— Сонь… — зовет сестра, пока я опустошаю бокал “вина”.
— А…
— Ты беременна?
Хорошо что к этому времени я уже все выпила, иначе бы точно поперхнулась. Не понимаю, откуда сестра может знать, и только потом вспоминаю, что когда тянулась за лекарствами, мой широкий свитер задрался. А там дело техники… не заметить кругленький животик невозможно.
— Тише, пожалуйста, — произношу шепотом, бросая взгляд на дверной проем. — Олег и Пашка еще не знают.
Быстро подхожу к двери и плотно ту закрываю. Я обязательно сообщу ребятам, но не прямо сейчас
— Беременна. Три с половиной месяца уже. Ты как заметила?
Итак конечно понятно, но я все равно спрашиваю, чтобы отвлечь сестру о необходимости спросить об отце моего будущего малыша.
— Кофта поднялась, и я увидела.
— Ну да, по мне скелету такое сразу видно.
— Но ты… — она кивает на бутылку с вином.
— Я не пила, в стакане гранатовый сок.
Протягиваю стакан Ане, чтобы она удостоверилась и прекратила переживать.
— Не смотри на меня так, — прошу у нее. — Я узнала, когда заметила, что поправляюсь. Пошла к диетологу, она мне расписала рацион, а потом у двери остановила и сказала тест сделать на беременность. Ну и вот.
— А отец он...
— Знает. Только мне от этого не легче. Он замуж меня зовет, а я не хочу. Нахрена мне замуж, Ань? Я свободная самодостаточная женщина, обеспеченная к тому же. И тут вот.
Стараюсь сделать так, чтобы мой голос звучал уверенно и расстроенно. Вру, не краснея, хотя хочется сознаться во всем. В том, что на самом деле никто меня не зовет замуж, а если бы такое произошло в действительности, я бы незамедлительно ответила согласием. Дура, потому что. И совсем ничему меня жизнь не научила.
— Так ты не решила, оставлять ребенка или нет?
— Как это не решила?! — отвечаю поспешно, довольная, что мы отошли от опасной темы. — Рожать конечно буду. Да и срок уже немаленький. Ань, я бы в любом случае оставила ребенка, ты же знаешь. Раньше вон Олег и Пашка родились, а ни денег, ни черта не было, а тут и квартира и доходы. Правда, от некоторых фотосессий я уже отказываюсь. Кому нужна беременная модель?
— Сонь, а он кто? — осторожно выведывает сестра.
— Бизнесмен он. Богатый, успешный. Мы встречаемся последний год. Он замуж давно меня зовет, а тут еще ребенок, он теперь совсем не отстает, а я не хочу. У меня сыновья, да и жизнь своя.
— Так может он и правда тебя любит?
— Прямо как Руслан твой тебя. Извини, — тут же прошу у сестры прощения. — Я не в духе.
Понимаю, что срываюсь на сестре, которая совсем ни в чем не виновата. Это меня бросил мужчина, даже ничего не сказав. Неприятно и даже обидно. Но больше всего удивляет, что Рома ведь даже не позвонил, не спросил, что я решила, оставила ли ребенка. Неужели ему настолько наплевать, что у него где-то будет сын или дочь? Не любит детей? Но ведь с бывшей женой он хотел ребенка и даже развелся, потому что та довела себя до выкидыша. Что в этот раз? Не та женщина?
— Я не знаю, как мальчишкам сказать.
— Они обрадуются. Вон Ксюша им как сестра родная, думаешь, они не примут братика или сестричку?
— Примут, — соглашаюсь с ней. — Но я все равно волнуюсь. Ладно, не будем об этом. Что ты делать будешь?
— А что? Он остался с Олей в больнице, я уезжаю на работу в Абу-Даби.
— Он звонил?
— Звонил. Я не взяла трубку.
— Вот и правильно! — поучаю сестру, а самой тошно от правильности, которой пропитаны мои слова. Какой же это бред! — Пусть посидит без вас, подумает. Вот осознает всё и приползет на коленях прощения просить!
— Сонь, какой от этого толк, что он приползет просить прощения? Он ведь даже не позвонил за эти дни, с Ксюшей не поговорил, зато время, чтобы написать заявление у него нашлось.
— Это да.
— Как такое простить? — не успокаивается сестра, а я и рада что мы отвлекаемся от разговора обо мне. — Я пустила его не в свою жизнь, Соня. В Ксюшину. Она волнуется и спрашивает, где отец и почему он не с нами, а ему… наплевать?
— Не наплевать. У мужиков нет материнского инстинкта. Он Ксюшу знает месяц, а эту девицу сколько? Год, два? А если еще больше, то и подавно. Он горой за нее лежать будет, пока она не оступится, или пока вас не потеряет. А потом поймет, да, переосмыслит. Он сейчас вообще не понимает, что у него дочь есть.
Поверить не могу, что оправдываю его, но ведь если подумать — все так и есть. Это мы, женщины, носимся вокруг ребенка, страдаем, переживаем, а мужчины они другие. Есть ребенок и ладно.
— Да как же!
— Нет, ты послушай, — стою на своем. — Ты зря трубку не берешь. Узнай, чего он хочет. Явно же или этой подруге легче стало, или ему кто сказал, что ты уехала. Не разорвала контракт, не осталась, а свалила работать дальше, пока он жопу и сопли ей вытирать будет. Его это точно возмущает. Дочь у него забрали! А он остался с Олей. Она ему дорога, но и о дочери он забыть не может. Неправильно это.
— И что ты предлагаешь?
— Да проучи его, Аня! Учить тебя, что ли. Живи дальше, будь с ним холодна. Захочет видеться с дочкой — пожалуйста, но только после того, как с шалашовкой этой разберется. И прекрати быть понимающей, мужики этого не ценят — пользуются. Ты и так и эдак, а они только прочнее залезают на твою шею и там обосновываются. Скинуть их оттуда, сама понимаешь, задача не из легких.
— И вот откуда ты всё это… знаешь? — пораженно спрашивает.
— Ха! Я психологию, малыш, изучала. Этих мужиков вдоль и поперек насмотрелась. Руслан твой должен понять, что ты больше не будешь понимающей и что ему тоже булками шевелить придется. Я не знаю эту Олю, но ждать, что она оступится не стоит, тем более сейчас, когда она при смерти лежит. Какой у нее диагноз, кстати?
Мне самой противно от того, как я разговариваю. И ведь я же действительно психологию изучала и на мужчин насмотрелась, а сама еще хуже влипла. Умудрилась забеременеть, даже не узнавая, как к подобному отнесется мужчина. Странно это конечно осознавать, но я совершила ужаснейшую глупость, когда решила, что у нас с Ромой действительно что-то большее чем просто секс. Он дал это понять своим уходом. Вместе конечно было круто, но едва заговорили про детей, ему всё стало неинтересно.
Даже смешно от своей наивности и тупости. А сейчас я пытаюсь держать лицо и говорю умные вещи сестре. Хочу уберечь ее от серьезных ошибок.
— Сложно там все. Вплоть до паралича.
— Офигеть! Не дай бог инвалидом останется, хотя… тогда он сбежит еще быстрее. Не сможет мужик долго возле такой бабы. Родня у нее есть, нет?
— Мать и отчим ее домогался.
— Так в общем… — уверенно тычу в сестру пальцем. — Удобной ты больше не будешь, понимающей тоже. Дай ему понять, что он должен сделать выбор. Хочет видеть дочь — пусть отрывает пиявку от себя.
— А если он откажется?
— Ну и на хрен его пошлешь. Зачем твоей дочери отец-дегенерат?
Глава 32
Справляться с тремя детьми оказывается куда сложнее, чем с двумя. Я едва успеваю и понятия не имею, что делала бы без Лильки. Пока сестра работает, я помогаю ей с ребенком. Анька давно мечтает о квартире, хочет купить ту, в которой они живут сейчас с дочерью. Она находится в нашем доме на несколько этажей выше. Этот проект поможет ей, и я не могу отказать в такой услуге, как присмотреть за ее малышкой.
Ксюша ходит в садик, а после ее практически не слышно. Лилька здорово помогает с ней, читает сказки, собирает пазлы и конструкторы, занимается развитием, от которого я уже отвыкла. Понятия не имею, как развивать ребенка пяти лет. Мои взрослые уже, ходят в школу, посещают секции. Этого более чем достаточно для подростков.
Пока Ксюша в саду, а ребята в школе, урываю время для себя и бегу к доктору на прием, потому что чувствую периодические тянущие боли внизу живота.
— Так, ну что, пока никаких патологий не вижу, — заключает гинеколог. — Небольшой гипертонус, но это поправимо. Не нервничай главное, береги себя, отдыхай побольше, ну и активность умеренная.
Я киваю, пока еще слабо представляя, чего именно от меня требуют. Лечь и лежать я не смогу. Ежедневно приходится около десяти километров проходить, да и без тренировок мое тело превратится в обвисшее и некрасивое. И если это я еще могу пережить, то как не ходить много?
— Ходить тоже нельзя?
— Можно, почему нельзя, — улыбается Елена Семеновна. — Медленно только. И занятия все исключить. Я же вижу, что тело тренированное, худенькое. Вот заниматься нельзя, гипертонус усилится и всё может плачевно закончиться. Пока я тебе витамины пропишу. Если вдруг боли усилятся — приди ко мне.
Из кабинета врача я выхожу с четким пониманием, что впредь не буду нервничать и плакать по ночам. Хороший сон, правильное питание и отсутствие нервов, как никак, залог легкой беременности. Моему спокойствию, правда, суждено продлиться недолго. Телефон оживает входящим звонком. На экране — Слава. Я вдыхаю поглубже и отвечаю. В последнее время усвоила одну истину — ему проще ответить и точно знать, что он не явится среди ночи, чтобы увидеть детей.
— Да, Слава.
— Нам нужно увидеться. Когда тебе будет удобно?
— Никогда, Слава. Я занята.
— Брось, я знаю, что ты сейчас не работаешь практически. У меня важный разговор.
Что у него там за разговор он, конечно же, не говорит по телефону. Настаивает на встрече в кафе или обещает приехать прямо ко мне домой. Вот этого я допустить не могу и назначаю ему встречу в ресторане в центре.
Добираюсь до него за полчаса, когда Славы еще нет. Спокойно заказываю вишневый штрудель и свежевыжатый апельсиновый сок. Жду и бывшего мужа и заказ одновременно. Где-то внутри надеюсь, что Слава не сможет прийти, и я спокойно поем, расплачусь и выйду из кафе, как ни в чем не бывало, но этого, конечно же, не происходит.