— Вот и отлично.
Они сели в машину. Бесов покосился на лицо Арины и не удержался от улыбки — настолько обескураженной выглядела девушка. Хотя он понимал её чувства, да и сам на себя удивлялся.
По сути, он сейчас действовал как человек, который во время глубокой диеты идёт в кондитерскую, чтобы хотя бы посмотреть на любимый тортик. Но трогать — ни-ни, нельзя! Сплошные мучения ведь от этого.
А может, всё-таки потрогать? Рискнуть?
Пока думал об этом, не заметил, как Арина слегка сползла с сиденья, и когда посмотрел на неё, собираясь сообщить, что не надо настолько растекаться по креслу, обнаружил, что девушка спит.
Сопит в обе дырочки, свесив голову набок и чуть приоткрыв рот, и выглядит настолько молоденькой и беззащитной…
Трогать, значит? Рискнуть?
Бесов, да ты с ума сошёл!
38
Александр
Остановив машину возле своего дома, Александр покосился на спящую Арину. Будить её было жалко — совсем он замучил девчонку. Ещё и свадьба эта… Наверняка не выспалась.
А может, она не выспалась по другой причине, а? Вдруг у неё молодой человек есть? А он тут со своими фантазиями…
Что-то внутри зашевелилось от подобных мыслей — будто подняла голову ядовитая змея, которая ранее спала, — и Александр поморщился. Дожил! Ревнует. И кого? Молодую девчонку, студентку, на которую никаких прав не имеет вообще.
«А ты возьми — и заимей! — шептало подсознание провокационно. — Вот сейчас возьми и поцелуй её. Застанешь врасплох, расслабленную, сонную… Может, она и ответит, а потом будет уже поздно сопротивляться…»
Сжав зубы, Бесов потряс Арину за руку и процедил почти со злостью:
— Мельникова, просыпайся! Приехали!
— М-м-м, — ответила девчонка вместо того, чтобы проснуться, и… да — уронила голову Александру на плечо. А потом засопела громче.
Блин! И её он соблазнять собирается? Или не собирается? А если не собирается — зачем, кстати, домой привёз? Чтобы Аню порадовать?
Ой, Бесов, себе-то не ври!
Ощущая, что сейчас заработает шизофрению, Александр осторожно растолкал Арину, дождался, когда она, зевнув, откроет глаза и включится в происходящее, и повторил:
— Приехали. Пойдём. Людмила Михайловна мне уже отписалась, что ужин готов. И Аня тебя ждёт.
— Хотите нанять меня няней? — слегка сонно пошутила Мельникова и потёрла заспанные глаза. — Ох, как меня угораздило уснуть…
— Тебе рассказать как?
— Не надо! Ругаете вы меня вполне достаточно.
— Недостаточно, раз ты всё ещё не уяснила, что отдых гораздо важнее чужих свадеб и сомнительных мальчиков.
— Каких мальчиков? — слегка нахмурилась Арина. Бесов и сам понимал, что его несёт куда-то не туда, но остановиться не мог. Проклятущая ревность!
— Да таких. Которые тебе на щеках следы оставляют. И наверняка ведь не только на щеке следы. Просто под одеждой не видно.
Мельникова кинула на него недовольный взгляд и пробормотала:
— Слушайте, вы так рассуждаете, будто я по своей воле этот синяк поставила.
— Не по своей, понимаю. Но наверняка же хвостом перед парнем крутила? Вот он и решил, что ты намёки делаешь. И…
— Да ничем я не крутила! — откровенно возмутилась Арина, а потом…
Да, это было фиаско. Полнейшее.
Потому что Мельникова, неожиданно всхлипнув, расплакалась с такой обидой и горечью, что Бесов обалдел.
— Идите вы сами… в гости! — прорыдала она, размазывая слёзы по лицу, распахнула дверь и… просто выпала из машины спиной вперёд, нелепо завалившись на тротуар и, кажется, подвывая от боли.
Да, Бесов, ты сегодня просто молодец! Может, у Мельниковой и не было больше нигде синяков, кроме щеки. Зато теперь — точно будут!
39
Александр
— Это всё вы виноваты, — всхлипывала Арина, когда Бесов подскочил к ней и попытался поднять с асфальта. Хорошо хоть погода сегодня сухая, и шлёпнулась Мельникова просто на попу, а не в лужу.
— Я не спорю, — вздохнул Александр. Было дико стыдно. Как школьнику, отхватившему двойку по любимому предмету. — Я сглупил.
— Нет! — энергично возразила Мельникова, сопротивляясь попыткам Бесова помочь ей встать. Вскочила сама и, морщась, потёрла ладонью маленькую худенькую попу. — Вы рассуждаете типично по-мужски! Если её пытались изнасиловать — значит, она кокетничала, надела короткую юбку, зашла не в ту дверь и так далее. Перекладываете ответственность на жертву!
— Значит, тебя всё-таки пытались изнаси… — начал Бесов, но не закончил, потому что Арина, фыркнув, захромала от него прочь. Причём совсем в другую сторону — если она собиралась вернуться в общагу, идти ей надо было не туда. Но Мельникова, по-видимому, просто злилась и хотела уйти хоть куда-нибудь.
— Слушай! — выкрикнул Александр и зашагал по дорожке рядом с Ариной. — Да, я виноват! Сморозил глупость. На самом деле я так не думаю!
— Конечно думаете! Вы вообще чёрт знает что думаете про женщин!
— И у меня есть на это причины! Но про тебя я не думаю плохо. И вовсе не считаю, что каждая женщина, оказавшаяся в подобной ситуации, виновата сама! Я же не идиот, чтобы так думать. Я просто разозлился, что ты устала на свадьбе, ещё и заработала синяк от какого-то приставучего мудака, вместо того чтобы просто отды…
— Ой, да ладно! — отмахнулась Арина и шмыгнула носом. Опять плачет. Ну что такое-то? Как её успокоить?! — Я отлично понимаю, что говорить можно что угодно. В глубине души вы… вы…
Мельникова запнулась, и немудрено — Александр, поняв, что уговоры бесполезны, остановил её единственным пришедшим в голову способом — взял за руку, прижал к себе и обнял.
Лоб Арины оказался у Бесова прямо под носом, и мужчина, не выдержав, поцеловал туда Мельникову. Конечно, это был не полноценный поцелуй, а всего лишь чмок — но ей хватило, чтобы замереть и вытаращить глаза. А Александру — чтобы захотеть большего.
— В глубине души я просто обижен на жену. И да, порой перекладываю свои представления о ней на других женщин. Но не на тебя, нет. Тебя я просто немножко приревновал. — Бесов вздохнул и погладил Арину по спине. Девушка молчала, и неудивительно — он на её месте тоже молчал бы, офигев от происходящего. — Пойдём, а? Там ужин стынет, и Аня ждёт.
Мельникова помолчала ещё пару секунд, а затем медленно кивнула. И Бесов, отстранившись, осторожно взял её за руку, дурея от теплоты и нежности девичьей ладони, и повёл к подъезду.
40
Арина
Я была в диком раздрае из-за произошедшего во дворе. И совершенно не знала, как теперь себя вести. Почему преподаватель так носится с обычной студенткой? Но главное — вот это слово «приревновал»… Он серьёзно? Если мне не послышалось, конечно, а то мало ли? Вдруг я настолько переработала, что уже слуховые галлюцинации начались.
Так вот, если оно мне не послышалось — как так может быть? Александр Андреевич меня приревновал? Звучит как бред или розыгрыш. Но Бесов казался мне последним человеком, который способен на подобный розыгрыш. Преподаватель, поспоривший с кем-нибудь, что охмурит студентку, — сюжет для глупого любовного романа, но никак не для жизни, в которой у классного специалиста и отца-одиночки точно другие интересы.
Поэтому правдоподобный ответ напрашивался сам собой, но мне в него не верилось. Бесов на самом деле меня приревновал, ещё и признался в этом?..
Хотелось зажмуриться, а потом глупо захихикать, и я старательно сжимала зубы, понимая, что вряд ли это будет выглядеть адекватно. Хорошо, что, пока мы на лифте поднимались вверх, Александр Андреевич молчал. Боюсь, если бы он вымолвил хоть слово, я бы не выдержала и нервно рассмеялась.
Стало легче, когда дверь квартиры Бесова открылась — тут мне насильно пришлось мобилизовывать все свои ресурсы, чтобы отодвинуть переживания на задний план. Потом, всё потом! И вообще надо бы не гадать, а спросить у Александра Андреевича напрямую… Если духу хватит.
Людмила Михайловна, Аня и Алтай встретили нас по-разному. Аня радостно повисла на мне, Алтай пару раз оглушительно гавкнул и спокойно ушёл в комнату, а няня ласково улыбнулась. Правда, заметив ушиб на лице, заохала.
— Ариша, как же ты так? — качала головой сердобольная женщина.
— Я не нарочно, честно, — виновато улыбнулась я. Эх, что ж этот дурацкий синяк всем видать-то? Я ж минут десять перед зеркалом стояла, замазывала! — Бежала, под ноги не смотрела и сама не заметила, как встретилась лицом с полом.
Если Бес и сейчас влезет в разговор со своими разоблачениями, то я его придушу, честное слово. Мне проще второй раз за семестр остаться без научрука, чем рассказать Людмиле Михайловне правду.
Аня же совсем по-другому смотрела на ситуацию.
— Круто! А у нас в школе бегать запрещают. И на самокатах по территории кататься нельзя, — ребенок горестно вздохнул. — Правда, некоторые всё равно и бегают, и катаются, но потом учителя родителям пишут.
— Да, — посочувствовала я, — звучит невесело. Но после школы-то можно побегать?
— А то! И папа, и баба Люся разрешают, но только недолго, а то ещё уроки делать… Знаешь, сколько нам задают?!
За обсуждением школьных будней прошёл весь ужин, во время которого Аня увлечённо делилась со мной подробностями своей нелёгкой судьбы, я в ответ охотно травила байки про своё школьное детство и немножко про Верино. А Людмила Михайловна зорко следила, чтобы мы с её подопечной наелись на ближайшую неделю. Серьёзно, таким количеством рассольника можно роту солдат накормить. Бесов же переводил взгляд то на меня, то на дочь, словно прикидывая что-то в уме. Узнать бы, о чём он сейчас думает. Впрочем, он тоже не избежал слоновьей порции супа, которую исправно уничтожал. Аппетит у Александра Андреевича был отменный.
Под конец вечера Аня настолько разошлась, что предложила мне остаться у них переночевать.
— Пап, у меня кровать большая, если мы с Ариной ляжем валетом, то поместимся. Ну пожа-а-а-алуйста, пап!
Предложение Ани оказалось настолько неожиданным, что Людмила Михайловна выронила ложку, и та с громким звяканьем шлёпнулась на пол. Бесов же просто застыл, глядя на дочь вытаращенными глазами человека, которого внезапно огрели чем-то по голове из-за угла.