Алекс снова звонит кому-то, ругается и заставляет переделывать отчет. Жесткий, привыкший контролировать все и всех мужчина. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть него. Настоящий, самец. Внутри разливается сладкое тепло от воспоминаний, что этот жесткий человек делал со мной пять минут назад. Тело до сих пор помнит его прикосновения и, кажется, я хочу продолжения.
Что он там говорил? Поедем к нему домой?
Отлично, поедем, ведь это единственная возможность обчистить его домашний ноут. Только ради этого и поеду? Или из-за обещанного продолжения?
Еще раз смотрю на Межницкого и встречаюсь с ним взглядом. Его эмоции считываю моментально, они созвучны с моими, и если ему я могу врать, то себе — нет. Не имеет смысла. Я поеду к нему, чтобы продолжить начатое. Сумасшедший секс и ничего более, а приятным бонусом будет информация.
Что будет дальше? Не знаю и, наверное, не хочу знать. Буду действовать по ситуации.
Все, что происходило в офисе я помню. Причину надо искать дальше, в том, что происходило в квартире Межницкого.
Почему же так болит голова? Вроде все было нормально. Приехали на такси домой, душ, секс... Потом начинаются провалы. Помню, что собиралась уезжать, а почему осталась — не помню.
Выхожу из спальни в гостиную, вещи должны быть где-то здесь.
— Черт! — спотыкаюсь обо что-то мягкое и сразу же закрываю рот рукой.
Надо уходить, пока Межницкий не проснулся.
Тру глаза и осматриваюсь в комнате. Платье на кресле, вижу его. Сумка лежит там же. Брюки Межницкого с моим бельем в кармане тоже рядом. Не без удовольствия лишаю мужчину его трофея.
Обойдется.
Быстро одеваюсь и забираю телефон со столика. Зеленый значок сообщает, что скачивание завершено. Открываю приложение, для вызова такси и замечаю на столе два бокала. Два, мать его, бокала!
Бинго! Теперь все сходится!
Вино!
Картинка вечера начинает отчетливо прорисовываться. Межницкий настаивал и реагировал на мои отказы очень эмоционально. Сделать пару глотков или отказываться, вызывая никому не нужные вопросы? Беру в руки бокал. Я выпила половину и это много. Лекарства и алкоголь не совместимы. Совсем.
Идиотка!
Теперь понятно, почему я ничего не помню. Хорошо, хоть просто в отключке пролежала, а не накрыло приступом. Меня прошибает холодный пот только от одной мысли, что я могла сейчас находится в какой-нибудь наркологической или психиатрической клинике. Глаз нервно дергается, а я вздрагиваю от звука уведомления.
Такси. Машина приехала.
Крадусь в прихожую, нахожу на ощупь пальто и наспех запихиваю ноги в полусапожки. Теперь, главное выйти за дверь. Хватаюсь за ручку и перебрасываю пальто на другую руку. Свободной рукой провожу по дверному полотну, нахожу и медленно поворачиваю рычажок защелки. Почти не дышу. Характерные щелчки подтверждают, что я все делаю правильно. Дверь открывается. Несколько секунд я стою и не двигаюсь, прислушиваясь к тишине в квартире.
Спит.
Открываю дверь и наблюдаю, как кромка света проникает в квартиру. С непривычки жмурюсь, а когда осознаю, что это может разбудить Межницкого выскакиваю в подъезд и быстро прикрываю за собой дверь.
Бежать, надо бежать не останавливаясь. Спускаюсь по лестнице на носочках, стараясь не наступать на каблуки. Ночью, в полной тишине их стук кажется похожим на топот мамонтов. Сердце колотится бешено. Еще немного и я на свободе.
Сажусь в такси. Хлопаю дверью, и как только машина трогается с места, прикрываю глаза. Через каких-то десять минут я буду дома, а там, мягкий халатик, любимая кроватка и возможность спать весь день. Только возможность.
Реальность же оказывается совершенно другой.
Звонок телефона настойчиво прорывается в мой сон, а я отмахиваюсь от него. Во сне хорошо и спокойно. Телефон продолжает звонить. Провожу по одеялу рукой в поисках мобильного. Помню, что бросила его на кровать, как только зашла в спальню.
— Да — отвечаю с закрытыми глазами.
— У тебя пятнадцать минут, Оля.
Глава 37
Алекс Межницкий
Говорю, вернее, кричу, не оставляя шанса ослушаться.
— Не ори — слышу хриплый голос в трубке.
Она что? Спит? Невероятно! Я весь на нервах с утра, чуть не уволил половину офиса, а она преспокойно спит. Совесть не мучит, вины не чувствует, так получается? Вот, ведь, зараза!
— Ты на часы смотрела?
— Нет, Алекс, я сплю и сейчас положу трубку и лягу спать снова.
— Стоять! — снова ору, да что ж за день такой — если ты через пятнадцать минут не спустишься с вещами, я зайду и поставлю на уши всю вашу охрану. Может быть, даже кто-то пострадает. Потом, когда все успокоятся, я все равно доберусь до твоей квартиры и вот тогда, я тебе не завидую. Пойдешь в том, в чем будешь и без вещей. А дома я тебе еще и выпорю за непослушание. Поэтому будь умницей, собери все, что тебе может понадобиться на день-два, и спускайся.
— Зачем? — слышу ее все еще сонный голос.
— Затем, что наказать тебя хочу.
— За чтооо? — стонет в трубку Оля.
— Ты прикидываешься? Я тебе запретил уезжать, сказал, что спишь со мной, а утром готовишь завтрак!
Тишина в трубке напрягает. Нервно провожу рукой по гладкой коже руля, потом тыкаю наобум в значки на экране магнитолы. Оля молчит, а я жду... Чего жду? Что эта самовлюбленная мажорка раскается и бросится попросить прощения? Скорее пингвины на северный полюс переедут. Что самое бесящее, никто, блин, НИКТО вот так от меня не сбегал.
Логично, Межницкий, как можно сбежать, если ты никого никогда не оставлял ночевать? Ржу над своими мыслями, выключаю музыку, а в трубке все та же тишина, и это откровенно напрягает.
— Оля, я надеюсь, ты собираешься?
— Я не помню — долетает до меня растерянный голос и я забываю как дышать.
Не помнит что? Вчерашний день? Сумасшедший секс в кабинете? Нет, такое нельзя забыть. Тогда что?
— Забыла? Спускайся и поехали домой, вспоминать будем — издеваюсь я.
— Алекс, я половину вечера не помню и ночи тоже. Это все из-за вина, мне пить нельзя.
Подвисаю снова. Злость куда-то испаряется. Это что ж за одуванчик мне достался, если от полбокала ее так накрывает? А я ведь и правда заставлял ее вчера, не послушал, думал, строит из себя принцессу.
— Оль, просто соберись и спускайся, я голодный.
Природу своего голода я объяснять не стал. Не маленькая. Хотя, в свете последних новостей про вино — стоит задуматься.
— Хорошо — хрипит она — попробую.
Она отключается, а я еще долго пялюсь на темный экран смартфона. Вот что, что она творит? Попробует что? Спуститься? Вспомнить? Да, она уже пять минут как, должна бежать и спотыкаться! Снова включаю магнитолу, чтобы отвлечься. Время запомнил, и когда пятнадцать, ладно, тридцать минут истекает — тоже.
Музыка растекается по салону машины. Все мысли там, на тридцатом, кажется, этаже и я искренне не понимаю, что за фигня происходит.
— Да, Алекс, что за фигня?! С каких пор ты срываешься в разгар работы, чтобы найти сбежавшую девицу, а когда находишь, тупо сидишь в машине под ее окнами.
Мало того что я жду ее, так еще и с собой разговариваю. Я, Межницкий, к которому девки за год записываются, а потом еще год строем ходят, чтобы я обратил на них внимание и трахнул в каком-нибудь элитном клубе. Эта же замороженная словно в параллельном мире живет. Кстати, а ведь был звоночек, мать его, был! Сбегать она от меня начала с самой первой встречи. Надо уже тогда было запретить себе ее, забыть. Особенно после вчерашнего побега. Вычеркнуть номер из телефона и распорядиться не пускать ее ни в офис, ни в дом. Вместо этого я, как идиот, все утро жду от нее звонка или хотя бы сообщения и зверею, медленно зверею.
Придушил бы заразу.
Все вывернула, все раны вскрыла. Умом понимаю, бежать надо от нее, не нужны мне все эти эмоции, но остановиться не могу. Как прыщавый школьник срываюсь к ней, чтобы сидеть под окнами и ждать.
Переключаю радиостанции. У Оли осталось три минуты на сборы, и лучше бы она успела. Музыка начинает раздражать. Внутреннее напряжение рвется наружу, и я выплескиваю его, отбивая ритм по мягкому пластику панели.
Идет.
Подъездная дверь медленно отъезжает в сторону и являет этому миру... Нет, к черту мир, мир обойдется, потому что она идет ко мне. От осознания, что собралась и идет без скандалов, по телу разливается тепло. Смотрю на нее, и меня разбирает смех. Боже! Что не так с этой женщиной?
Удивила.
Кроссовки, канареечного цвета костюм, размера на три больше чем ей требуется. Модно, блин, поясняю себе. Сверху накинута, голубая куртка, судя по размеру, тоже из магазина для великанов. Венчает этот дизайнерский ансамбль пятиметровый, судя по количеству оборотов вокруг шеи, ярко-синий шарф. У меня в глазах рябит. Перевожу взгляд на то, что у нее в руках. Это сумка, небольшая и по моему опыту туда могла поместиться только косметичка.
Вызов?
Протест?
Принимаю. Теперь мой ход, улыбаюсь я и выхожу из машины, чтобы забрать сумку и помочь сесть.
Саша Лисицкая
Голова пустая. Собираю минимум вещей, принимаю душ и одеваюсь. Сопротивляться сил нет. Их нет совсем. Ощущаю себя тряпичной куклой. Странно, что сон не помог, обычно становилось легче.
Обычно?
Обычно ты не запивала таблетки вином.
Уже стоя в лифте, рассматриваю свое отражение в зеркале и улыбаюсь. У идеального Межницкого будет шок. Да, и плевать. Пятнадцать минут сказал? Решил поиграть в альфа-самца? Получай результат.
Зачем он вообще приехал?
Выхожу на крыльцо и вдыхаю полной грудью. Воздух хорош. Оседает где-то в груди. Бодрит. Лучше, мне уже лучше. Еще пару часов и организм восстановится. А память? Надеюсь, и память, потому что часть ночных воспоминаний все еще безвозвратно потеряна.
— Привет.
Межницкий забирает сумку, недоверчиво ее рассматривает и покачивает в руке, словно взвешивая.
Здравствуй, Оля — чеканит он и открывает пассажирскую дверь.