Я обнимаю Ханну через письменный стол, прощаюсь с Лукой, сидящим в соседней комнате, и покидаю редакцию с целым списком тем в голове, которые хочу обсудить с преемником Келлана. Одной из моих основных целей станет возможность формирования однополых пар, если Ночи Пар все-таки сохранятся. Ради Беверли.
Ледяной ветер гоняет между голыми деревьями снежинки, которые сразу тают, куда бы ни приземлились. Надеюсь, погода останется такой, иначе наша с Ханной завтрашняя поездка домой в Дорсет может закончиться аварией. Втянув голову в плечи, я спешу через кампус в Старый город Уайтфилда с булыжной мостовой и милыми витринами под навесом, за которыми почти везде царит темнота. К счастью, не в кондитерской Евы. Заледеневшими пальцами я распахиваю дверь, и со звоном колокольчиков на меня обрушивается тепло и великолепный аромат кофе и выпечки.
Для воскресенья занято слишком мало столиков: большинство студентов уже отправились домой или не захотели выходить на холод. Дверь за мной закрывается со звоном колокольчиков, пока я ищу в зале Бэррона. Остин держал Диону в курсе о том, кто является фаворитом на должность, а благодаря своему вчерашнему выступлению Бэррон даже в моих глазах заработал пару очков. Несмотря на то, что на моей шкале он все еще в глубоком минусе, я уже не имею ничего против сотрудничества с ним. Однако его темных волос нигде не видно. Старые вокзальные часы на стене сообщают, что я на редкость пунктуальна, и нет причин добавлять в список Бэррона штрафное очко за опоздание.
Я беру кофе и, стараясь не расплескать, несу его вместе с тарелкой, полной эклеров, к свободному столику у окна. В то время как я подчеркнуто медленно и с наслаждением откусываю кусочек эклера и при этом закрываю глаза, до меня доносится смех, на котором мое удовольствие заканчивается. Я едва не подавилась, и мне стало жарко и холодно одновременно, когда голос над моим ухом прошептал:
– Я надеялся увидеть это выражение лица…
Слова щекочут мне горло, я словно окаменела, не способная обернуться и подпрыгнуть так молниеносно, как мне бы того хотелось.
– Но не от еды, Эмерсон, – добавляет Джош.
Он обходит стол и опускается на стул напротив. Я все еще смотрю на него, не шевелясь.
– Что ты здесь делаешь? – выпаливаю я наконец.
– Мы договорились о встрече. А свидание с девушкой, которая влюблена даже в еду, нельзя пропустить. – Он отклоняется и выглядит при этом таким невозмутимым, каким я его никогда не видела.
– Я имею в виду здесь, в Уайтфилде. Я думала, твоя мама тебя заперла, потому что ты не ответил на мое сообщение. И… Секундочку. Мы договорились о встрече?
– Моя мама не может мне запретить следовать за сердцем. В глубине души мадам президент – безнадежный романтик. И когда услышала, что здесь девушка, в которую я безумно влюблен, дала согласие на то, чтобы я вернулся. Не просто так, конечно.
Он указывает на соседний столик, за которым сидят двое в костюмах, весьма громко кричащих о том, что это агенты секретной службы. Он переводит взгляд на меня. Его почти робкая улыбка заставляет сердце биться чаще, прежде чем значение его слов достигает сознания. Он убирает волосы со лба и наклоняется.
– Не надо так пялиться, Эмерсон. Где твои манеры, – подкалывает он меня и этим выдергивает из бесконечной череды недоверчиво крутящихся мыслей.
– Безумно влюблен, да? – наношу я встречный удар, стараясь сохранять непринужденный вид, хотя мышцы лица протестуют, потому что хотят подсунуть мне самую широкую улыбку из всех. – Похоже, ты такой же безнадежный романтик, Прентисс.
Он еще сильнее наклоняется над маленьким круглым столом, я непроизвольно тянусь к нему навстречу и больше не могу сдерживать улыбку. Мое счастье хочет вырваться из меня и показаться всем, заявить о себе всему миру. Я сияю, наверное, ярче, чем светильники, которые висят над нами.
– Только никому не рассказывай, иначе мне придется попрощаться со своей репутацией.
– Я расскажу об этом всем и каждому! По чистой случайности у меня контакт с самой известной на данный момент студенткой-журналисткой мира. Ее точно заинтересует эксклюзивное интервью.
Боже, как я по этому скучала! Постоянный обмен колкостями с ним и…
Преодолев дистанцию между нами, я быстро целую его в губы и спешно отодвигаюсь. Мои щеки горят, должно быть, из-за сияющей улыбки.
Джош проводит языком по нижней губе.
– Получу ли я больше, если попрошу очень любезно?
– Ну, попробуй.
Он распрямляется, будто по команде «смирно», и вдруг снова кажется таким же самоуверенным и высокомерным, как при первой нашей встрече.
– Может быть, тебя интересуют не просьбы, а звания? Перед тобой сидит недавно избранный председатель Львов. – Он поправляет свой несуществующий ворот пиджака.
Я смеюсь, все еще вне себя от счастья, потому что он на самом деле здесь. Потому что он вернулся. Потому что он сказал, что безумно влюбился. Как и я.
– Может быть, нам стоит продолжить разговор новых председателей где-нибудь в другом месте, – произношу я и при этом смотрю на свои пальцы, нервно теребящие скатерть.
– Какое же место ты предлагаешь?
Его голос внезапно становится низким, вызывая во мне вибрации, предназначенные не для публики. Когда я снова поднимаю взгляд, в его глазах читается желание, которое заставляет меня трепетать.
Отрезок времени с момента, как мы встаем из-за стола – и оставляем эклеры, – до прибытия в мою комнату в Доме Воронов полностью отсутствует в моей памяти, что задним числом можно объяснить только временной амнезией. Я не могу с уверенностью сказать, бежали мы, шли, спотыкались, идя по кампусу, или летели, не отрываясь друг от друга. Знаю только, что это потребовало немалых усилий, иначе мы не упали бы, запыхавшись, на мою кровать, едва в состоянии нормально говорить.
Но кому захочется разговаривать, если можно целоваться? Его губы находят мои, и, пока наша одежда, как по мановению волшебной палочки, исчезает, понимаю, что мы уже в третий раз лежим в обнаженном виде в одной кровати.
– Я тебя забавляю, Эмерсон? – спрашивает Джош, опускаясь поцелуями все ниже, и я рассказываю ему, о чем только что подумала.
– Ты даже не представляешь, насколько мне нужно было себя сдерживать в комнате башни, чтобы не сделать то, что я делаю сейчас.
Он продолжает свое исследование, и мой ответ теряется в стоне, прежде чем все вокруг нас растворяется и остаются лишь наше прерывистое дыхание, поделенная на двоих страсть и дрожь.
В третий раз я просыпаюсь рядом с обнаженным сыном самой могущественной женщины мира, но впервые у меня есть ощущение правильности происходящего, когда я прижимаюсь к нему и вдыхаю его запах. Надо мной больше не маячат тени, которым снова и снова удавалось погасить всякое ощущение счастья. Фаза отбора кандидатов, видеозаписи безопасности, наконец, отъезд Джоша… Все эти тени мы можем оставить позади и обратиться к свету нового года. Вместе мы поведем Воронов и Львов в новую эру, в которой не будет давления и шантажа.
После того как я достаточно изучила расслабленные и довольные, выглядящие счастливыми черты лица Джоша, я медленно встаю, чтобы не разбудить его. Я не отрываю от него глаз, пока спиной вперед иду к письменному столу и открываю последнюю страницу дневника счастья.
Счастье – это… найти человека, с которым можно его разделить.
Эпилог
Вместе с последними написанными строчками заканчивается моя первая дилогия, и я с сожалением расстаюсь с ней. Кара, Ханна, Джош, Тайлер, Диона и Остин завоевали мое сердце. Я буду скучать по Уайтфилду, Колледжу Святого Иосифа, по Воронам и Львам, но уверена, что годы, что им осталось провести там, пройдут для них великолепно, и все они станут незаурядными личностями, которые смогут что-то изменить.
Время, когда я писала эту книгу, было странным. Во время дистанционного обучения дети требовали внимания в самые неподходящие моменты. Мне нужно было учиться быстрее, чем обычно, переключаться с горячих поцелуев на расспросы по поводу заданий по математике, иначе эта книга никогда бы не была закончена.
Поэтому в первую очередь я благодарю своего мужа, который позаботился о том, чтобы у меня было время без детей, и выслушивал их жалобы, пока я в отчаянии размышляла о том, как будет проходить Снежный бал, и не могла сдвинуться с мертвой точки. Ты подзарядил мои батарейки и мотивировал меня. Целую тебя тысячу раз. <3
Поскольку две части «Ночи Пар» выйдут вместе, у меня не было первых отзывов, за исключением тех, что давали мои подопытные читательницы и читатели. Я благодарю Гио, Ванни, Жюстин, Катю, Тимма, Стеллу, Кристиана и мужа, которые делились со мной тем, что думали или чувствовали, когда читали написанное. Также выражаю большую благодарность своей преподавательнице Франциске Екель, которая глазами госпожи профессора Деверо следила за каждой строчкой, cвоими комментариями побуждала к поискам совершенной формы и мотивировала.
Надеюсь, что вы довольны финалом и, как и я, сожалеете о том, что придется покинуть Уайфилд. Пожалуйста, дайте мне об этом знать любым удобным способом: по электронной почте, через посты и сообщения в соцсетях или в рецензиях. Буду рада обратной связи от вас и сгораю от любопытства в связи с вопросом: #TeamJosh или #TeamTyler? Или, может быть, кто-то другой?
Надеюсь, скоро снова считаемся.