Тут я совершила настоящий подвиг — села на кровати и закуталась в одеяло. На меня тут же посмотрели настолько обиженно, что я не сдержала смешка — у большого мальчика отняли игрушку.
— Извини, просто я хочу поговорить, а с твоими руками совсем не соображаю.
Будто подтверждая серьёзность своих намерений, я запахнула одеяло плотнее. Мужской взгляд из обиженного стал заинтересованным.
— Я заинтригован.
— На майские, как ты помнишь, я ездила домой к своим. Оказывается, мама уже тогда поняла, что я влюбилась и… В общем, у меня есть возможность остаться в городе после выпуска.
Бесов чуть склонил голову набок и нежно погладил меня по щеке.
— Звучит прекрасно, но выглядишь ты не слишком счастливой. Переживаешь за Веру?
Из груди вырвался вздох. Как я и думала, Саша сразу понял, о чём я беспокоюсь. Возможно, не до конца, но он рассуждал в правильном направлении.
— Сначала мне казалось, что да, — кивнула я, — но потом, как следует всё обдумав, я поняла, что переживаю вовсе не за Веру. Понимаешь, за последние годы я ни разу не задумывалась над другими вариантами будущего — только вернуться обратно и помогать маме с Верой. А тут выяснилось, что Вера из маленькой кнопки выросла в самостоятельную девочку, мама стала брать гораздо меньше ночных дежурств… а я им уже и не особо нужна.
— Ты не права, — улыбнулся Александр и притянул меня, завёрнутую в одеяло, в свои объятия. — Ты им очень нужна, только не в качестве няни. И я очень хорошо понимаю твою маму. Я бы тоже не хотел, чтобы Аня после выпуска из института засела дома, — дети должны строить свою жизнь, а не сидеть в родительских пенатах до пенсии. Рано или поздно я умру, и тогда Ане нужно будет жить своим умом. Так что, когда настанет время, мне придётся её отпустить во взрослую жизнь. Конечно, я буду поддерживать делом и советом, насколько хватит сил… Но из родительского дома жизнь не узнаешь.
Говоря это, мужчина смотрел куда-то вдаль, и я в который раз задумалась, сколько же всего он пережил. Остался без родителей, потом неудачный брак, и вот — отец-одиночка с маленьким ребёнком на руках.
Мне внезапно стало стыдно за собственные обиды и претензии к нему. Я вспомнила, как пару месяцев назад стучала кулаком по подоконнику и жаловалась соседкам на то, как Александр Андреевич меня бесит. Собственное поведение теперь казалось детским и недостойным.
Как будто извиняясь за всё это, я высвободила руки из-под одеяла и обняла Сашу в ответ.
— Честно говоря, не могу представить, как отпустить Веру во взрослую жизнь… Она же такая маленькая. А я ведь не мама, только сестра. Что же будет, когда я стану мамой?
— В ближайшие годы и не нужно отпускать, так что время свыкнуться с этой мыслью у тебя будет, — улыбка Саши была тёплой и грела лучше любого одеяла. — Но возвращаясь к тому, что ты не особо нужна… Как отец я ужасно хочу обернуть Аню поролоном в три слоя, посадить дома и не спускать с неё глаз, чтобы она никогда не знала ни трудностей, ни горя. Но жизнь так не работает, и твоя мама прекрасно это понимает. Она просто хочет для тебя счастья.
— Странно тогда, что раньше она не была против моей идеи вернуться после учёбы домой.
— Думаю, она просто ждала, когда ты сама примешь решение, — тут меня стремительно повалили на спину, одновременно разворачивая одеяло. — Или найдётся коварный соблазнитель, который заставит тебя позабыть о желании вернуться домой.
Больше в тот вечер мы не разговаривали.
68
Арина
Начало июня радовало солнечными днями, диплом был дописан, детектор лжи — собран. В очередной раз подвозя меня до общежития, Саша неожиданно подарил небольшой и аккуратный букет альстромерий. Встретив мой недоумевающий взгляд, Бесов по-доброму рассмеялся:
— Ай-ай-ай, Мельникова! Такая молодая — и уже проблемы с памятью.
И тут меня осенило.
— Месяц назад мы начали встречаться!
— В точку, — продолжал посмеиваться мужчина. — Не знал, какие цветы выбрать, остановился на этих. А какие ты любишь?
— Не знаю, — я растерянно зарылась носом в букет. — Никогда не задумывалась.
— Что ж, будем узнавать вместе.
— Даже если не узнаем, ты не расстраивайся, — улыбнулась я в ответ. — Просто сразу дари сладкое. Шоколад мне нравится в любых количествах и любом виде.
Под хохот Бесова я вышла из машины. Обнимая букет и по-прежнему улыбаясь, зашла в общежитие, чтобы нос к носу столкнуться с Жанной.
В памяти сразу всколыхнулись и её попытки навязаться бывшему мужу, и Анины слёзы, и моё собственное желание высказать этой, в общем-то, посторонней женщине всё, что я думаю об использовании детей для манипуляций бывшими мужьями. Скорее всего, Жанна быстро оценила всю гамму эмоций на моём лице, однако как ни в чём не бывало очаровательно улыбнулась.
— Арина, добрый день! Я не займу у вас много времени. Давайте поговорим? Только не здесь, конечно. Лучше пойдём в кафе.
Говорить с ней мне не хотелось, но в то же время я понимала, что лучше это сделать. Надо узнать, что нужно Жанне, и передать это Саше — пусть разбирается. Его бывшая, ему решать проблему. Но, если я сейчас не узнаю, зачем она пришла, неизвестно, что ещё она выкинет.
— Ладно, — я пожала плечами и ткнула пальцем в букет. — Сейчас, оставлю цветы в комнате, спущусь и пойдём.
Улыбка Жанны слегка дрогнула, и взгляд на мгновение стал неприязненным. Но выдержка у неё была хоть куда, и через секунду женщина вновь приняла прежний доброжелательный вид.
— Конечно, Арина. Я вас подожду.
Я быстро взлетела по лестнице наверх, поставила цветы в вазу, про себя радуясь, что Риты и Дианы нет в комнате — иначе без вопросов не обошлось бы, — и спустилась к Жанне, как и обещала.
— Я на машине, — сообщила мне женщина, как только мы вышли из здания общежития. — Поэтому предлагаю быстренько добраться до кафе и там поговорить. Не волнуйтесь, Арина, я угощаю.
— Я могу заплатить за себя, не нужно.
— Что вы! Я тоже была студенткой, отлично помню то время. Знаю, что денег вечно не хватает, но признаваться в этом посторонним — ни за что! Стыдно ведь. Поэтому я понимаю, что вы чувствуете. Не беспокойтесь, раз я пригласила — я и заплачу.
Несмотря на то, что Жанна мне откровенно не нравилась, я не могла не признать — сейчас она была права. В кафе меня водил Саша, но нечасто — предпочитал ужинать дома. Говорил, что в общественных местах не может нормально расслабиться. Поэтому за месяц мы были в кафе всего дважды, но оба раза Бесов совсем не скупился, и выходила я оттуда, ощущая себя пингвинчиком.
Мне самой, конечно, было не до походов по заведениям. Не те доходы, да и расходы тоже. Но и платить за меня Жанне я позволить не могла — гордость, чтоб её.
— Спасибо, я сама справлюсь.
— О-о, теперь я понимаю, что в вас нашёл Александр, — засмеялась Жанна, сверкая лукавыми голубыми глазами. Представляю, как мы смотрелись, шагая рядом по автомобильной парковке. Я — вся такая в джинсах и бежевой ветровке оверсайз, с простой косичкой, и Жанна — в брючном костюме кораллового оттенка и с распущенными светлыми волосами. — Он сам — человек принципиальный. И вы, Арина, по-видимому, тоже.
— Да, это правда.
— Что ж, тогда, я надеюсь, вы оцените моё предложение.
— Я заинтригована, — не удержалась от подколки я. — Но подозреваю, что меня не обязательно везти в кафе, чтобы его озвучить. Может, поговорим в вашей машине? И никуда не поедем?
— Нет-нет, Арина, — покачала головой Жанна. — Как-то не комильфо, простите. Мы же с вами — серьёзные люди, правда? Поэтому давайте спокойно попьём кофе и поговорим. Обещаю, я вас не съем.
«Зубы обломаешь», — подумала я, а вслух сказала:
— Как хотите. Но у меня не больше часа.
— Успеем.
69
Арина
Жанна привезла меня в ближайшее кафе. Оно было недорогим, но вполне приличным — мы с девчонками ходили туда пару раз. Как выяснилось, Жанна тоже посещала это место, когда была студенткой.
— Здесь шикарные десерты, — щебетала она, листая меню. — По крайней мере, были раньше. Мне больше всего нравился… Вот! Торт с франжипаном и вишней. Обожаю.
Я кинула на Жанну удивлённый взгляд поверх страниц меню. Что ж, в её стиле — выбрать что-то эдакое, вычурное. Я и слова-то такого не знаю — франжипан. И вообще, как по мне, нет ничего вкуснее маминого яблочного пирога, овсяного печенья и кулича, который мы всегда пекли все вместе на Пасху. Магазинный по сравнению с нашим куличом — как сухарь рядом со свежей булочкой.
— Кофе здесь тоже неплох, — продолжала между тем Жанна. — Вы какой кофе любите, Арина?
— Обычный. С молоком.
— А я больше всего люблю черничный раф. Здесь его, правда, нет. Но если увидите где-то в меню — очень рекомендую.
Пока она выбирала, мне всё время хотелось попросить её поскорее перейти к сути дела, и приходилось сжимать зубы, чтобы не выдать собственное нетерпение. Желает поиграться — пусть. Я подожду.
Я отлично понимала, что Жанна просто пытается задурить мне голову, показать, что она не так страшна, как про неё говорил Бесов. Посмотри, мол, — какая я милашка! Со мной вполне можно договориться. Но вот зачем ей это, я пока не осознавала.
— Итак, — улыбнулась Жанна, кинув на меня медовый взгляд, когда нам принесли заказанное: ей — тот самый торт и ирландский кофе, мне — обычный капучино и яблочный штрудель, — у меня к вам деловое предложение, Арина. Вы что-нибудь слышали о «СанЭлектро»?
Я покачала головой.
— Это крупный дизайн-центр микроэлектроники, специализируется на разработке и производстве вычислительных модулей. Можете прочитать про него в интернете. Офис у них находится в Москве. Когда-то у меня была возможность туда устроиться по знакомству, но вместо этого я вышла замуж за Бесова, — Жанна развела руками и хихикнула. — А сейчас уже поздно. Однако контакты сохранились. Главный инженер — мой однокурсник. И если я замолвлю за вас словечко, он непременно откликнется. Талантливой молодёжью он очень интересуется. Что скажете?