Но при этом было бы глупо, по-детски глупо, корчить из себя обиженку и отказываться от своего наследства. Может, это странно прозвучит, но я всегда хотел работать в нашей корпорации. Мне нравится, как она построена, в какую сторону развивается и какие принципы ведения бизнеса исповедует отец. Он отличный бизнесмен, практически гениальный. Как и дед. Хотелось бы верить, что у нас это семейное.8b3eaf
– Не знаю, на какой ответ ты рассчитывал, но я согласен работать с тобой.
Отец кивает и делает шаг ко мне, будто пытаясь обнять, но так и остается с неловко поднятыми руками, которые прячет в карманы.
– Я рад. Правда, рад. Мне не хотелось терять сына.
Я ничего не говорю, но думаю о том, что какие-то вещи уже не вернуть. Я не воспринимаю отца как близкого, родного человека, такого, каким он наверняка будет для Левки.
Но я готов с ним выстраивать отношения партнеров по бизнесу. И готов у него учиться. Как младший партнер. Не как любящий сын у любимого отца.
– Я тоже рад, – наконец замечаю я. – Иначе пришлось бы уйти к Горчакову.
– Только через мой труп, – тут же реагирует отец. – Пришлю тебе сегодня документы, которые надо будет изучить, а в понедельник жду тебя в главном офисе. Начнешь вникать в дела.
– Договорились.
Мы пожимаем друг другу руки и возвращаемся в дом, где Лева увлеченно облизывает украденную со стола солонку, а Маша и Лия с одинаково обеспокоенными лицами ждут нас в прихожей. Мы с отцом синхронно киваем, давая понять, что все хорошо.
Насколько оно вообще может быть хорошо, учитывая весь наш бэкграунд.
– Вещи завтра соберем, ладно, – устало вздыхаю я и обнимаю Лию. – А сейчас я просто хочу… уехать с тобой. Куда-нибудь.
– Это твой дом, – говорит отец.
– И здесь достаточно места для вас обоих, – добавляет Маша.
Но я отрицательно мотаю головой.
Хочу свой дом. Для меня и Лии. Я обязательно на него заработаю, а пока достаточно будет и квартиры. Большой классной квартиры с отдельной мастерской, где Лия сможет рисовать. Она заслуживает лучшего. И я готов работать, чтобы дать ей это.
Уже сидя в машине, Лия тихонько спрашивает меня:
– Зак, ты не сердишься, что я все рассказала твоему папе?
Я вздыхаю, нахожу своей рукой ее ладонь и крепко сжимаю.
– Знаешь, ты уже в который раз переворачиваешь мою жизнь с ног на голову.
Она настороженно хмурится, а я быстро подношу ее руку к губам, целую костяшки пальцев и нежно добавляю:
– Но мне все нравится, солнце мое. Продолжай это делать и дальше.
Я не знаю, как назвать то, что я к ней чувствую, то, кем она для меня стала. Но знаю, что готов ради нее на все, что доверяю ей на двести процентов. А еще знаю, что Лия всегда на моей стороне. Всегда. Что бы ни случилось.
Может, это и есть любовь.
Эпилог
В ожидании девчонок я рисую, отодвинув в сторону стакан с соком. Зак недавно подарил мне графический планшет, и это оказалось так удобно, что я его просто из рук не выпускаю. Зак уже ворчит, что скоро будет к нему ревновать.
– Привет! – первой ко мне подлетает Таня, веселая, запыхавшаяся и румяная как яблочко. – Я опоздала что ли?
– Нет, – смеюсь я и крепко обнимаю ее. – Это просто я пришла пораньше.
– Ну ладно, – она падает на стул и блаженно вытягивает ноги. – Черт, как хорошо… Я после смены вообще труп. Настоишься там по восемь часов с этими букетами, ног потом вообще не чувствуешь.
– Тебе что заказать? – сочувственно спрашиваю я. – Чаю или что покрепче?
– Ну конечно, покрепче, – возмущается Таня. – Мы же отмечаем! Покажи.
Я протягиваю ей свою руку и киваю на тонкую полоску кольца, на котором ярко переливаются на свету маленькие бриллианты.
– Красота! – выдыхает она. – Быстрый он, этот твой парень. У меня старшая сестра со своим лет пять встречалась, пока он ей предложение сделал. И то, только после того, как она ему уже прямым текстом сказала.
Я пожимаю плечами, не зная, как на это ответить. Я не заставляла Зака. И никак не намекала.
Просто неделю назад он вдруг обнял меня, пока я сидела на диване и рисовала, и попросил:
– Дай руку.
А потом надел на нее кольцо. Идеально подходящее по размеру.
– Ты моя, – очень просто сказал он, пока я удивленно хлопала глазами и не могла выговорить ни слова. – И я хочу, чтобы это было записано во всех возможных документах. Ты выйдешь за меня, солнце мое?
Я хотела сказать «да», но вместо этого расплакалась, и мы долго сидели, обнявшись, пока я прятала у него на груди мокрое от слез лицо.
Мама сейчас в Швейцарии, она пока уехала туда по туристической визе, а летом они должны будут с Дэннисом расписаться, и тогда уже ей можно будет подавать документы на то, чтобы там жить. Мы с Заком обязательно приедем на их свадьбу, ждем только даты, чтобы взять билеты.
Это странно, но наши отношения с мамой стали как будто лучше, когда она уехала. Я не переживаю за нее, зная, что она в надежных руках, а мама перестала меня контролировать, потому что, во-первых, наконец занялась своей собственной жизнью, а во-вторых, доверяет Заку. Новость о нашей помолвке она, правда, восприняла несколько настороженно:
– Лия, – осторожно начала она, после того как поздравила. – А может, ну… рановато еще? Разве ты не хочешь еще погулять, повстречаться…
– Мам, мы с Заком гуляем, – засмеялась я. – Ты же не думаешь, что я тут целыми днями стою у плиты, отдраиваю дом и вообще превратилась за этот месяц, что ты меня не видела, в домохозяйку? К тому же, мы с ним все равно живем вместе. И на другой вариант ни один из нас уже не согласится.
– Ну, наверное, ты права, – согласилась мама, но в ее голосе еще слышалось сомнение.
Но она имела на него право, почему нет? Так же, как и я имела право поступать так, как считаю нужным, и не оглядываться на ее мнение.
Но все же я не закончила разговор на этом, потому что хотела объяснить, хотела, чтобы мама меня поняла.
– Я с ним счастлива, – сказала я искренне. – Очень счастлива.
А мама после паузы тихо ответила:
– Это самое важное, доча. Я очень за вас рада. А со свадьбой уже решили что-то?
– Мы еще не знаем когда и вообще не уверены, что будем как-то пышно праздновать, – призналась я. – Я бы просто позвала тебя с Дэннисом, девчонок, ну и все, а отец Зака вместе с Машей вообще там с ума от счастья сходят и хотят торжество на две сотни человек. Мы им пригрозили, что вообще по-тихому распишемся и улетим в отпуск, они тогда хоть немного успокоились. Отец Зака все подозревал, что я беременная, и так смотрел на меня, когда мы у них вчера ужинали, что даже Зак не выдержал. Рявкнул на папу, что дедушкой он пока не станет и чтобы он перестал так пялиться на его жену.
– Ты же еще не жена, – удивилась мама, и я услышала в ее голосе улыбку.
– Зак меня все равно так периодически называет, – вздохнула я. – Ему нравится.
– А тебе?
– И мне нравится!
Мы обе засмеялись, и когда я положила трубку, то все еще улыбалась.
Сейчас, когда Таня увлеченно рассматривает мое кольцо, я думаю о том, как мне повезло встретить своего человека. И как удивительно, что им в итоге оказался резкий заносчивый раздолбай и мажор, которым я тайно любовалась весь первый курс.
В кафе заходит Аня, крутит головой, не сразу нас замечая, но когда наконец видит, то расцветает в улыбке и быстрым шагом идет к столику.
Я всегда ей любуюсь, потому что Аня для меня синоним какой-то неземной, возвышенной красоты. Она хрупкая, изящная, будто нарисованная одной тонкой линией, у нее аристократическое лицо со светлой фарфоровой кожей и совершенно изумительные, похожие на мрамор глаза. Серые с зелёными прожилками – невероятные, ни у кого таких не видела.
Сейчас у Ани, несмотря на улыбку, очень замученный вид. В красивых глазах видна усталость и какая-то обречённость.
– Уже известны результаты? – спрашиваю я, когда мы обнимаемся.
Аня недавно проходила собеседование в Лондонский университет искусств.
– Нет, – скупо говорит она. – И давайте не будем об этом.
Мы отлично проводим время втроем, сидя в кафе, вспоминая истории из художки, делясь последними новостями и поднимая бокалы с шампанским за мою помолвку. У меня на самом деле есть еще одна важная новость, но ее я хочу приберечь для Зака. Поэтому пока молчу.
Аня слушает нас и почти ничего не рассказывает, но я вдруг вспоминаю:
– Слушай, я же тебе не говорила! Представляешь, мы когда с Заком в начале весны были на благотворительном балу, я там видела парня, который один в один был как на твоем рисунке! Ну помнишь, тот римский легионер?
Аня бледнеет и резко прикусывает губу.
– А. Да…
– Ты его знаешь?
– Да, – она принужденно улыбается. – Это жених моей старшей сестры.
И что-то в ее тоне заставляет меня прекратить расспросы и сменить тему.
Еще через полчаса становится ясно, что пора расходиться. Я звоню Заку – у них как раз тут офис неподалёку – и он обещает меня забрать буквально через десять минут. Аня тоже кому-то звонит.
– Ты на такси? – любопытствует Таня. – Можем вместе поехать.
– Нет.
– Водитель?
– Ну, да, – с заминкой отвечает Аня.
– Я вызову тебе такси! – тут же включаюсь я, прекрасно понимая, что денег у Тани совсем немного и поездка ударит ей по карману. – Я же вас приглашала, значит, и развоз с меня!
Таня сначала отказывается, но в итоге все же, очень довольная, уезжает на такси.
Мы с Аней остаемся стоять у кафе, на парковке.
И вдруг я вижу, как из-за угла выворачивает знакомая белая машина. И ее тут же подрезает темно-синяя, сверкающая на солнце как сапфир, тачка.
Интересно, кто это такой наглый?
Машины тормозят друг возле друга, и из белой, конечно же, выходит мой будущий муж, а из второй… Легионер. То есть, тот самый… то ли Горецкий, то ли Горчаков, я уже плохо помню.
Они с Заком смотрят друг на друга.
– Еще раз меня так подрежешь, без яиц останешься, – бросает ему Зак. – Оторву к хуям.