера, я спрашиваю:
– Что произошло потом?
Он вновь закрывает лицо руками и говорит, что это был несчастный случай, что у него началась паника, и он не знал, что делать.
– Я увидел себя в тюрьме и почувствовал животный страх. Смешно, но в тот момент моя паника была громче всего остального, громче, чем голос разума. – Плечи Тайлера содрогаются. – Я еще никогда не испытывал настоящего страха. Страха, который вгрызается в тебя, который ощущается на коже как тысяча уколов иглой, заставляет сердце цепенеть и лишает возможности дышать. – Тайлер выпрямляется и стирает описанное ощущение со своих обнаженных предплечий. – Поскольку я не знал, что делать, позвонил Келлану. Он сказал, чтобы я сохранял спокойствие, что он придет, и мы найдем какое-нибудь решение – но я смылся до того, как он оказался на скалах.
– Келлан все замял? – Мой голос звучит глухо, будто затянутый слоем льда, как газон в кампусе. – Но если ты не намеренно ее… если это был несчастный случай, тогда…
Что тогда? Мертва значит мертва, не так ли?
– Это и был несчастный случай. Я хотел на следующий день пойти в полицию, но Келлан удержал меня. Он говорил, что это бросит тень на Львов, а я должен знать, какие последствия может иметь подобное нарушение правил. Тайлер качает головой и вновь проводит рукой по волосам. – Келлан уже был на последнем курсе, ему оставалось совсем немного до окончания учебы. Он стипендиат и сделал бы для Львов все. Он зависит от сообщества. – Подушечками пальцев Тайлер массирует виски. – Даже когда он приплел в это дело моего отца, которому в то время нужно было бороться с падающей поддержкой его партии, и это было незадолго до его выборов в депутаты, я чувствовал себя правым. Это был несчастный случай, мне не могли ничего предъявить – максимум то, что я, испугавшись, убежал. В этом не было умысла, убийства, лишь паника. Однако Келлан смотрел на это иначе. – Короткая пауза. Руки Тайлера дрожат. – Он показал мне видео… на котором невозможно различить, хотел я ее спасти или толкнул умышленно. – Он трет глаза, запускает пальцы в густые пряди волос, чтобы зачесать их назад, однако застывает.
– Я не мог пойти в полицию. Не мог, ведь было доказательство, которое свидетельствовало против версии о несчастном случае и сыграло бы на руку противникам отца. С трагическим несчастным случаем и искренним раскаянием пресс-служба отца смогла бы работать, но не с убийством и последовавшим за ним бегством. Фотография все еще лежит в моей членской Книге Льва. – Мрачный смех. – У меня были связаны руки. Я не мог поступить так с моим отцом, тем более что прошло совсем немного времени после смерти мамы. Я пытался делать то, что требовал от меня Келлан.
– И что это было? – спрашиваю я.
– Мне нужно было продолжать делать все, как прежде, – он с пренебрежением выплевывает слова. – Но я помешался рассудком, больше не посещал занятия, снова переехал в эту комнату. Я больше не заходил в Особняк Львов, однако этого было недостаточно. То, что я сделал, преследовало меня. Каждую ночь и каждый день. Так что я тайно покинул Уайтфилд и спрятался дома. Вдали от всего произошедшего.
– Поэтому все предполагали, что ты тоже исчез, как Беверли.
Он сглатывает, но затем кивает. Раскаяние написано на его лице. Тем не менее, он ничего не предпринял и оставил всех в неведении. Даже сейчас, после того как исчезновение Беверли благодаря расследованию Ханны и Джоша снова стало предметом обсуждения – что напоминает мне о словах Джоша на балу по случаю поступления.
– Почему ты снова здесь? – Я не хотела толкать его в том направлении, в котором мыслил Джош. Мог же он ошибаться?
– Келлан позвонил мне и прислал сообщение о том, что кто-то собирает материал касательно «видео-уик-энда» и что мне нужно немедленно вернуться в Уайтфилд.
– Ты все бросил и приехал?
Тайлер пожимает плечами.
– Разве у меня был выбор? – Его глаза подозрительно блестят, однако он слишком быстро отворачивается и смотрит на толстую царапину на косяке двери, хотя обращается ко мне. – После того как родители уговорили Алину Прескотт, – мои глаза округляются при упоминании соседки Ханны, – начать учебу в этом триместре, чтобы тебя изолировать, меня приставили к тебе. Мне нужно было следить за тобой и искать твои скелеты в шкафу, – подтверждает он предположение Джоша.
Я отворачиваюсь, потому что до последнего надеялась, что наши чувства были настоящими. Впадать в шоковое состояние по поводу того, что родители Алины тоже являются бывшими членами сообществ, я себе запретила. Об этом я могла подумать позже.
– К разочарованию Келлана, я несколько подзабил на свое задание, после того как лучше тебя узнал. Ты необыкновенная, К. Пожалуйста, никогда не позволяй внушить себе что-то иное. – Он дарит мне слабую улыбку. – Поскольку первоначальный план не сработал, тебя пригласили в Вороны, чтобы подложить какой-нибудь скелет.
Я как раз собираюсь поговорить об этом, как соседняя дверь открывается и я слышу настойчивый голос Джоша.
– Она написала Ханне, что скоро будет здесь, и до сих пор не объявилась. Конечно, черт возьми, я пойду ее искать.
Закрывая за собой дверь, он задом наталкивается на меня. Собираясь извиниться, оборачивается. В его чертах облегчение, когда он понимает, на кого налетел. Он прижимает меня к себе, теребит все еще влажные пряди волос, выбивающиеся сзади из-под шапки, в то время как Джейс распахивает дверь и, спотыкаясь, также врезается в нас.
Джош шепчет мне:
– Я так за тебя волнова… – Он мгновенно замолкает и толкает меня себе за спину.
– Джейс! – зовет он своего телохранителя. Джош отодвигает меня в сторону, чтобы Джейс мог без помех видеть Тайлера, который, как тряпичная кукла без наполнителя, опирается о косяк двери. Возможно, держаться на ногах ему позволяли тайны. Что бы это ни было, оно ушло и оставило после себя лишь тень того Тайлера, которого я знала.
Пока Джейс стеной встает между нами и Тайлером, а Джош, как буксир, оттягивает меня в квартиру, Тайлер кричит:
– Пока вы все вынюхивали, вы привлекли внимание декана. Если он решит, что пришло время проигнорировать обращения бывших Воронов и Львов и посмотреть правде в глаза, Дома могут быть закрыты.
– Туда им и дорога! – отвечает Джош с пренебрежением.
Я не возражаю ему. Уже не возражаю. Львы – или только Келлан? – замяли страшную смерть девушки, чтобы не предстать в дурном свете. Это весит больше, чем поддержка нуждающихся школьников или стипендии на учебу в Колледже Святого Иосифа. Мне стоило с самого начала верить Ханне.
– Эй, что случилось? – спрашивает Джош. Его пальцы слегка касаются моего подбородка, чтобы я посмотрела на него.
Я делаю глубокий вдох. Настало время для правды.
– Тайлер должен вам кое-что рассказать.
Глава 17
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 13.12.
Так как Джош отказался впускать Тайлера в квартиру Джейса, мы сидим на диване в квартире Тайлера и мрачно смотрим друг на друга. Я расположилась на боковой части углового дивана, откуда мне удобнее наблюдать за Ханной и Джошем, сидящими на длинной стороне. Оба пронзают Тайлера своими взглядами. Он занял место в кожаном кресле напротив, Джейс стоит вплотную к Джошу и периодически удерживает его, чтобы он не набросился на Тайлера, который излагает события Ночи Пар прошлого года. Ханна и Джош сопереживают Беверли. Взгляд Ханны то и дело устремляется вдаль, сопоставляя сказанное с деталями, о которых Тайлер повествует. Запрет на отношения вне сообществ во время стадии отбора кандидатов причинил Ханне особенно сильную боль.