– Женской косметики, увы, не имею, но гель для душа с шампунем где-то лежали.
– Ты ведь не уйдешь? – спрашивает она, обняв себя худенькими руками за плечи.
– Из своей квартиры? – усмехается он, стараясь не смотреть на нагую девушку, такую соблазнительную и очаровательную. – Вряд ли.
Она улыбается и шагает в душевую кабину, скинув с себя последнюю деталь гардероба. Кружевные белоснежные трусики, заляпанные кровью, лежат на полу как напоминание об их грехопадении.
***
Я лениво намыливаю себя густой пеной, пахнущей мятой и Артемом. Струи воды стекают по разгоряченной коже, затекают в уши, рушатся в лицо. Мне жарко, но сил не хватает, чтобы переключить температуру. Я едва держусь на ногах.
Почему я никогда не занималась этим раньше? Чего боялась?
Когда Ирка хвасталась своими похождениями, я не понимала, как секс может так кружить голову. Она захлебывалась, описывая очередного красавчика с крупным членом, а во мне нарастало раздражение.
«Блин, – думала я, – а можно обсудить что-то, кроме мужских причиндалов?»
Но теперь, клянусь, готова сама бежать и рассказывать о том, какой твердый Артем там, внизу, как он ненасытен и нежен одновременно. Разве можно представить человека лучше? Быть может, я чувствовала, что должна дождаться кого-то, хоть каплю похожего на него, а потому не спешила? Черт его знает.
Хм, неужели это не сон? Мой сводный брат лишил меня девственности.
Кошмар!
Или нет?..
Между ног саднит, но даже дискомфорт приносит мне мысленное удовлетворение. Всё получилось именно так, как и должно было. В его движениях чувствовался опыт. Он немногословен, не пытался интересоваться моим состоянием, не сюсюкался. Зато каждое его действие – выверено.
Я укутываюсь в махровое полотенце, заботливо оставленное Артемом на дверном крючке, и прокрадываюсь в кухню. Следы недавней страсти почищены, осколки сметены и выброшены в ведро. Артем сидит за столом и пьет кофе. Он полностью одет, собран и прям, точно проглотивши палку. Дурманящий запах кружит мне голову.
– Всё в порядке? – спрашивает осторожно.
– Вполне. – Подтягиваю полотенце на груди. – Совсем поздно. Разрешишь мне остаться на ночь?
– Что за глупые вопросы, Софья? – недоумевает он.
– Не знаю, мне кажется, ты выгоняешь девушек после того, как лишаешь их самого сокровенного.
Какую глупость я несу, матушки! Но меня не остановить. Хочется как-то сгладить паузу, а потому неуместная шутка сама слетает с губ.
– Тебе кажется, – мрачнеет, и в глазах появляется тьма. – Я не ввязываюсь в отношения, ты права, но как же я могу выгнать сводную сестру после того, как обесчестил её?
Мне резко становится не по себе. Человек меняется в секунду, словно я задела в нем что-то своей дуростью. Вновь подтягиваю норовящее слететь полотенце и примирительно улыбаюсь:
– Кажется, нам всё-таки нужно поговорить.
– О чем, Софья? – он весь тускнеет и смотрит на меня так, будто весь день ворочал мешки с камнями. – Мы уже поговорили один раз, боюсь, второго твой организм не вынесет.
– Не тебе решать, что вынесет мой организм. – Я сажусь напротив и демонстративно складываю руки поверх полотенца. – Допустим, меня тянет к тебе, и это взаимно. С одной проблемой мы разобрались. Теперь что касается наших родителей. Думаю, не стоит их вмешивать. Ты говоришь, что тебе не нужны отношения? Это хорошо, мне они тоже не нужны. Давай посмотрим, что получится.
Внезапно во мне открывается неведомая доселе храбрость, и слова кажутся простыми, ничего не значащими. Я уже обнажилась перед этим человеком сильнее некуда, так чего скрывать? Он может сколько угодно пытаться закрыться от меня, но сделанного не отменить. А потому будем жить с новыми вводными.
Возможно, я не совсем честна, когда уверяю, будто не хочу отношений. Но, одно могу сказать наверняка, напрашиваться в девушки к Артему Миронову и ходить за ним хвостиком не собираюсь.
– Хорошо, – соглашается он и взъерошивает жесткие (теперь я знаю наверняка) волосы. – Согласен посмотреть, что будет дальше. Пока очевидно одно: ты остаешься у меня ночевать, а утром я веду тебя в какое-нибудь кафе завтракать, потому что еды в этом доме не водится в принципе.
– Мне нравится схема, – подмигиваю.
«А ещё мне очень нравишься ты. Сама не понимаю, как так получилась, что хлесткая ненависть переросла в вожделение и интерес. Но теперь я хочу узнать о тебе как можно больше. А ещё волнуюсь за то, что происходит с тобой».
– Тогда пойдем спать, – решительно поднимается и подает руку. – За завтраком обсудим всё, что ты собиралась мне сказать.
Кивнув, я принимаю твердую ладонь. Почему-то в голове рождается воспоминание о том, как Артем довел меня этими длинными, красивыми пальцами до оргазма, а затем насадил на член и начал упоительно медленно двигаться, растягивая изнутри.
Внизу живота вновь становится тяжело, но я не позволяю себе углубиться в фантазии. Вместо этого достаю из рюкзака телефон и пишу Ирке сообщение:
Не переживай, останусь на ночь у Артема. Нам многое нужно обсудить.
Надеюсь, вам хватит презервативов для обсуждения
Вот что она за язва такая?! Впрочем, впервые за долгое время Ирэн не так уж и не права в своих мыслях. Презервативы нам вряд ли сегодня понадобятся, но спать на одном диване с Артемом – это нечто новенькое.
Он не пытается приставать ко мне, даже не делает поползновений в мою сторону. Предпочитает отдать одеяло мне, чем делить его на двоих.
– Я не кусаюсь, – пытаюсь улыбаться.
– Знаю, – хмыкает он, но не приближается. – Спи.
Одного простого слова достаточно, чтобы я вырубилась как маленькая, едва коснувшись щекой подушки.
***
Утром я просыпаюсь совсем одна. Постель с другого краю смята, но Артема поблизости не наблюдается. Обидно. Почему-то я думала, что проснусь чуть раньше и смогу подумать над своим поведением, изучая его лицо.
Но мои планы обламываются о суровую реальность. Нет его и в кухне, и в ванной с туалетом (я проверила). Либо он все-таки свинтил, что выглядит странно, если учесть, что в квартире живет он, либо отлучился ненадолго.
Я заглядываю в холодильник (Артем не соврал, еды здесь не водится), завариваю кофе и, качая ногой, пью его в маленькой кухоньке. Привести бы её в порядок. Я не говорю о рюшках или шторках, но хотя бы комплект посуды купить. Желательно, одномастной. Шкафчики заменить, холодильник обвесить какой-нибудь ерундой типа магнитиков. Вроде мелочь, но сразу внесет уют.
– Давно проснулась? – не замечаю, как Артем появляется в кухне.
– Не очень, – нагло вру, потому что последний час я провела за той самой кружкой кофе, цедя по глоточку. – Куда ходил?
– Сигареты кончились, – он пожимает плечами, впрочем, я не верю сказанному.
Это же в какой магазин он бегал? На другой край города?
Переодетая в новые джинсы и короткий топик, едва прикрывающий пупок, я ловлю на себе взгляды Артема. Короткие, сложные, потому что в них не разобраться.
– Значит, наши родители вот-вот поженятся… – произносит он таким тоном, будто только теперь осознал всю реальность события. – Охренеть. Не думал, что отец зайдет так далеко.
– Почему у вас такие тяжелые отношения?
Качает головой и достает пачку сигарет. Ополовиненную, что подтверждает мои догадки. Делает долгую затяжку и выпускает дымное облако в потолок. А я наблюдаю как завороженная, не в силах оторвать взгляд. Так эротично он это делает. Мне хочется вновь коснуться его губ, сплестись языками. Но я не позволяю себе расслабиться.
– Не знаю. Мой отец – не тот человек, о котором будешь с гордостью рассказывать друзьям. Мы всегда находились в натянутых отношениях, а когда… – он замолкает. – Когда всё стало сложнее, я понял, что проще уехать, чем жить под одной крышей. В тот самый день он положил на меня болт, за что я искренне благодарен.
– Мама говорила, что ты натворил ошибок, пока жил один. Каких?
– Что ты хочешь услышать? Употребление, продажа. Алкоголь, наркотики, сомнительные связи. Как половые, так и дружеские. Не буду врать, мне нравилось то, что происходило. Но в какой-то момент всё зашло слишком далеко. Пришлось стать воспитанным мальчиком в рубашечке, закончить учебу и пойти в магистратуру. Думаю, отец рыдал от счастья, когда узнал, что его сына больше не найдут в каком-нибудь притоне.
Артем с такой простотой рассказывает о том, что другие стараются не вытягивать из глубин памяти, что мне становится не по себе. Он не стыдится прошлого, не считает его чем-то грязным.
Такое чувство, что он разучился испытывать эмоции. Настоящий, живые. Стыд или растерянность. Он умеет только злиться, как дикий зверь, рвать плоть, обнажать зубы.
Но потом я вспоминаю то, что произошло между нами вчера. Нет, это не было злостью. Страстью, голой, обнаженной похотью – да. Но не выплеском негатива. Не отчаянием. Не безразличием.
– Ты не шутишь? – подаюсь вперед. – Всё было так плохо?
– Почему было? – криво ухмыляется Миронов-младший и добавляет спокойным, выверенным тоном: – Пойдем завтракать, сестренка.
Мы находим небольшой ресторанчик недалеко от дома Артема. Я заказываю жасминовый чай с омлетом, а мой спутник ограничивается крепким черным кофе без сливок и сахара. Иногда мне кажется, что он умеет только курить и пить кофе.
– Расскажи о себе, – просит, сощурившись.
– Ты хочешь знать о моих хобби или о том, кем я мечтаю стать, когда вырасту? – прыскаю. – Поздновато для задушевных разговоров, не находишь?
Если честно, не люблю рассказывать. Во мне нет ничего примечательного, я не могу похвастаться, не могу взахлеб описать какой-нибудь день моей жизни. Самая неинтересная, обыкновенная. Потому и ершусь, надеясь, что Артем передумает лезть ко мне в душу.
Ха, наивная.
– Никогда не поздно узнать о человеке чуть больше, – отвечает хмуро. – Я с тобой честен, так почему бы тебе не поступить так же?
– Ну-у-у, – размешиваю в миниатюрной чашечке сахар. – Если честно, мне нечего сказать. В смысле, у меня нет каких-то особых интересов. Учусь, периодически подрабатываю, но на мелких работах типа промоутер на выходные. Ничего серьезного. Со мной скучно, поверь.