Черт! Да какое завораживающее?!
Я ему ещё выскажу за все те сообщения…
– Как твое здоровье? – спрашивает мама у Миронова-младшего.
– Всё замечательно, – отвечает тот ровным тоном и, выбросив бутылку, собирается уходить.
– Не болит? – подбородком указывает в область живота.
Отрицательно машет головой, а сам украдкой поглядывает на меня. Испепеляя одним только взглядом. Мне становится тесно в платье-сорочке, кажется, что ещё чуть-чуть, и я воспламенюсь.
– Не буду вам мешать, – криво ухмыляется Артем и уходит.
А мои мысли возвращаются к столику в баре и тому, что из-за двух сообщений я готова была сорваться домой, чтобы… Чтобы что? Чтобы накостылять будущему сводному брату? Чтобы накричать на него?
Чтобы посмотреть на свою одержимость?..
Чтобы увидеть его вновь?
Мы с мамой сидим ещё недолго, но она уходит первая, сославшись на головную боль (конечно, кто ж пьет чистый виски на голодный желудок). Я переодеваюсь в пижаму и, недолго поколебавшись, стучусь в спальню Артёма.
Ответом служит тишина.
Прислоняюсь плечом к двери и говорю:
– Впусти. Нам нужно поговорить.
Без злобы и возмущения. Чертовски устала, будто не на свидание сходила, а перекопала огород.
Пора бы признать: то, что я испытываю к Миронову-младшему, сложно классифицировать как нечто конкретное. Будто целый букет венерических заболеваний: и чешется, и зудит, и высыпания странные. В том плане, что и бесит, и раздражает, и тянет неимоверно.
Интересно, есть ли лечебные свечи против паразита по имени Артем?
Дверь открывается. Он стоит передо мной. Такой высокий, такой недосягаемый.
– Что? – коротко.
– Ничего, – собрав всю храбрость, отпихиваю его локтем и проталкиваюсь в спальню. – Зачем ты это делаешь? Зачем пишешь мне?
– А что, нельзя? Тебя это раздражает?
Именно!
Меня раздражаешь ты. Целиком. Весь, до последней клетки. Ты словно реагент – проявляешь худшую мою сторону, вытесняешь меня из скорлупы, заставляешь думать только об одном.
О тебе.
– Или, может, ты меня боишься? – спрашивает, шагнув ближе. – Я ведь говорил, что могу быть опасен…
Скрещиваю руки на груди. Да, он пугает меня, иногда до жути, до мурашек по позвоночнику. Но этот страх, он особенный. Такой, который хочется прощупать, прочувствовать ещё разок. Как выброс адреналина, как «Свободное падение», как русская рулетка.
Или ты погибнешь, или получишь такой мощный заряд эмоций, ярче которого нет ничего на свете.
– Я просто не хочу, чтобы ты меня беспокоил своими бессмысленными смс. Либо говори, что тебе нужно, либо сотри мой телефон и перестань донимать.
Слова даются мне легко, хотя внутри тянет.
– Понял, – кивает. – Значит, перестану донимать.
Не язвит и не спорит. Нет той реакции, на которую я рассчитывала. Нет напряжения. Нет возможности накричаться вдоволь, послать его лесом. Словно ожидала полномасштабного взрыва, а лопнул мыльный пузырь. Сжимаю кулаки, выдыхаю и пытаюсь мысленно сосчитаться до десяти, а затем развернуться и уйти.
– Что-то ещё хочешь сказать или спросить? – спрашивает Артем.
Он даже не смотрит в мою сторону.
«У тебя всё в порядке? Ты больше не общаешься с теми сомнительными друзьями? Что произошло в тот день, когда ты стоял во дворе и жег свои вещи? Скажи отцу, если что-то случилось, дай знать, если у тебя проблемы».
– Ничего.
– Тогда спокойной ночи.
Ухожу молча. Запираюсь в своей спальне и долго прокручиваю в голове короткий разговор, и каждое невысказанное слово режет горло, точно лезвие бритвы.
Глава 8
СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ТУСИМ У ЖЕНИ. ОТКАЗ НЕ ПРИНИМАЕТСЯ.
Сообщение от Ирки приходит настолько ранним утром, что складывается впечатление: этот электровеник даже не ложился спать. Не может она добровольно встать в семь часов, да ещё и зазывать куда-то большими буквами. В семь утра Ира способна только невразумительно мычать и пихаться пяткой, чтоб её не трогали.
У меня нет настроения
А мне плевать. Софа, ты идешь
Да, Соня, ты идешь. Не оставляй меня с Ирой наедине.
Понятно, взялись за меня вдвоем. Предательницы.
Сильнее всего я мечтаю завернуться в кокон и проспать в нем до сентября. Проснуться в своей квартире. Пойти на пары, будто не было в моей жизни никакого переезда. Вернуться на последнем троллейбусе домой.
Но мне приходится идти на гигантскую кухню и уныло жевать хлопья, а затем тупо пялиться в окно и всякий раз напрягаться, если в коридоре доносится малый шорох. Моё безумие перерастает в клиническую степень. Я перестаю принадлежать себе.
Ночью Артем опять мне снился. Грубые ласки и нежные поцелуи, легкие касания, каких мое тело никогда не знало, а потому придумало во всех подробностях. Как выкорчевать из себя ту клетку, которая отвечает за влечение к человеку? К человеку, который не должен тебе нравиться. Который не вызывает у тебя трепета. Который раздражает и выводит из себя.
Днем мне пишет Никита. Извиняется за то, что не сможет зайти вечером к Жене, потому что должен перевозить вещи с родителями.
Знаете, мне становится даже легче. Между мной и Никитой подвис вопрос – что дальше? – а ответ я дать не готова. Потому что всё сильнее путаюсь в паутине, которую сама же и сплела.
Мы с девочками встречаемся в центре. Ирка жжет, иными словами это не обозвать. Она надела такой короткий топ (разумеется, без нижнего белья), что могла бы уже и не надевать. Всё и так видно.
– А мы точно нужны тебе этим вечером? – ехидно любопытствует Ника. – Судя по твоему наряду, ты планируешь зажечь со всем тремя парнями одновременно.
– С двумя. Никита не придет, – уточняю я, а Ирка победоносно фыркает.
– Ну, раз вы оценили, то и Женя оценит.
– Да мне кажется, он тебя ещё вчера оценил разок-другой, – не сдерживается Никос, пока мы идем в сторону магазина, чтобы купить чего-нибудь съестного.
А то видела я эти мужские тусовки: шесть видов алкоголя и ни одной закуски. Без колбасы туда приходить опасно для печени, ибо откажет быстрее, чем закончится вечер.
– А вот и не оценил, мы просто целовались. Не завидуй, лучше надень что-нибудь сексуальное и оседлай Стаса, он уже готовенький. А то в кофте «прощай, секс» ты мужика не заведешь.
– Если вы опять поругаетесь, я уйду, – предупреждаю гневным тоном.
Как же они заколебали друг к другу цепляться. В последнее время с ними опасно находиться рядом, вечно ожидаешь подставы.
Никос обиженно надувается и плотнее запахивает легкий кардиган песочного цвета, а Ирка показывает ей язык.
Закусок в доме Жени действительно не имеется. Он живет без родителей, поэтому в его доме вообще нет ничего съедобного. Мы заглядываем в пустой холодильник и обнаруживаем там сиротливую луковицу, печально-зеленого цвета.
Стас разливает по одноразовым стаканам напитки, мы нарезаем бутерброды.
– Жалко, что Ник не пришел, – вздыхает Женя, приобняв Ирку то ли за низ талии, то ли за верх попы. – Соня ему очень понравилась, парень совсем поплыл.
– Соня тут находится, если что, – машу ножом. – Можно не говорить о ней в третьем лице.
– Так чего сидишь с пустым стаканом? – быстренько подливает мне Стас. – Пей, не скромничай.
Нику он тоже пытается споить чем-нибудь покрепче, но подруга не поддается. Она цедит вино, медленно и вдумчиво, будто перед ней коллекционный сорт какого-нибудь послевоенного года, а не «винный напиток, возможно содержание арахиса» из ближайшего супермаркета.
– Буду жаловаться, – говорит она, когда Стас с Женей и Ирой уходить покурить на лестницу. – Игорь предложил… – делает трагическую паузу, – втроем.
– Что втроем? – не догоняю, разморенная выпивкой.
– Съездить втроем в магазин, блин, – злится Никос. – Секс втроем он предложил, а что еще? Как это называется по-человечески?
– Тройничок, слоеный пирожок, троеборье, – подсказываю радостно. – Так, стоять, а кто третий?
Ника машет в сторону коридора.
Так, ну вряд ли Игорек захотел увидеть в своей постели Стаса. Значит, остается только Ирка.
Нет, ну всё-таки он жуткий кобель! Как язык вообще повернулся?!
– И что ты решила?
– Я не хочу его потерять.
– Ник, а ты думаешь, что после веселого перепихона на троих ваши отношения станут крепки и надежды? А если он заявит, что мечтает поиметь женскую сборную по гандболу, ты тоже согласишься?
Она закусывает губу и залпом осушает вино, даже не поморщившись.
– Хорошо. Твои предложения?
– Бросать его.
– А еще?
– Да нет никаких ещё! Ты же не собираешься всерьез предложить Ирке…
У меня аж словарный запас кончается, когда я смотрю на подругу, которая стискивает зубы и выглядит ну очень решительно.
– А ты не обидишься, если всё-таки предложу? Ну, мы же с тобой ближе, а предлагаю ей.
Вот уж на что я точно никогда не обижусь, так это на то, что мою персону не пригласили на оргию. Спасибо, обойдусь.
– Ник…
– Тсс, – она прижимает палец к губам.
Возвращаются ребята, и мне остается разве что написать в сообщении всё то, что я думаю про Игоря и его гениальные идеи. А когда я набираю его и отправляю, то мельком замечаю последнее смс от Миронова-младшего.
И всё. Опять накрывает.
Мне раньше казалось, что такого не бывает. Невозможно так сильно вязнуть в ком-то, что любое напоминание о нем как щелчок затвора. Бум. Ранена и убита.
То ли дело в крепком роме, то ли в плохом настроении, но мысли вертятся вокруг Артема. Я много пью и почти не разбавляю алкоголь соком. Понимаю, что так нельзя, но хочется отвлечься. Забыться. Спрятаться от самой себя за слоем выпивки и мучительным утренним похмельем.
Я не помню, как проходит вечер, осознаю себя лишь в тот момент, когда сижу на полу ванной, прижавшись лбом к раковине. Меня не тошнит, просто захотелось исчезнуть, потому что смех слишком громкий, а музыка давит на уши.
Достаю телефон и долго изучаю его перед тем, как набрать