– Нечего сказать, Калиста? – с издевкой осведомился он.
– Только то, что я ухожу, – бросила она через плечо.
– И никаких извинений, да? Никаких обещаний, что ты возместишь мне ущерб?
– Мне не за что извиняться. – Она развернулась на каблуках. – Ты сам должен отвечать за свои поступки.
– Ты что, не поняла ни слова из того, что я рассказал? – Он стоял прямо у нее за спиной, и его темная тень накрыла ее. – Или ты так глубоко погрязла во лжи, что сама в нее поверила? К контрабанде оружия я отношения не имею. И вообще, за весь этот позор в ответе один человек – твой отец, Аристотель Гианопулос.
– Нет! – Измученной Калисте проще было дать волю гневу, чем позволить себе поверить в эти страшные обвинения. Потому что в ее душе поселился червь сомнения…
– Да, Калиста.
– Но суд постановил… – Ее голос надломился. – Вина Ставроса была доказана… И твоя причастность тоже…
– Я же сказал тебе, что все было подстроено. Парочка продажных законников, особое распоряжение, спущенное в полицейский департамент сверху, подлог и несколько фальшивых свидетелей. Представь себе, за деньги можно купить что угодно. И все это – дело рук Аристотеля, через которые прошла уйма кровавых денег. Но он-то, конечно, вышел сухим из воды.
Калиста закрыла лицо руками. Она упорно не желала принять то, что весь этот ужас – правда, и отчаянно хотела защитить память отца. Но что-то в глазах Лукаса, какие-то ноты в его спокойном тоне не позволяли ей не верить ему.
– Отличное представление. – Лукас походил на большую кошку, готовящуюся нанести смертельный удар. – И так ты стараешься доказать мне, что ничего не знала?
– Да, Лукас, я не знала, – еле слышно прошелестела она, не отрывая ладоней от лица.
– К несчастью, факты говорят об обратном. – Он подошел к ней еще ближе. – Что привело тебя в ту ночь на виллу «Елена», если не приказ отца убрать меня с дороги?
– Я хотела увидеть тебя, вот и все. – Она отняла руки от лица, но глаз на Лукаса так и не подняла, чтобы не видеть его обвиняющего взгляда. – Это был мой день рождения, и я хотела провести его с тобой.
– Но почему, Калиста?
Между ними повисло молчание. Что ж, теперь можно сказать ему…
– Потому что я любила тебя, конечно, – почти беззвучно произнесла она. – Я была влюблена в тебя с тринадцати лет.
Лукас приподнял лицо Калисты за подбородок и заглянул в ее зеленые глаза в поисках правды.
– Но ты же была тогда совсем ребенком.
– В тот вечер я попыталась доказать тебе, что выросла. – Она сморгнула набежавшие слезы.
Лукас был явно удивлен и озадачен ее признанием. Сжав челюсти, он нахмурился.
– И ты думаешь, я в это поверю? – наконец мрачно спросил он. – Ты думаешь, что я поверю в такое случайное совпадение – ты явилась предложить мне себя именно тогда, когда мой отец и Аристотель повздорили?
– Знаешь что, Лукас? – Калиста тяжело вздохнула. – Мне абсолютно все равно, поверишь ли ты.
Развернувшись, она пошла через террасу, намереваясь обойти виллу кругом и направиться по дороге к дому. Может, даже ей повезет, и она встретит Петроса на его старенькой машинке. А нет – дойдет и пешком. Лишь бы не стоять здесь и не препираться с Лукасом.
Однако она успела сделать всего пару шагов, когда Лукас догнал ее и загородил дорогу, словно неприступная стена.
– Не так быстро. Я с тобой еще не закончил.
– Ну а я с тобой закончила.
– Ты же не думаешь, что я так просто куплюсь на твое трогательное «потому что я любила тебя», правда?
Калисту всю передернуло от его жестокости.
– Любила, Лукас. В прошедшем времени. Теперь я тебя ненавижу до глубины души.
– Это уже лучше. Мы наконец добрались до истины. И кстати, я знаю, почему ты так отчаянно торопишься убраться отсюда, сбежать в свой уютный маленький мирок, который ты создала для себя в Англии. Вина, Калиста. Не важно, что ты говоришь, как стараешься вилять, твоя вина написана у тебя на лице.
Он был, конечно, прав, говоря о ее вине. Она чувствовала себя виноватой. Вот только не в том, о чем он говорил. И даже не в том, что попалась на его удочку и занималась с ним сексом. Эффи. И реальные обстоятельства той судьбоносной ночи. Она виновата в том, что у Лукаса есть дочь и он о ней ничего не знает. Да, она должна рассказать ему. Но не здесь и не сейчас. Сейчас у нее не достанет сил.
– Возможно, ты ошибаешься, глядя на мое лицо. Я чувствую не вину, а стыд.
– Вина, стыд – называй это как тебе нравится. Как бы то ни было, я хочу насладиться тем, как ты ответишь за свои поступки.
– О да. Я не могу игнорировать то, что между нами произошло, как бы ни старалась. Мне стыдно, Лукас, стыдно за то, что я позволила тебе прикоснуться ко мне и изнасиловать меня.
– Ха! – Он издал грубый смешок. – Так я изнасиловал тебя, да? До или после того, как ты извивалась и кричала от удовольствия?
– Я ненавижу тебя, Лукас!
– Да, да, ты уже говорила. Кого ты пытаешься убедить? Меня или себя? Потому что мне на это наплевать.
Его глаза опасно сощурились, словно ему в голову пришла очередная идея. Калисту вновь захлестнула волна паники.
– Или ты так отчаянно стремишься уйти, свалив всю вину на меня, по какой-то другой причине? – Голос его прозвучал резко, как лезвие бритвы. – Ты с кем-то встречаешься? Да? У тебя есть парень, любовник?
В воздухе повисла тишина. Солнце палило нещадно, было очень душно и жарко. А от вопроса Лукаса у Калисты и вовсе случился приступ удушья.
– В любом случае это не твое дело, – с деланым пренебрежением ответила она и помотала головой, словно пытаясь освободиться от невидимой хватки, сдавившей ее горло.
Лукас схватил ее за запястье и крепко сжал.
– Ладно. – Она попыталась вырвать руку, но тщетно. – У меня нет любовника, Лукас.
– Что тогда? Говори, Калиста. По глазам вижу – ты что-то скрываешь.
Она помедлила. Что ж, видно, время пришло. Деваться было некуда.
– У меня нет любовника, Лукас. – Слова не шли с языка, и ей пришлось буквально выдавливать их из себя, чтобы сказать правду, которую она так долго и тщательно скрывала. – Но у меня есть ребенок.
– Ребенок? – Он резко отпустил ее руку, словно она вдруг налилась невыносимой тяжестью. – У тебя есть ребенок?
– Да. – Калиста наблюдала, как от шока красивое лицо Лукаса исказилось в жесткой гримасе. – Дочь четырех с половиной лет.
Она замолчала и судорожно сделала глубокий вдох, словно он мог оказаться последним. Ну и…
– И у тебя тоже, Лукас.
Глава 4
Лукас смотрел на Калисту, застыв в ужасе. Этого не может быть! Хотя, конечно, может. Они ведь занимались сексом – и сказать по правде, сексом без защиты. Так это неудивительно: тогда он был так поражен столь неожиданным поворотом событий, что ни о какой защите и помыслить не успел. И не думал с тех пор.
Он попытался обуздать эмоции и мыслить логически. Калиста, как выяснилось, искусный манипулятор. Так откуда ему знать, что она теперь говорит правду? Возможно, никакой дочери у нее нет или эта дочь вовсе не от него?
Но как бы он ни хотел верить в ту или иную из этих версий – никакая не была правдой, – правда была написана на лице Калисты. Она явно чувствовала себя из рук вон плохо – побелела как полотно.
– Присядь-ка. – Он придвинул металлический стул и силком усадил ее прежде, чем она успела свалиться в бассейн. – Позволь мне расставить точки над «i». Ты говоришь, что я отец твоего ребенка?
– Да… – с большим трудом выдавила Калиста.
– И ты говоришь мне об этом только сейчас?
– Ты был в тюрьме, Лукас.
– Думаешь, я не знаю об этом?! – гневно прорычал он, сжимая кулаки. Калиста вздрогнула. – Но это не повод не сообщить мне о том, что я стал отцом!
– Я думала, что лучше подождать… когда ты выйдешь.
– Да неужели?! Лучше для кого?
Калиста опустила голову.
– Кто еще об этом знает? Твоя семья? Аристотель знал? Уверен, он просто млел от счастья, став дедом моего ребенка.
– Я не говорила ему. Я не сказала никому. Лукас надеялся, что это правда, к счастью для Калисты.
– И как же зовут мою дочь?
– Эффи.
– Эффи? – ворчливо переспросил он.
– Уменьшительное от Ефимии.
– И где же она сейчас?
– Дома, в Англии.
– Она знает обо мне?
Лукас бомбил Калисту вопросами, не замечая, что она вздрагивает и сжимается от каждого из них.
– Я сказала ей, что ты живешь в другой стране. Очень далеко для того, чтобы навещать ее.
– Что ж, надо это исправить, как считаешь? Лукас провел рукой по волосам и задумчиво посмотрел на бирюзовую гладь бассейна, прежде чем снова взглянуть на склоненную голову Калисты. Он принял решение.
– Я хочу увидеть ее. Как можно скорее. Я хочу привезти свою дочь сюда – немедленно.
– Что? – ошарашенно переспросила Калиста. – У меня есть самолет. – Лукас взглянул на часы. – Он будет здесь к вечеру.
– Сегодня? Ты серьезно думаешь, что мы полетим в Англию, заберем Эффи и вернемся с ней сюда? Вот так просто?
– Нет.
– Ну слава богу…
– Ты никуда не полетишь. Ты будешь здесь, я пригляжу за тобой. А мои люди в целости и сохранности привезут моего ребенка ко мне.
– Это нелепо! – в панике выкрикнула она. – Эффи всего четыре года! Она не может одна лететь на самолете.
– Мои люди о ней позаботятся.
– Нет! Она же испугается! Я не позволю!
– Я не спрашиваю твоего разрешения, Калиста, – прорычал Лукас. – По твоей милости я уже провел четыре с половиной года вдали от дочери. И больше терять времени я не намерен.
– Подумай хотя бы об Эффи! – Паника Калисты нарастала. – Пожалуйста! Она никогда не летала на самолете. Такое далекое путешествие, да еще с чужими людьми, будет для нее травматично. Ты же не знаешь, насколько она… ранима.
– Ты права. – На лице Калисты появилось облегчение, но Лукас, помедлив мгновение, вонзил нож еще глубже. – Я не знаю, какая она. – Калиста сразу поняла, к чему он клонит, и выражение облегчения снова сменилось паникой. – И кто же в этом виноват?