— Добрый, — отзывается Денис.
— Эми, надо на стол накрыть. Ужин готов, — шепчет мама, призывая меня в кухню.
— Как вкусно пахнет.
— Приготовила все, что ты любишь. — Мама целует меня в щеку. — Я вчера с Эмилем поговорила, — вдруг переводит тему. — Скажи, родная, может ты полетишь с нами в Штаты, раз тут тебя больше ничего не держит? Раньше ты из-за мужа не хотела с нами отправиться. Теперь нет ни мужа, ни семьи. Но будет малыш. Чем дальше от того неблагодарного козла, тем лучше. Я помогу тебе с ребенком. И...
— Мамуль, — мягко перебиваю я, сжимая ее плечи. — Костя никогда не сможет приблизиться ко мне. Я не позволю. А насчёт Америки... Нет, мамуль, тут я устроила себе все, что хотела с самого детства. Да и Эмина оставлять не охота.
— Эмин взрослый мужчина, — я чувствую в голосе матери злобные нотки. — Раньше он все хотел в Штатах остаться, сейчас вцепился в эту страну и не слушается.
— Мам, он вообще-то бизнесом отца...
— Вот только не нужно его защищать, — снова перебивает мама. — Я вас перед глазами хочу. Чтобы вы каждый вечер возвращались к нам домой. Чтобы я кормила вас, чтобы видела, что с вами все хорошо. Ты мне скажи... Почему Эмин не хочет вернуться в Штаты? Что его тут останавливает? Может, влюбился?
Из горла вырывается смех. Мне с трудом верится в то, что брат может влюбиться. Он холодный как лёд. Он вообще девушек всерьез не воспринимает. Жёсткий такой, постоянно работает. Даже представить трудно...
— Мам, я не в курсе, честно, — развожу руки в стороны. — Ничего подобного от Эмина не слышала. Но если он мне что-то расскажет, я с тобой поделюсь.
— Мама устроила тебе допрос, да, систер? — раздается за спиной хрипловатый голос брата. Обернувшись, я его крепко обнимаю. И всего на мгновение мне кажется, что от него пахнет женскими духами.
Щурюсь, заглядывая в его глаза.
Вроде бы ничего в нем не изменилось. Все такой же серьезный. А говорят, когда человек влюбляется, в его глазах появляется блеск. Да только... я ничего подобного не вижу.
— Приятно тебя видеть, братишка.
Положив голову на грудь брата, я просто застываю. Как хорошо быть в его объятиях. Пусть он выглядит жёстким и часто грубит (это на работе в основном), со мной он настоящий няшка. Милый такой, заботливый.
— Неделю из компании выбраться не мог, — слышу шепот брата.
— Я успела соскучиться.
— Думаешь, я — нет? — Чувствую в его голосе усмешку. — Лучше скажи, как мой племянник поживает?
— Может, племянница? — тут же отзывается мама.
Я понимаю, на что она злится. Ведь права в чем-то. Они с папой в Штатах, а мы тут. Родители отлично устроились за границей, а нам и на родине хорошо.
— Твой Жека уходит, — шепнув мне на ухо, Эмин отстраняется от меня и обнимает маму. — Кто-то обиделся на меня, да? — смеётся он, обращаясь к ней.
Незаметно выскальзываю из кухни. Папа так и сидит на диване. Разговаривает с Денисом.
— Жень, — зову я Карельского, распахивая дверь и выглядывая во двор. Но он, кажется, не слышит. Садится за руль и выезжает со двора.
Торопливо иду к воротам и останавливаюсь, наблюдая, как Женя тормозит. Видимо увидел меня в зеркале заднего вида. Возвращается.
— Эмилия, — вопросительно выгибает бровь. — Что случилось?
— Да ничего. Куда ты спешишь? Мы ужин приготовили. На стол накрывали, а ты...
Карельский заглядывает в мои глаза и смотрит так... Как-то недоверчиво. Что-то не так. Я чувствую.
— Меня в офисе ждут, Эмилия, — проговаривает ровным тоном, опуская взгляд на мои губы. — А ты поменьше думай о бывшем муже и перестань его выгораживать. Он в любом случае сядет.
Женя уже оборачивается и хочет уйти, как я цепляюсь за его локоть, останавливаю.
— Я не поняла. Ты о чем?
Карельский вздыхает.
— Ты понимаешь, что он должен сесть? На нем несколько статей, Эмилия. Но ты предпочитаешь отпустить его. Тем более сейчас, когда ты беременна. Костя в бешенстве. Он сейчас на все готов, лишь бы отомстить. Он за твои деньги своей бабе тачку купил и дом. За твои, Эмилия! Он открыл на ее имя счёт в банке и перевел туда крупную сумму денег, которую сейчас использует, чтобы себя сухим из воды вывести. Нанял известного адвоката.
— Жень... — слов не нахожу, чтобы успокоить его.
Умом понимаю, что, скорее всего, папа что-то ляпнул. Я вчера ему сказала, что плевать на Костю. Что жаль его беременную девушку. Ведь на кону есть ещё неродившийся ребенок. И, что, возможно, следует просто послать его к черту с голой задницей. И это будет ему уроком на всю жизнь.
Да, глупо, но... Мне просто жаль того малыша...
Отец, конечно же, разозлился. Обозвал меня наивной дурочкой и ушел к себе в кабинет, заявив, что Костя обязательно расплатится за свои выкрутасы.
Точно так же реагирует сейчас Женя.
— Я просто не могу понять, — грустно усмехается он, впиваясь в мое лицо пристальным взглядом. — Ты что, все ещё любишь его? После всего, что он с тобой сделал?
— Чего? — Я смеюсь. Просто смеюсь, запрокинув голову назад. — Ты что, с ума сошел, Карельский? О какой любви идёт речь?
— У меня нет другого объяснения, Эмилия. Ты его просто защищаешь. Он тебе изменил! Он тебя без всего оставил! Он для той бабы все на свете сделал. Машина, дом, деньги... Все, можно сказать, за твой счёт. Не смей, слышишь!? Я сделаю так, чтобы он как минимум восемь лет проторчал за решеткой.
— Жень, успокойся, — прошу я, сжимая его запястье. — Ты чего завелся? Ревнуешь, что ли?
Я, конечно же, шучу, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Но Женю это злит ещё больше:
— Ты специально так? Смягчилась после того, как он за тобой в больницу припёрся? Типа, раскаялся... — усмехается. — Веришь ему? А меня ты просто отталкиваешь от себя...
— Женя! — я повышаю голос. — С ума не сходи! Да мне плевать на него! И с чего ты вообще решил, что я тебя отталкиваю? Что за дурацкие выводы? Это же неправда!
— Как раз-таки правда.
Я не задумываясь обвиваю шею Карельского руками и притягиваю к себе. Впиваюсь в его губы, кусаю нижнюю, чувствуя, как в мой живот упирается его эрекция.
Женя сжимает мой затылок, углубляет поцелуй, прижимая меня к себе максимально близко.
Мы посреди дороги. Целуемся.
— Дурак ты, Женя. Дурак!
— Ещё раз услышу от Эмиля, что ты...
— Не услышишь, — мягко перебиваю. — Делайте что хотите. Мне на Костю совершенно плевать.
Карельский снова целует меня. Жарко, страстно. С голодом.
— Не своди меня с ума окончательно, Эми, — хрипит мне в рот.
— Не сведу, — улыбаюсь. — Чуть позже, если получится выбраться из дома, приеду к тебе. Нужно найти логичный повод.
В глазах Жени загораются хитрые огоньки.
— Я с нетерпением буду ждать.
Мягко поцеловав его в колючую щеку, я отстраняюсь и наблюдаю, как Женя садится за руль и уезжает.
Оборачиваясь и сразу же натыкаюсь на вопросительный взгляд брата.
— Чего? — бормочу я.
— Да ничего, — пожимает плечами Эмин. — Главное, чтобы Жека не накосячил. Мужик он нормальный, но мало ли... И... Ты родителям собираешься о своих новых отношениях рассказывать?
— О каких ещё отношениях? — тут же доносится мамин голос. Она стоит в метрах пяти от нас и явно слышала наш разговор с братом.
— Черт! — Эмин потирает подбородок ладонью. — Все, систер. Допрос обеспечен.
Глава 34
Эмилия
— Мам, какое платье лучше? — спрашиваю, замечая, как она стоит у двери, сложив руки на груди. И наблюдает за мной.
— Эмилия, сядь, поговорим.
Надуваю губы, затем вздыхаю. Ужин прошел, Денис уехал, а Эмин разговаривает с отцом. Они обсуждают дела компании, я же ищу предлог смыться на несколько часов. Но маму теперь не обмануть, придется сказать правду.
Да я, честно говоря, и не собиралась ей врать. Просто хотела поехать к Жене на несколько часов. И при этом не вдаваться в детали, куда именно еду. Потому что я снова попаду на допрос, вот только в этот раз его устроит отец.
— Мамуль, ну времени не так много у меня.
— О каких отношениях говорил Эмин? — спрашивает в лоб.
Я застываю, кусая щеку изнутри. В жизни от матери ничего не скрывала. И сейчас не собираюсь. Потому что уверена: она поддержит в любом случае. Но, блин, вкратце ничего не выйдет, однако придется.
— Мам, не то, чтобы отношения, — вздыхаю я, бросив платье на кровать. — Так получилось, что мы сблизились с Карельским. Я поняла, что он мне нравится как мужчина.
— Так, — мама выгибает бровь. — А он что-нибудь тебе говорил по поводу своих чувств?
Я киваю.
— У нас все взаимно, мам.
Она молчит. Анализирует сказанные мной слова.
Я иду в ванную, оставляя ее одну в спальне. Когда выхожу, мамы уже нет. Одеваюсь, собираю волосы в высокий хвост. Ноль макияжа.
Спускаюсь вниз. Три пары глаз разглядывают меня, смотрят оценивающе.
— Далеко собралась? — мягко интересуется папа.
— Ага, со мной, — подключается Эмин. — Есть важная встреча, о который я умудрился забыть, — уверенно заявляет и пялится на наручные часы. — И нам пора уезжать. Ночью систер останется у меня, не волнуйтесь, если что.
Я даже удивиться не успеваю. Когда Эмин стал таким понятливым? И когда успел так быстро реагировать и что-либо придумывать? Точнее, врать.
Неужели Карельский так нравится брату, что он готов сделать все, лишь бы мы были вместе? Или есть что-то другое, о чем я не знаю? Женя, походу, умеет убеждать человека. Есть в нем что-то, что заставляет верить каждому его слову.
Брат встаёт и идёт к выходу. Я шагаю за ним, слыша в спину:
— Какая встреча в такое время?
— Девятый час, пап, — пожимает плечами брат.
— Эмин, ты меня за дурака не держи.
— Пап, ну... Не начинайте, пожалуйста, — пытаюсь смягчить обстановку. — У меня...
— Эмиль, ты тоже был молодым, — перебивает меня мама, присаживаясь рядом с отцом на диване.
— А сейчас что, слишком стар?