– А второй?
– Котя.
– Босс, вы человек умный, непростой, но сейчас себя как ребенок ведете. Что вы вынюхиваете? Мою причастность к беременности вашей племянницы? Я же не дурак. Вижу, к чему клоните.
– Я о тебе ни слова не сказал, – подмечаю, сощурившись. – Ты бы до такого не довел. Не из трусливых. Но ты же, сука, знаешь, от кого она беременна!
Молчит. Смотрит в упор и молчит, скотина!
Подаюсь вперед, скрещиваю пальцы и шиплю:
– Благородство – вещь хрупкая. Любого можно взять за яйца и заставить пойти на сделку с совестью. Твои слова. Помнишь?
– Досадно, что ваша вера в мою преданность поколебалась, босс. – Фаза встает и распрямляет плечи. – Кому бы я ни служил, как бы меня ни ломало, одно остается неизменным – я делаю все во благо той семьи, с чьей руки кормлюсь.
– Возможно, именно это меня и пугает. Ты же маньяк, Фаза.
– Открою вам небольшой секрет. Влад Люков планировал убить Еву. Сейчас она его жена и мать их общего сына. Потому что однажды я ослушался его и сделал так, как посчитал лучшим для Люковых. Служа Чеховским, я не питаю прежних иллюзий, но я все тот же сторонник целостности семьи. Спросите, почему? Может, во мне еще живет мальчишка, рано оставшийся без матери и вынужденный хорошее впитывать не от отца, а от чужого человека – Артема Никитича. У меня не было своей семьи. Но вам этого не понять. Вы ее имеете, оттого и не цените. Как часто вы звоните отцу и спрашиваете его о здоровье? Вы поддерживаете тесные отношения с братом? Интересуетесь, как там ваша новорожденная племянница, названная в честь вашей покойной мамы? Вы навещаете сестру? Вы в курсе, каково вашему зятю за решеткой, куда вы упрятали его за убийство, которое он не совершал? У вас такая огромная семья, но так мало места для нее в вашей жизни. Вы игрок, этого не отнять. Но не играйте родными. Можно заиграться и всех потерять. А одиночества вы не вынесете.
– Закрой пасть, – цежу сквозь зубы.
– Виноват, – отвечает он. – Если позволите, я бы поехал за Артуром. У него первое занятие в клубе Городецкого. Да и мне не мешает кулаками помахать.
Щенок! Намеренно Городецкого припомнил. Ничем его не взять. Врасплох не застать. В глаза смотрит, сканирует и в мозгах ковыряется. Если выживет и от криминала отойдет, то отменным психологом станет. Говорит мало, но метко.
– Смойся с глаз, Фаза.
– Есть, босс. – Он разворачивается, но я все же останавливаю его.
– Скажи, я этому Коте доверять могу?
– Нет, – четко отвечает он и уходит прочь.
Вот так новости! Спасибо, Фаза! Теперь меня только Бабочка спасет от сумасшествия.
Глава 23. Дарья
Ничто не спасет меня от сумасшествия. Ночью снится Чеховской, утром вижу его в зеркале и вздрагиваю при виде Степы. На уроках, стоит взглянуть на Артура, сбиваюсь с мысли. Есть все-таки в нем что-то от дяди. Я бы даже сказала, многое. Во взгляде, в улыбке, в манерах. Внешне совсем на него не похож. Скорее всего, в отца. Но характером – мелкая копия Чеховского. Причем взбалмошная. Помнится, Роман Чех и в двадцать пять вел себя по-детски.
После уроков за Артуром, как обычно, приезжает Саша. В этот раз он поднимается прямо в кабинет и предупреждает меня, что везет мальчика на спортивную секцию, поэтому на сегодня мои индивидуальные занятия с ним отменяются.
– Но я обещала Лучиане, что навещу ее, – вырывается у меня.
– Я вызову вам такси, – решает проблему Саша. – Скажите, на какое время? Марку и номер машины вышлю вам сообщением.
– Да я и сама могу, – отвечаю я, поняв, что веду себя слишком нагло.
– Уж лучше я. Босс озвереет, если увидит, что вы приехали с незнакомым водителем.
– Он считает таксистов психами?
Саша молча хмыкает. А что он ответит? Роман Чех всех считает психами. Может даже, меня.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – В половине четвертого я буду готова.
Не прощаясь, Саша разворачивает Артура и подталкивает к двери. Меня коробит от этих волчьих манер. Никак не могу привыкнуть, хотя с самого начала знала, что криминальный мир – чужая вселенная со своими нормами. Поставить крест на бандитизме непросто. Это смутные связи, въевшийся под кожу образ жизни, рефлексы. К счастью, я не так наивна, чтобы верить в исцеление любовью. Чеховской не покончит с криминалом ради женщины. Ради нее он, наоборот, станет агрессивнее. И это страшит меня еще больше. Ведь я не могу побороть то, что растет во мне в геометрической прогрессии: помешательство на этом мужчине.
Я поскорее разделываюсь с работой, предупреждаю Елену Михайловну, что отправляюсь на назначенные ею индивидуальные занятия, пообещав сдать о них отчет, и покидаю школу. Уже сидя в такси вспоминаю, что замужем. Кручу обручальное кольцо, а снять рука не поднимается. В чем-то Степа прав: у него нет вредных привычек, он не заглядывается на других женщин, все только в дом. Я уверена, он сдержит обещание и поговорит со своей мамой об Анжеле. Просто иногда его нужно подталкивать к таким действиям. А характер и у меня сложный. Настроение может пять раз за день поменяться. Выходит, проблема не в Степе. Ведь он обладает теми качествами, которых нет в Чеховском и никогда не будет. Он верный, принципиальный и законопослушный. Он помогает детям от души, а не ради красивого пиара.
Вот так стегая себя больнее хлыста, я приезжаю к Чеховскому. Меня встречает домработница. Предупреждает, что Роман Алексеевич на селекторном и просил меня задержаться.
Отказавшись от любезно предложенного ужина, я заглядываю к Лучиане. У нее Вера Ивановна и какая-то девушка моего возраста, которая как раз собирается уходить. Наказывает Лучиане соблюдать предписания врача и предупреждает, что придет утром.
– Сиделка? – спрашиваю я с улыбкой, с позволения присаживаясь на край кровати.
Лучиана закатывает глаза, демонстрируя свое недовольство сложившейся ситуацией.
– Не психуй, – посмеивается Вера. – Это лучше, чем стационар.
– Согласна, – вздыхает девочка.
– Ну я пойду. Не буду вам мешать. Увидимся завтра.
– Пока, Вера.
– До свидания, – отвечаю я и, дождавшись ее ухода, все внимание уделяю Лучиане. – Как дела, девочка моя?
– Прошли первые смотрины. Жених от меня отказался, – с иронией рассказывает она. – Представляешь, насколько я паршивая овца? Даже сын казахского мафиози от меня нос воротит.
– Какие еще смотрины? – мой голос звучит, как парализованный. От шока уши закладывает. Чеховской что, умом тронулся?
– Не бери в голову, – отмахивается Лучиана. – Рома показывает, кто в доме хозяин.
– Как – не брать в голову? А если бы тот парень согласился?
– Я бы вынудила его передумать.
– Тогда почему возмущаешься? Расстроилась из-за его шустрого отказа?
– Не знаю, – тянет Лучиана. – Возможно, гормоны. Меня сейчас все раздражает, Даш. Я уже согласна сбежать. Жалею, что сразу не решилась.
– Поздно?
– Да, – кивает она. – Теперь он бежать не хочет.
– Лучик, ты не обижайся, я не имею ничего против твоего возлюбленного, но ты нуждаешься в покое и поддержке. А его игры делают только хуже.
– У Ромы намечается контракт в ***ске. Если дело выгорит, место мэра ему обеспечено. Прыжок на десять шагов вперед. Оказавшись у власти, он уже ничего нам не сделает. Совесть не позволит.
– Мне сложно понять, как это связано с вами, но ты должна знать, Лучик, Роман Алексеевич в курсе, кого ты называешь Котей.
– Он так сказал? Блефует, – уверенно отвечает она.
– Я оговорилась, как ты хочешь назвать сына. Вы хотите. И он догадался. Мне имя не назвал. Но я теперь переживаю, что подставила вас. Вы называете малыша в честь какого-то общего знакомого?
– Так вот в чем дело! – в какой-то степени облегченно восклицает Лучиана. – И до сих пор не убил? Сомневается, значит. Правильно делает. Всех нас от беды оберегает.
– Я не имею права требовать от тебя признания. Просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Извини, если эти смотрины – последствия моего длинного языка.
– Пустяки. Рома не играет в одну и ту же игру дважды. Отбор женихов закончен на первом претенденте.
В дверь тихонько стучатся. Домработница, заглянув в комнату, сообщает мне, что селекторное закончено, Роман Алексеевич ждет меня внизу. После рассказа Лучианы не хочу видеть его. Относится к ней, как к зверенышу. Так же нельзя! Даже Степа, который не хочет становиться отцом, никогда бы не позволил себе такого.
– Не волнуйся, Даш, это не из-за тебя, – успокаивает меня Лучиана. – Спасибо, что навестила меня. Милые гостьи в этом доме на вес золота.
Да, я тут всего лишь гостья. Не хозяйка. Но это не помешает мне серьезно поговорить с Чеховским о его отношении к племянникам. Пусть потом вычеркнет меня из своей жизни, удалит мой номер, переведет Арти в другую школу и запретит Лучиане общаться со мной, сегодня я выскажу ему все, что думаю!
Он ждет меня в кабинете. Броская дороговизна мебели меня уже не поражает. Все мое внимание акцентировано на владельце этой золотой клетки. Мой любовник, мой губитель. Разрушитель всего святого. Он неизменно спокоен и самоуверен, словно еще недавно у меня не было приступа ревности, он не трахал меня в моей квартире, не сбегал из нее, не присылал мне цветов, а я не отправляла ему пикантное селфи. Последнее совсем не вовремя воскрешается в моей памяти, стоит Чеховскому поднять лицо и взглянуть на меня с вероломным прищуром серо-голубых глаз. Проклятый искуситель! Дыхание перехватывает, по спине мороз пробегает, а в груди образуется горячий шар, взрывающийся и лавой стекающий вниз живота.
Чеховской встает из-за стола, обходит его, расстегивая верхние пуговицы рубашки и запонки на манжетах. Приближается ко мне медленно, но по-хозяйски решительно. Одной рукой обвивает талию и притягивает к себе.
– Привет, Бабочка! – шепчет, губами касаясь виска.
Его дыхание ползет по моей щеке. Сегодня он гладко выбрит, причесан, надушен. Ради смотрин расстарался.
Пытаюсь выбраться из его объятий, но тщетно.