Павел молчал, слушая извинения Насти.
В его душе словно кружился пепел. Всё сожжено, всё потеряно… А всё почему?
Потому что Настя — шваль. А он — идиот. Поверил, не подумал, что о таком можно врать…
— Не звони мне больше, — выдохнул Павел резко и бросил трубку.
В тот вечер он вновь начал пить…
Вместе со сроком моей беременности увеличивался и страх её потерять, хотя раньше мне казалось — куда уж сильнее? Я и так постоянно чувствовала дичайшее напряжение оттого, что в глубине души считала: всё в итоге будет так же, как и всегда, то есть — плохо. Десять лет безуспешных попыток наложили определённый отпечаток на мою личность, да. Наверное, этот момент нужно было проработать с психологом ещё до беременности, но я по-прежнему не могла себя заставить делиться личным с незнакомым человеком. И боролась со своими страхами сама.
Как ни странно, но делать это мне помогал Павел. И во время нашего брака, и теперь. Хотя я не очень хорошо понимала, как именно это работает сейчас. Возможно, привычка воспринимать мужа, точнее, бывшего мужа, как опору и поддержку, шла из нашей совместной прошлой жизни, возможно, было и что-то ещё. Я предпочитала не анализировать. Но страх действительно отступал, когда я мельком видела спокойное лицо Павла. Или разбирала сумки с купленными им продуктами, гадая, какие вкусности он приобрёл на этот раз. Или натыкалась на цветы, оставленные в вазе на кухне. Теперь он покупал их мне постоянно, но не розы целыми букетами, а один или три цветка. Это были то герберы, то хризантемы, то безумно красивые лилии без запаха. Как только цветы начинали увядать, Павел выкидывал их и покупал новые.
Я ничего не говорила ему, ни «спасибо», ни «не делай этого больше». Просто не могла. Мне казалось, если стану обсуждать с ним его поступки, тут же начну и плакать, и переживать, и сильнее нервничать. Пусть лучше так… молча. Когда молчишь, можно сделать вид, что ничего особенного не происходит.
Но мне было приятно. Несмотря ни на что.
Вот так, постепенно, я приближалась к экватору своей беременности, а заодно и ко второму скринингу. Волновалась я перед ним уже чуть меньше, чем перед первым, но всё равно было не по себе. И пока серьёзный Павел вёз меня в клинику по вечернему городу, вовсю охваченному весной, я всё время молчала. И старалась думать о чём-то отвлечённом — например, о том, в какие сказочные пробки мы попадём на обратном пути, ведь я была записана на приём в шесть часов вечера. Или о том, что нужно немного обновить гардероб — после восемнадцатой недели живот как-то резко пошёл в рост, и в свою весеннюю куртку я уже почти не влезала.
— Удачи, — тихо сказал Павел, когда я выбиралась из его машины, крепко держась за его ладонь. Я кивнула и, больше никак не ответив, зашагала к зданию клиники.
Сегодня Игорь Евгеньевич долго вглядывался в монитор, чуть хмурясь и постоянно нажимая на кнопки, после чего из колонок начинали доноситься какие-то странные булькающие звуки. Просидев так с минуту, он развернулся ко мне и, отложив датчик УЗИ, серьёзно произнёс:
— Дина, послушайте меня внимательно.
Я сразу напряглась. Вряд ли подобным тоном сообщают что-то приятное.
— То, что я у вас сегодня обнаружил, часто случается с моими пациентками. Среди вас здоровых женщин нет, ещё и с учётом гормональной терапии… В общем, у вас нарушение кровотока в маточных артериях. Первая «а» степень. С ребёнком всё в порядке, кровоток пуповины в норме, не волнуйтесь.
После слов «с ребёнком всё в порядке» я немного расслабилась.
— А чем это грозит?
— Вы теперь будете идти у нас как пациентка с повышенном риском преэклампсии. Это возможные осложнения в дальнейшем течении беременности, риск преждевременных родов или прерывания. — Судя по всему, я резко побледнела, потому что Игорь Евгеньевич сжал мою руку и успокаивающим тоном произнёс: — Вот только не надо нервничать, Дина. Примерно половина моих пациенток с подобными нарушениями кровотока донашивают беременность без всяких лишних проблем. Вам нужно просто соблюдать рекомендации, а это вы умеете. Я в вас уверен.
— Я буду очень стараться! — заявила я горячо, и Игорь Евгеньевич улыбнулся.
Чуть позже, объясняя мне новые назначения, врач огорошил меня ещё одним «радостным» известием.
— Дина, вам необходимо будет делать уколы в живот. Каждый день, в одно и то же время. Начать лучше прямо сегодня, не дожидаясь анализов крови — я думаю, ничего необычного мы там не увидим, нарушения системы гемостаза у вас точно есть, судя по УЗИ. Вот только эти уколы сейчас сложно достать. Их прописывают не только беременным, и в данный момент проблемы с поставками. Через пару месяцев ситуация наверняка выправится, но ждать мы с вами не можем. Поэтому постарайтесь купить. Я напишу вам не одно название, а целый список из аналогов — покупайте то, что найдёте в продаже. Если не найдёте в течение трёх дней, приезжайте, я вам вызову скорую, ляжете в больницу. В больницах всё есть, будут вам колоть.
Я кивнула, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота, вызванная очередным витком сильнейшей паники. За десять лет лечения со мной чего только не случалось, но в подобной ситуации я оказалась впервые. Чтобы были проблемы с покупкой какого-то жизненно необходимого лекарства…
Я понятия не имела, как с этим справиться, смогу ли я найти в продаже то, что мне нужно?! Игорь Евгеньевич, конечно, сказал про больницу, но она ведь не на два месяца. Всё равно придётся искать.
Из клиники я вышла в смятенном состоянии. Паника уже ушла, остались только растерянность и непонимание того, что делать дальше. Ещё находясь в коридоре возле кабинета врача, я нашла в интернете сайт по наличию лекарств в аптеках, ввела по очереди все названия, выданные Игорем Евгеньевичем — и почти по каждому было ноль результатов. Где-то что-то вылезало, но за пределами города, в области. И нужно было сначала позвонить туда, узнать, точно ли там есть, или просто сайт не успели обновить.
— Динь? — Павел легко коснулся моего плеча и чуть потряс. — Что случилось?
Я потёрла ладонью засаднившие глаза. Хотелось позорно разрыдаться от бессилия. Но вместо этого я только поморщилась и, уставившись перед собой на парковку невидящим взглядом, как можно спокойнее ответила:
— У меня нарушен кровоток в матке. Чтобы не стало хуже, надо делать уколы. В живот. Но это лекарство сейчас почти не купить. И я…
— Динь! — Павел схватил меня за плечи и развернул лицом к себе. — Дай мне посмотреть все свои бумажки за сегодня. Где они?
— В сумке.
Я попыталась расстегнуть молнию, но пальцы не слушались, и Павел сделал это сам. Вытащил протокол УЗИ, снимки, назначения, рецепт на препарат. Всё внимательно посмотрел, достал из кармана куртки телефон и начал рыться уже в нём, ни слова мне не говоря. Продолжалось это минут пятнадцать, а затем бывший муж, кивнув, вернул все бумажки, предварительно их сфотографировав — кроме рецепта, его он мне не отдал, — засунул телефон обратно в карман и сказал, кинув на меня быстрый обеспокоенный взгляд:
— Сейчас поедем домой, я тебя оставлю, а сам уеду. Выведу Кнопу и уеду. Не волнуйся, я всё найду, куплю и вернусь. Как я понял, нужно как можно больше?
— Хотя бы на месяц… — пробормотала я, отчего-то испытывая щемящую надежду на лучшее.
— На месяц — значит, три пачки. Я постараюсь, Динь.
Мы вновь не разговаривали до самого дома. Я слишком нервничала, а Павел был слишком сосредоточен на чём-то другом. Быстро зашёл в квартиру, взял Кнопу, вышел и вернулся не через час-полтора, как обычно, а через двадцать минут. Я за это время едва успела принять быстрый душ и переодеться и как раз шла мимо входной двери на кухню, собираясь поужинать. Если бы не беременность, я бы наверняка не смогла есть на нервной почве, но чувство голода сейчас было сильнее любых переживаний.
— Ты… поедешь искать, да? — глупо поинтересовалась я, застыв посреди коридора. Смотрела, как Павел отстегивает поводок, снимает шлейку и вешает всё на свои места, и теребила пояс халата. Бывший муж проводил взглядом этот жест, кивнул и ушёл в ванную — мыть Кнопе лапы.
А я зачем-то осталась стоять в коридоре.
Когда из ванной выскочила Кнопа, а следом за ней через порог шагнул и Павел, я всё ещё находилась на том же месте, и он, увидев меня, вздохнул, а затем вдруг подошёл почти вплотную и осторожно обнял, погладив по голове.
— Не переживай, я всё куплю, обещаю.
— А если… — начала я со страхом в голосе, но Павел перебил меня резким:
— Нет, не надо «если». Я обязательно куплю, вернусь и сразу сделаем тебе этот укол. Не нервничай, спокойно поешь и ложись спать.
Я сглотнула, чувствуя, как Павел легко коснулся губами моего виска. Наверное, зря я позволила ему это сделать… но в то мгновение это показалось мне правильным. И я просто прошептала:
— Спасибо.
13
За тремя пачками уколов для Динь пришлось ехать за город и мотаться по нескольким круглосуточным аптекам. В одной из них Павел смог договориться с провизором — за дополнительную плату, конечно, — что после следующей поставки она отложит ему ещё три пачки.
В результате домой, точнее, в квартиру Динь, он вернулся около трёх часов ночи. Она сама разрешила приехать так поздно. Павел написал ей, что всё купил, около часа ночи, и удивился, получив ответ: «Приезжай, я постелю на диване». Но удивился он не потому что жена предложила остаться у неё — это было нормально для доброй Динь — а потому что она до сих пор не спала. Чертыхнулся и ответил: «Лучше ложись и спи, я и сам себе постелю, не волнуйся».
Конечно, она не послушалась, и когда Павел почти бесшумно вошёл в квартиру, снял верхнюю одежду, ботинки и шагнул в гостиную, оказалось, что диван всё же застелен. Правда, толку от этого было немного — во-первых, принять душ Павлу хотелось сильнее, чем спать и есть, а во-вторых, для его роста диван был слегка коротковат. Выяснилось это уже позже, когда Павел, всё же быстренько ополоснувшись, пытался найти удобную позу, чтобы не свалиться на пол во сне. Оказалось, что удобнее всего лежать на спине, а ноги уместить на подлокотник с противоположной стороны дивана.