Почему…
Она была готова впасть в истерику, готова была принять любые его слова. Но нет. Она не совсем отчаянная. Ответы так и не получены, а простое смс не может сломить ее. Не может, и все тут.
«Здесь что-то не так», – подумала Оля, опять набирая его номер.
И снова эти гудки. Снова длинные, надоедливые, разрушающие ее личность своим звучанием. Как у робота.
– Алло, – внезапно прозвучало в телефоне. Это он. Этот бархатный голос она узнает из тысячи.
Бархатный и слишком спокойный…
– Коля, что происходит? – тут же начала она практически ровным голосом.
– Я все написал в сообщении, так что…
– Ты серьезно думаешь, что я поверю какой-то там писульке? – резко выкрикнула она. Не выдержала. Нервы натянуты как струны. Как шесть гитарных струн одновременно. – Что случилось, объясни! Вчера все было нормально!
– Просто так надо.
– Что надо? Чувства мои раздавить надо, да?
Пара слезинок скатилась с Олиной щеки, давящий ком в горле почти вышел наружу, но девушка даже этого не заметила. Она крепко сжимала Айфон и вслушивалась в тишину по другую сторону провода. В затяжную, напряженную. Решающую судьбу двух людей.
– Прости, так надо.
– Что надо? Кому надо? Объясни нормально, что происходит?
Голос за срыв. Разве он еще не произошел? Видимо, нет, раз напряжение связок не ощущалось. Теперь они не со струнами ассоциировались, а с резиной.
С резиной, которая в один прекрасный момент лопнула.
– Просто ты мне не подходишь.
Он говорит так же спокойно, как и до этого, втыкая в хрупкую девичью душу раскаленный нож. Своим поступком, своими словами.
– Оль, не обижайся, но ты же обычная девчонка из детдома. Зачем нам эти отношения?
Добивал. Кровь сочилась из ран на спине. На сердце. На душе. Везде, где только можно было ранить. И он это делал. Без стыда. Без совести.
– Мне пора. Спасибо за прекрасное время.
Оля не сразу услышала, как на том конце стало тихо, как вокруг выключили любые звуки, любые голоса. И даже тот, который она так любила. Всем сердцем, всей душой. С первого раза. Вслушивалась в каждую нотку, в ласковый перекат меда и бархата.
Теперь он запомнится спокойным, местами резким. Реальным. Ощущение, что до этого он специально менял речь, чтобы Оля наслаждалась его вокалом, специально делал его таким красивым. А теперь он выключил эту программу и показал, как реальность может отправить в нокаут.
И чего они звонят? Зачем? Трезвонят, сообщения шлют с какими-то соболезнованиями. Зачем? Соль на рану насыпать? Один уже насыпал сполна, щиплет от души. Хватит с нее, ясно? Хватит!
Но один входящий вызов заставил ее все же нажать на зеленую кнопочку.
– Оль, привет. Слушай, мне так жаль, что… – начали тараторить в телефоне, но Оля резко перебила:
– Ты же знаешь, где живет Даркер?
– Ну да, – ответили с задержкой.
– Скажи адрес.
– Зачем тебе? Ты же не собираешься…
– Аня! Скажи. Адрес.
Снова тишина. Скоро Оля возненавидит ее за одно только слово, за значение, которое ассоциируется с ненавистью, с расставанием, разочарованием.
С болью…
– Сброшу в директ.
– Спасибо.
Не знаю, что именно повлияло на брюнетку: обида за коллегу или желание восстановить справедливость, но через пару секунд Оля получила сообщение от Ани с адресом и подробной схемой проезда, чтобы не запутаться. Даже код домофона дала и сообщила, что нужно сказать консьержу, чтобы вопросов лишних не возникло.
И Оля немедля собралась в путь. На путь мести. Туда, куда она больше не хотела ступать, пообещала, что больше никогда не станет плохо говорить о Коле. Он ведь совсем другой. Не такой мажорный, не такой двуличный. Он простой. Родной. Любимый.
Так сильно она никогда не ошибалась в людях, а ведь когда-то умела в них разбираться. Еще в детдоме научилась. Потеряла навык? Или всевидящее око у нее просто-напросто отняли, когда Коля впервые зажал ее в гримерке и поцеловал? Неизвестно.
Спасибо Ане за подробный план, иначе Оля еще долго искала бы вход во двор и нужный подъезд. Она бы обратила внимание на ухоженные клумбы, на красивую архитектуру дома, на высоту, но в голове была одна цель – Даркер. Пусть в лицо скажет, что они расстаются. Пусть посмеет.
– О, наша брошенка пришла! – сказал кто-то сбоку. Снова. Как символично, не правда ли?
Снова Мила подпирала стену своей задницей, снова курила сигарету и снова ухмылялась, будто сейчас ей принадлежит весь мир.
А ведь для Оли он был всем миром…
– Ну, каково это, когда тебя бросают, а?
«Задолбала!» – подумала про себя Оля и направилась в сторону бывшей, точнее, уже настоящей девушки Коли. И врезала. Прямо по лицу. В нос, кажется, попала, но сквозь пелену ярости она не разобрала, куда пришелся удар.
– Дура! Ты чего делаешь? – взвыла она.
Но Оля не отвечала. Она все била и била, все наносила удары то по лицу, то по телу. Попала хорошенько в солнечное сплетение.
– Ненавижу, – удар. – Сука, – еще удар. – Ненавижу.
Она остановилась не сразу. Выдохлась, когда Мила лежала на полу. Что-то кряхтела, стонала, из носа шла кровь, но улыбка все равно красовалась на окровавленном лице.
– Я говорила, что Коля будет со мной.
И снова Оля никак не прокомментировала ее реплику. Никак. Она просто развернулась и ушла. Интересно, куда охрана смотрела? Почему не выбежали на подмогу? Именно эти вопросы крутились в голове Милы, но так же быстро забылись, когда она осознала собственное превосходство.
И ужас при мысли, что натворила только что…
Что же с Олей? Она медленными шагами шла по улице. На костяшках кровь, на лице кровь оттого, что она этими же кулаками вытирала слезы. По хорошему счету, надо вызвать такси, что она и сделала. Машина быстро подъехала, водитель косо посмотрел на маленькие буро-красные кулаки, но лишних вопросов не задал.
В руках она крутила телефон. Тот самый золотой телефон с капельками крови.
– Можно открыть? – спросила Оля, показывая на окно.
– Конечно.
Мужчина открыл девушке окно, в которое она тут же выбросила телефон. С глаз долой и из сердца вон. Туда же и браслет. Без сожаления. Это всего лишь вещи. От него. И они больше не играют в Олиной жизни никакой роли. Когда-то она дорожила ими, любовалась, вспоминала счастливые дни вместе. Когда они впервые поцеловались, когда искупались, когда ехали на кабриолете.
«Я всегда буду с тобой, слышишь? Всегда».
«Никогда не говори всегда», – подумала про себя Оля и тихонько заплакала, прикрывшись окровавленными кулаками.
Глава 35. А что дальше?
Самое ужасное в потере близкого человека – воспоминания. Ведь ты можешь забыть его образ, его аромат, его взгляд, черты лица, фигуру, рост. Можешь заставить себя стереть его из жизни раз и навсегда. Но воспоминания останутся при тебе, даже спустя года. От этого не избавиться, не переформатируешь разум. Оля сильно жалела, что такой функции не существовало.
Как Оля называла его раньше? Попугаем? Носатым евреем? Хренаркером? Возвращаемся к прежним кличкам! Самое время. Только девушке это больше не под силу. Не хотелось возвращаться к старому. К старым привычкам, к старым взглядам, к старой жизни.
Без него…
А ведь когда-то, еще будучи воспитанницей детского дома, Оля мечтала о самостоятельности, о том, что никакие воспитательницы не станут ей указывать, что и как делать. Не будут, и все тут. И она добилась этого. Да, в какой-то степени старая жизнь от зарплаты до зарплаты была похожа больше на выживание, но девушку все устраивало.
Ведь тогда у нее имелись деньги, преданные друзья, мечта. Теперь она лишилась всего этого из-за одного проклятого чувства. Из-за любви.
Ведь знала, что он козел, что он бабник, что ни одной юбки мимо себя не пропустит. Зачем тогда повелась на него? Почему поддалась чувствам и не послала сразу? Почему тогда, на чертовом пляже, она подбежала к нему и сказала, что скучала? Зачем? Лучше бы тогда, на стадии зарождения, она подавила бы в себе эти чувства. Сейчас она бы не мучилась, не вспоминала бы с болью в сердце совместно проведенные дни.
– Подожди! – глубоко вдохнув и выдохнув воздух несколько раз, сказала Оля. – Не так надо!
– А как? – спросил Коля.
На улице темная ночь. Вокруг только галька и море. Не так удобно по ней бегать, нежели по песку, но ребятам было все равно.
– Вот смотри, – девушка подняла правую ногу назад, а руки расставила в разные стороны. – И держишь равновесие. Это же легко.
Несмотря на то, что галька совсем не располагала к удержанию равновесия, Оля ни разу не пошатнулась в сторону, в отличие от парня.
– Да ну на фиг! – фыркнул он и подошел к девушке сбоку. – Я лучше тебя держать буду, – Коля схватил ее за талию и потянул на себя.
– Эй! Я чуть не упала!
– Я держу тебя, – пропел он ласково на ушко.
– И не отпустишь?
– Не отпущу…
Дурацкие воспоминания! Когда же они перестанут мучить Олю? Когда исчезнут? Когда она не будет вспоминать чертового Хренаркера? Когда прекратятся эти мучения? Так много вопросов и так мало ответов. Слишком мало…
Наверное, если бы Оля до этого влюбилась, то пережила бы потерю легче, чем сейчас. Но это был ее первый раз. Ее первая любовь, первые настоящие отношения. Первый секс. Даже он тут был. И Оля доверилась, сама бросилась в Колины объятья, впервые в жизни не обдумав свой поступок от начала до конца. Вот и получила быстрый от ворот поворот.
Больше она слышать о нем не хотела. Не нужно ей это. Даже от его Инстаграма отписалась, чтобы не было соблазна зайти на его страницу. Отписалась, кстати, с компьютера, новый телефон не спешила покупать. Зато никто не беспокоил.
Сколько она уже сидит дома? Неделю? Две? Что за это время изменилось? Она пересела с дивана в кресло и так же смотрела в одну точку. Наверное, только это. То, что ей надо искать новую работу, в голову не приходило, ведь появляться в команде Даркера не было ни сил, ни желания. Да, хорошая зарплата пропадала, но аванса должно хватить на месяц-другой. Как раз будет время прийти в себя.