— Я? Кажется, это ты принимала решение в ресторане. Я выполнил обещание. Или ты решила, что я шутил?
— Она могла умереть… из-за вас, — срываясь кричу.
— На самом деле она чудом осталась жива. Отлетела далеко от дороги, поэтому моему человеку пришлось уехать.
Не верю. Я не верю, что человек может быть еще более жестоким чем этот.
Отвечать ему что-то я уже не могла, потому что меня трясло от слез.
— Итак вопрос, ты уже рассталась с моим сыном? Или мне снова тебе показать, насколько сильно я против тебя рядом с ним?
— Нет, — сипло выдаю, прокашливаясь. — Нет… я… Я все поняла. я сейчас же ему позвоню и скажу… Я все скажу…
— Отлично. Тогда подожди чуть-чуть. Мой сын настойчив и так просто никогда не сдается, ты сама это должна была понять. Мне необходимо, чтобы он не желал вернуться к тебе снова и противостоять мне.
— О чем вы говорите? — испуганно гляжу на него и вижу ехидную до омерзения улыбку.
Глава 18
— Только не это, — мозг рисовал отвратительные картинки и меня начало тошнить от мыслей о том, что он мог придумать.
Мужчина еще пару секунд смотрел на меня, а потом отвернулся, видимо поняв, что я уже догадалась обо всем.
— Не льсти себе. Прошлое предложение восстановлению не подлежит. И я тебе уже сказал, мне не нужно, чтобы сын отказался от меня из-за проходимки.
Его слова успокоили. Я смогла хоть немного дышать. Что угодно вынесу, но не… фу, не хочу думать даже.
Мы подъехали к какому-то ресторану и если я не желала вылезать из машины и куда-либо идти, то за меня это сделал все тот же человек.
Вытащил так, словно я ведро с помоями.
— Аккуратней, как ты с женщиной обращаешься?
Он лишь насмешливо глянул и толкнул в сторону дверей.
Стиснув челюсти последовала за мужчиной.
Не рассматривала обстановку, не смотрела и куда иду, а как только дошла до нужного столика сразу же развернулась бежать. Но меня тут же приструнили и усадили на место, удерживая за плечи.
— Привет, красотка, — плотоядно улыбнулся бывший друг Стаса.
— Что он тут делает? Что вы задумали? — внутри холодело с каждым произнесенным словом.
— Маленькое шоу, не больше. Тебе понравится, — ответил Паша вместо второго.
— Идите к черту. Я не собираюсь ни в чем участвовать.
— Ты уже участвуешь. И дорогу назад в принципе ты знаешь. Как и последствия. Твоя мама по-прежнему ездит маршруткой сто двадцать восемь «А»? Сколько лет ты говорила? Двадцать?
— Не смейте, — зашипела на него, но ощутила себя в еще большей ловушке.
Получается мой отказ это боль всей моей семье? Они ставят меня перед выбором?
— Посмею. Мне казалось, что я ясно дал понять, что шутки кончились. Хочешь попытаться противостоять? Действуй. Но за каждое твое признание моему сыну будут страдать все твои родные. Кажется, у тебя их не так много осталось?
— Вы… вы…
— Если ты меня услышала правильно, тогда приступим. Стас должен быть уверен в том, что ты встречаешься с ним, — кивает в сторону того самого насильника из клуба.
— Что за бред? Он никогда в это не поверит.
— Поэтому, тебе стоит быть убедительней. Примени все свои актерские таланты. Павел тебе все расскажет, если надо, то и покажет, — хмыкает. — Развлекайтесь. Результат увижу сегодня, если мне не понравится твоя красивая мордашка на фото, придется повторить где-нибудь в гостинице, там твое лицо уже будет не так важно, если ты будешь голой.
— Какой результат? О чем вы говорите? — голова раскалывалась от мыслей, что раздувались с каждой новой информацией.
К столику подходит еще один мужчина. Высокий и худой с розовым шарфом на шее. Поверить не могу, что это реальность.
— Ну что ж, начнем?
Внезапно этот червяк подсаживается ближе и принимается обнимать, — пока отец Стаса уходит, сунув одну руку в карман.
— Убери свои мерзкие руки, — отбиваюсь как могу, но тот хватает меня за талию больно сжимая бок.
— Заткни нахрен свой рот, пигалица. Я тебе не пацан и не Стас, — оцепенение прошлось по всему телу, и я застыла камнем. — Улыбнулась мне и сделалась милой сучкой.
— Какой же ты ублюдок, — истерически смеюсь. — Ты еще за это поплатишься.
Преодолеваю желание выцарапать ему глаза пытаюсь улыбнуться, но у меня совершенно ничего не выходит. Смотреть в мерзкую рожу и делать вид, что это не постановка.
Мужчина с фотоаппаратом что-то ворчит, этот актер тоже действует на нервы, которые у меня самой ни к черту, и я опускаю голову на руки.
— Ой вот только не нужно тут строить из себя жертву. Расслабься и, быть может, я снова обращу на тебя внимание.
Все катиться к черту. Все абсолютно.
— Зачем ты это делаешь? Вы же были друзьями.
— Были. Пока этот кретин не повелся на твою юбку. Хотя знаешь, я особо никогда не думал, что у него мозги на месте и был другом, потому что мне так было удобно.
— Что ты, что его папаша два ублюдка.
— Я знаю, малышка. Еще раз откроешь свой рот и все прекратится. А теперь поплачь я тебя буду успокаивать. У тебя горе как никак.
Будто туманом окутанные эти несколько часов. Мерзким, предательским. Видимо нужно привыкать к этому чувству. Скоро для самого родного человека я стану именно ею — предательницей.
Поверит ли? Увидит, как больно моему телу, когда его касаются чужие руки, пусть и через одежду.
— Ну а теперь в завершении, раз уж я принял на себя роль жилетки, я обязан заполучить свой благодарственный поцелуй, девочка, — выдает подлец.
— Не уж, этого достаточно. Хватит.
Отбиваюсь от его рук, — но он хватает за волосы останавливая пои попытки отстоять себя.
— А ну успокоилась, дрянь. Багров не тупой. Поэтому обними своими нищенскими руками меня и открой ротик.
«За что мне и моей семье все это? Почему любовь и счастье всегда стоят на весах с болью? Я не желала чувств, не искала… Нужно было не поддаваться ему… нужно было противостоять…»
Отступает от меня показушно вытирая рот, меня и вовсе мутит от этого всего.
— Не притворяйся. Тебе понравилось.
— Ты гиена.
— Кажется у тебя звонит телефон. И если это он, возьми трубку и говори отстраненно. Он должен почувствовать, что все идет не так. Завтра оденься нормально пойдем гулять.
— Ладно отец Стаса все это вытворяет, но тебе зачем это надо?
— Этот козел унизил меня в сортире клуба, забрав мое ночное развлечение, но и помимо этого я его никогда терпеть не мог. Это самое малое что я могу сделать. Лучшее всегда впереди. Ты же не думала, что это начало? К тому же, я люблю театр.
Глажу имя контакта большим пальцем, которое меня вновь вызванивает, извиняясь заранее за все что будет, но не могу поднять трубку при этом ублюдке. Если и выполнять условия, то без свидетелей, чтобы было пространство для собственной ненависти.
— Мне нужно ехать в фонд. Я не смогу вот так…
— В одиннадцать, чтобы была у центрального парка, — ставит точку и бросив несколько купюр на столик схватив кожаную куртку уходит.
Падаю обратно на стул и не выдержав плачу.
Во что превратилась моя жизнь?
Кое-как соскребаю себя со стула и сев в маршрутку еду по адресам ближайших благотворительных фондов. Еду в надежде на помощь, но слышу там одно и тоже.
— Извините девушка, но сейчас мы не можем вам помочь. Идет сбор средств тем, кто совсем в плохом состоянии. Может через полгода станет проще. Детей очень много с раком и прочими заболеваниями. Оставьте данные, мы вам позвоним.
Полгода.
Это же так много.
— Что же мне делать? — устало задаю вопрос, который уносит ветер.
Сегодня прохладно, а я и не чувствую этого даже…
— Алло, — отвечаю наконец Стасу и слышу его протяжной выдох, но самый родной и нужный мне сейчас.
— Я даже не знаю, что тебе сейчас в эту секунду сказать, Алиса. У меня было так много вопросов, типа «Что нахрен случилось?», «Куда пропала?», но я теперь не знаю какой более важный из них.
«Я знаю», — мысленно отвечаю на его монолог, потому что так не хочу говорить. Мне нужны его объятия и больше ничего. Чтобы отмотал время в наш последний вечер до знакомства с родителями. Хочу к озеру… где были только мы, а весь мир замер, ожидая нас. Я не хочу быть сейчас здесь.
«Ты мне нужен…», — молю его, изнемогая от внутренней боли…
— Алиса?
— Стас, я… давай потом поговорим? — пытаюсь подавить в себе ноющую печаль, которая тысячей игл вонзается в меня и пускает яд по телу.
— Ты серьезно сейчас? Я звоню тебе два дня, а ты отвечаешь и просишь перенести? Я уже почти собрался и плюнул на работу и прочее, чтобы приехать назад.
Он даже не кричал, не злился, он просто немного повысил голос, потому что не понимал того, что со мной творилось.
— Я просто занята. Поговорим позже.
Бросаю трубку и долго смотрю на потухший экран. Жду что он позвонит, но… Правильно, не нужно этого делать.
Тру лицо, почувствовав какой холодный нос, щеки и не желая заболеть встаю и иду домой.
Встречает обеспокоенная мама и дедушка тоже.
— Вы чего?
— Как все прошло? Что они сказали? Тебя так долго не было, Алиса.
— Плохие новости на сегодня, мамуль. Но я завтра с утра самого поеду еще по двум адресам…
— Отказались, да? — уже не слыша меня спрашивает мама.
— Ма, говорю же, я найду фонд. Нам помогут, не переживай.
Главное самой в это верить, чтобы суметь убедить и ее.
Утром снова одеваюсь теплее. Кажется, август подстраивается под настроение и атмосферу внутри моей семьи.
Еду по первому пункту и в дороге получаю звонок с неизвестного номера. Думаю, что это Стас, который мне вчера больше не звонил, хотя я не сводила глаз с телефона, но это приемная комиссия оказывается.
Поступила, сестренка.
Я и не сомневалась в ней, вот только сообщаю им совершенно другое и поблагодарив за пожелания выздоровления убираю сотовый подальше.
Третий фонд порадовал тем, что обещали взять нас в очередь через месяц. Попрос