— Так, может, вы и с ней просто поговорите? Как просто посоветовали мне?
— Не знаю, Матвей, не знаю, — он задумчиво посопел в трубку. — Я не любитель вмешиваться в чужие жизни. И потом, это ведь такой серьезный вопрос. Вам самим нужно во всем разобраться.
Я не знал, смеяться мне или злиться. Не любитель он вмешиваться, как же. Наверняка, мы с Никой не первые, в чьи жизни он вот так же «не вмешивается». Тогда отчего сейчас решил возражать? Ждет от меня какого-то хода? Но я не понимал его намерений, не мог их предугадать. А если бы и мог даже, вряд ли бы стал действовать по какому-то навязанному мне шаблону. Все равно бы поступил по своему усмотрению, особенно теперь, когда понял, как на самом деле дорога мне Ника.
— Значит, не поможете? — уточнил еще раз, на всякий случай, хотя знал уже ответ. Все-таки придется ждать пока закончатся эти дни моего вынужденного одиночества. Ждать возвращения домой или что Ника позвонит сама. Это было бы лучше всего, вот только не верил я в такой поворот. Почему-то казалось, что с каждой минутой все только усугубляется. Хоть действительно бросай все дела и лети к ней.
Я отключил телефон и подошел к окну. Место для своего отеля Леванес выбрал поистине райское. Роскошное и масштабное сооружение стояло на высокой скале, прямо над бухтой. Все бунгало располагались ярусами на горе и имели совершенно нереальный вид на море и острова в нем. Из любого номера открывалась незабываемая панорама бухты целиком. Я обошел несколько номеров, убеждаясь в том, что потрясающие фотографии, которые демонстрировал мне Костес, ничуть не преувеличивают красоту здешних мест. Все было действительно волшебным. А из номера, куда поселили меня самого, и вовсе открывался такой вид, что захватывало дух. В окружающей зелени гнездились птицы, и их пение слышалось с самого раннего утра, как и уханье какой-то живности, а отдаленный шум моря делал весь этот мир еще прекрасней.
Я ждал Веру, за которой уже больше часа назад Леванес отправил машину. Когда девушка приедет, можно будет, наконец, закончить еще один этап. И оказаться на еще один шаг ближе к Нике. Снова повертел в руках телефон, зачем-то заглядывая и в почту, и в сообщения с какой-то глупой надеждой, что что-то пропустил, не увидел. Вдруг она все же написала? От девушки не было ни слова, но аппарат в моих руках ожил, высвечивая номер шофера Леванеса. Я выслушал несколько коротких фраз и поблагодарил, отключаясь. Приехала.
Интересно, Вера и здесь будет донимать меня заботой? Найдет, как всегда, какой-нибудь повод попереживать о том, что я мало спал или плохо ел. Представив ее знакомое взволнованное щебетание, я улыбнулся и направился к двери, заранее подготавливая подходящие слова. Пусть отдает мне бумаги и отправляется на пляж. Наверняка ведь не видела подобной красоты. Надо опередить любые ее действия в отношении меня. Она, конечно, милейшая девушка и замечательный секретарь, но сейчас я не нуждаюсь в ее обществе. Как и ни в чьем другом, кроме одного-единственного человека.
Но дверь распахнулась — и все мои заготовленные слова остались несказанными. Если я внезапно уснул, то готов бы оставаться в этом сне подольше. Даже если это была просто игра моего воображения — я и на то был согласен. Что угодно, лишь бы задержаться в таком состоянии. Я протянул руку, дотрагиваясь до застывшей в проходе девушки, уверенный в том, что она исчезнет. Растает как призрак. И при это отчаянно надеясь, что этого не случится. Потянул на себя, резко, жадно, заключая в кольцо своих объятий и впиваясь жадным поцелуем в рот. Потом будет время разобраться, сон это или явь, а сейчас я хотел только чувствовать. Насыщаться ее губами, без которых уже изнемог. Пить ее дыхание. Наслаждаться тем, что вижу ее, чувствую. Люблю. Здравых мыслей не осталось — одни только инстинкты, которые вынуждали меня действовать так быстро, как это только было возможно. Получить ее прямо сейчас. Такую красивую. Сладкую. Мою. Я запустил язык в ее рот, впитывая знакомый вкус, а когда она откликнулась на мои поцелуи, не сдержал стона. Дернул в стороны края ее блузки, разрывая тонкую ткань и осыпая поцелуями теперь уже ее шею, плечи, обнажившуюся грудь. Все, куда только мог дотянуться губами.
— Сумасшедший… — выдохнула Ника, зарываясь пальцами в мои волосы и притягивая ближе к себе. — Знаешь, что ты сумасшедший?
Я оторвался от нее лишь на мгновенье. Заглянул в потемневшие глаза, где отражалось такое же безумие.
— А ты — любимая. Знаешь об этом?
Глава 40
Как наивно я считала совсем недавно, что можно воспользоваться каким-то учебником, чтобы научиться дарить наслаждение дорогому человеку. Как будто заученный алгоритм мог сделать больше, чем то, что подсказывало собственное сердце.
Я сошла с ума вместе с Матвеем. Не выпив ни капли алкоголя, чувствовала себя абсолютно пьяной. Но не хотела трезветь. Я тонула в его глазах: бескрайней вселенной, распростершейся надо мной и заманивающей в свои потаенные глубины. Изнемогала от ласк, которые не заканчивались. Кажется, его руки были везде. Перебирали мои волосы, накручивая их на пальцы, чтобы притянуть к себе, когда он раз за разом дарил дурманящие поцелуи. Гладили лицо с такой нежностью, будто мужчина касался какого-то хрупкого цветка, боясь повредить его лепестки. Сжимали плечи и спускались по ключицам вниз, к груди, дразнили соски, заставляя меня выгибаться навстречу и стонать, совершенно утратив стыдливость. Исследовали все мое тело, то царапая, то гладя, с каждым движением заставляя желать большего.
Я не могла насытиться, не могла оторваться от него ни на мгновенье, да и не хотела этого. Слишком хорошо мне было сейчас: видеть, какую власть я имею над этим мужчиной, как велико его желание, чувствовать его рядом, так, что между нами не осталось ни миллиметра, и слышать все то, что он говорил. Мои сомнения и страхи, накопившиеся за последние дни, рассыпались в пыль, растворились, как будто их и не было никогда. Я то смеялась, то плакала, тянулась к нему, чтобы подарить ответные ласки, и еще больше теряла голову, когда видела, как он реагирует на мою близость.
— Как же я безумно соскучился… — его губы сомкнулись на груди, а пальцы скользнули между бедер, раздвигая влажные складочки и проникая внутрь, сначала нежно, но тут же становясь настойчивыми и жадными. Я застонала, машинально разводя ноги и позволяя ему проникнуть еще глубже. — Моя ненасытная девочка…
— Это ты меня такой сделал, — я ухватилась за его плечи, потянув мужчину на себя. Прижалась губами к его губам, обводя их языком. Царапнула спину, с наслаждением прислушиваясь к его потяжелевшему дыханию. Опустила ладонь на поясницу, приподнимая бедра, когда он в очередной раз двинул рукой. — Иди ко мне… — и тут же всхлипнула, ощущая мучительную пустоту, когда его пальцы покинули мое тело. Но на лишь на мгновенье, спустя которое он сам погрузился в меня. Резко и глубоко, заставляя вскрикнуть. — Не останавливайся!
— Ни за что… — он погрузил язык мне в рот и толкнулся вперед, раз за разом ускоряя движения.
Я обхватила ногами его бедра, притягивая еще ближе, вжимая в себя и подхватывая тот же ритм. Движения были то неспешные, то резкие, влажный жар на коже и граничащая с исступлением нежность. Его губы и руки — везде. И такое желанное собственное бесстыдство…
А потом мы долго лежали в тишине, прислушиваясь к хриплому дыханию друг друга. Страсть постепенно улеглась, но я не хотела шевелиться, чтобы не отстраниться от него ни на миллиметр. Мне казалось, что я слышу, как бьется его сердце. Совсем рядом с моим. И для меня.
— Не сердишься, что я приехала вместо Веры? — знала ответ, но специально решила спросить об этом, чтобы снова услышать, как сильно он тосковал без меня. — Она сказала, что плохо переносит длительные перелеты. Я не могла ее не пожалеть. Ну и предложила свою помощь.
Мужчина глухо рассмеялся, пряча лицо в моих волосах.
— Я просто умирал без тебя. Уже готов был все бросить и уехать. Так боялся, что то время, которое ты попросила для раздумий, еще больше отдалит нас друг от друга.
— Прости… — я немного отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я была просто не в себе, когда говорила об этом. Снова не послушалась тебя и поспешила с выводами.
— Расскажи, что ты напридумывала, — он коснулся губами моих губ, поцеловал кончик носа и снова притянул к себе. — Чтобы в следующий раз я знал, какие находить аргументы.
— Не будет следующего раза, — я улыбнулась. — Я больше не стану делать выводы, не поговорив с тобой.
— Кажется, я слышал уже такое обещание. И кто-то его не сдержал.
— Прости, — повторила я, — готова понести любое наказание.
Матвей хмыкнул, опрокидывая меня на спину и нависая сверху.
— Думаю, что я воспользуюсь твоих предложением. Немного позже. А сейчас расскажи, что все-таки случилось тогда. Я едва голову не сломал, пытаясь понять, что могло произойти.
Лучшего момента для объяснений трудно было представить. Я улыбнулась, собираясь с духом, и сообщила:
— Я нашла письма у тебя в столе.
Он замер, впиваясь в меня глазами. Лицо стало совершенно серьезным, в одно мгновенье утрачивая краски, и я даже испугалась такой перемене. Но не хотела торопить, заставляя говорить прежде, чем Матвей сам будет готов.
— Это очень долгая история… — наконец выдохнул мужчина. — И я представляю, как это выглядит со стороны. Но ты не должна ревновать.
— А я и не ревную. Больше нет, — я подняла руку, дотрагиваясь до его лица. Коснулась нахмуренного лба, разглаживая морщинки. — Глупо ревновать к самой себе, ты не находишь?
Эпилог
Внизу, у подножья горы простирался мегаполис, предместья, дома, подобно мириадам игральных костей, рассыпались по равнине. Я смотрела в яркую синеву моря на юге, выхватывая взглядом песочные капли островков, то и дело оборачиваясь к горизонту, где, окруженный водой и землей, красовался горный массив. Царственное великолепие. Описать окружающий мир нельзя бы