– Я сам ее отвезу, – неожиданно раздается голос Яна.
– Я вызову такси, – говорю я. – Не надо делать мне одолжение.
– Заткнись, просто надень шлем.
И только сейчас я замечаю рядом с машиной Вадима байк Яна.
– На нем я точно не поеду! – И тянусь за телефоном, чтобы вызвать машину.
– Эля, пожалуйста, не зли меня и просто сядь.
Он выглядит усталым. И почему-то я решаю не спорить. Может, тоже из-за усталости, может, из-за того, что прекрасно знаю, что в конце концов я все равно сяду на этот чертов байк. А может, еще и потому, что я сама мечтала об этом с того дня, когда впервые увидела, как Ян припарковывает байк у дома.
Надеваю шлем и сажусь сзади, обвивая руками его торс. Так непривычно делать это по собственной инициативе. Он мог бы остаться, но сейчас именно я, а не кто-то другой, касалась его. Думала ли я когда-нибудь об этом? Черт возьми, да!
С нерешенной проблемой я буду разбираться уже завтра. Сейчас я просто хочу оказаться дома. Слишком много впечатлений за один вечер. Я побывала на боях. Я села на байк своего врага. Ян впервые за несколько лет назвал меня по имени.
Глава 17
В раздевалке воняет по́том. Сколько бы раз ни говорил Бешеному, что здесь давно пора менять систему вентиляции, все остается по-старому: три ссаные кривые лавки, давно проржавевшие шкафчики с дырками вместо замков и вонь. Просто вонь. Тут такие бабки крутятся, а ему в падлу сделать совсем простые вещи. Например, сегодня призовой фонд составляет чуть ли не сто кусков, а я должен нюхать это дерьмо.
Из шкафчика, куда я кинул вещи, звонит телефон.
– Алло, Ян, ты сейчас где? – спрашивает меня Дэн.
– В клубе, а что?
– Это понятно, а где именно?
– К бою готовлюсь. Говори, что надо.
Дэн прекрасно знает, что по вечерам я могу быть занят и звонить мне – не самая лучшая идея.
– Видел уже Воробьеву?
А вот здесь можно и поподробнее.
– Элю?
– Ага, недалеко от входа заметил ее, прикинь.
Больше ничего не говорю, просто сбрасываю трубку и, даже не прикрыв шкафчик, выхожу из раздевалки в зал.
Увидев Элю у Бешеного, сначала даже не верю своим глазам. Она стоит в толпе в простом, но таком красиво сидящем на ней синем платье и, словно олененок, встревоженным взглядом озирается вокруг. Рядом с ней замечаю друга и понимаю, что все это его рук дело. Кое-как подавляю в себе желание схватить с барной стойки бутылку из толстого стекла и пройтись по его довольной роже. Этот долбонавт привез Элю в одно из самых развратных мест в городе. Сколько секса и передозов повидали эти стены…
Подхожу к ним.
– Вадим, уведи ее, быстро, – говорю другу, но тут же получаю отпор, но только уже с ее стороны.
– Я никуда отсюда не уйду, пока не решу свой вопрос!
Бешеный уже на арене, совсем скоро и я должен буду появиться там. Смотрю на Вадима, друг ухмыляется одними глазами. Времени нет, поэтому даю ему понять, что за девушку он отвечает головой, и ухожу в раздевалку. В этот раз он совсем обнаглел. Так вот что он имел в виду под «тебе не понравится». Только вот здесь все гораздо серьезнее, чем «тебе не понравится», я в буквальном смысле готов набить ему рожу.
По крикам понимаю, что первый боец уже вышел. Быстро наматываю бинты и открываю дверь. Сегодня на арене все иначе. Она смотрит, и, как бы я ни обманывал остальных, обманываться самому у меня не получается – ее присутствие меня волнует.
Звучит гонг, и бой начинается. Я наношу удар, но думаю совсем о другом, смотрю, но не на соперника, а все время пытаюсь поймать в толпе ее взгляд. Мне почему-то нужно ее одобрение, только ее. В душе я всегда желал, чтобы она восхищалась мной, только ради этого я был готов часами не слезать со скейта и выполнять трюки, только ради этого я бы простоял на ринге еще несколько часов. Я был обезумевшим позером – вот в кого она меня превратила.
– Гром! – торжественно орет мое имя Бешеный и поднимает руку вверх.
Победа. Меня окружают, поздравляют с выигранным боем, но я уже сканирую взглядом толпу. Ее здесь нет. Точно нет, я бы заметил. Черт, какого здесь постоянно происходит?! Через толпу возвращаюсь в раздевалку, накидываю штаны и куртку и бегу на улицу.
– Я сам ее отвезу, – говорю я, увидев Элю и Вадима у машины друга.
– Я вызову такси! – не соглашается на такой расклад девушка.
И снова сопротивление. Снова готовность дать мне отпор в одном лишь взгляде. Это злит. И возбуждает. Особенно после боя, когда в крови все еще бурлит адреналин. Прямо сейчас мне хочется прижать ее к капоту, запустить руки в ее волосы, под это прелестное короткое синее платье и подавить любое сопротивление.
– Заткнись. Просто надевай шлем и садись.
Она шумно вздыхает, но, на удивление, сдается, не спорит и садится позади, касаясь меня своими крошечными ладонями. Тело напрягается, словно каменное. Как давно я не чувствовал ее прикосновений! И как же от этого срывает голову!
Ехать по ночной трассе, чувствовать ее руки на своей груди, видеть ее оголенные из-за задравшегося платья ноги, вдыхать ее запах и еще как-то пытаться следить за дорогой. Черт, да я думал об этом с первой минуты, как купил байк.
Безумие, длящееся ничтожно мало. Мне хочется вдавить педаль и ехать до тех пор, пока не закончится весь бензин. Но даже за этим безумием я не могу забыть о том, кем мы являемся друг для друга.
Она молча отдает мне шлем и первая заходит в подъезд. Я же еще несколько минут прихожу в себя на холодном воздухе, прежде чем пойти следом. Не знаю, чего я ждал, но стоит мне зайти в лифт, как я сразу чувствую легкий шлейф черничного йогурта. Не удивлюсь, если она давно уже не пользуется этим черничным гелем, а у меня просто уже поехала башка от флешбэков.
На следующий день, дойдя до школы, нахожу друга на парковке и, как только он выходит из машины, кулаком прохожусь по его левой щеке. Не сильно, мог бы сильнее, но просто чтобы знал, что поступил вчера крайне отстойно.
– И тебе доброе, – говорит Вадим, потирая щеку.
– Ты какого вчера устроил?
– Предположения? – друг со скучающим видом поднимает одну бровь.
Молчу. Предположения есть, но после вчерашнего я даже не хочу их озвучивать.
– Значит, так, – выдыхает Вадим. – Звонишь Бешеному, пусть деньги за бой не выводит, пойдет в уплату долга рыжего дружка Одувана.
– И?
– Че тупишь? Потом говоришь ей. Помнишь, с нами на сборы еще олимпиадники гоняли? Пусть заполнит форму и гонит с нами.
– Она не поедет.
– Нет, она не поехала бы. А сейчас у нее просто нет выбора, она у тебя в долгу.
– И что это изменит?
– У тебя мать чуть ли уже не деньги на хату копит как подарок на вашу свадьбу. С ней она тебя сто проц отпустит.
Выдыхаю.
– Ты реально долбонавт.
– Если против, я могу и сам ей сказать.
– Против.
– Вот и отлично!
– Ты меня вообще сейчас не слышишь?!
– Ты явно больной, а больных обычно не слушают, а лечат.
– А ты во врачи заделался?
– Заделался. Короче так, я говорю ей про долг, а ты уже сам потом все организуй.
– Ты не подумал, что я видеть ее не хочу, а ехать на сборы тем более.
– Да ты задрал одну и ту же шарманку заводить из раза в раз. Не тупи, Ян, не тупи, а то однажды Одувана кто-то другой более сообразительный уведет.
– Пусть.
– Ну да, ну да. То-то ты пару дней назад как ошалелый к ней погнал, убуханный в хлам. Если бы тебе было на нее наплевать, ты бы еще тогда рассказал все предкам.
Я злился. Злился на то, что Вадим был прав. Я действительно хотел вычеркнуть Элю из своей жизни, но почему-то так и не смог показать родителям последнюю переписку с Милой.
Глава 18
На улице слегка прохладно, всего каких-то двадцать минут назад прошелся проливной дождь, и теперь от земли пахнет приятной сыростью. Мы с ребятами из отряда выбегаем из актового зала на поиски какой-то драгоценной реликвии, вернув которую перед началом дискотеки, сможем заработать дополнительные очки в копилку отряда.
Лагерь граничит с ельником, и часть его территории уходит примерно метров на двести в лес. Как капитан принимаю решение отправить часть отряда именно туда, а часть – прочесывать территорию вокруг главного корпуса.
Как некстати мама звонит именно сейчас. В лагере я уже третий день. Мать звонит ежедневно ровно в девять после вечерних мероприятий. Сам виноват – не стоило в прошлом году с пацанами ночью поджигать на берегу эвкалиптовое дерево. После этого меня чуть не выгнали, а мать с тех пор отслеживает каждый день моего пребывания в лагерях.
Говорю ребятам, что сейчас к ним присоединюсь, и нажимаю на «принять».
– Да, ма, все супер, сейчас на дискотеку пойдем. Вы как?
– Мы с папой на даче. Тут знаешь какой баклажан растет? – начинает явно увлеченно рассказывать мама. Ну да, да, пошел я со своей лагерной жизнью. – Через пару месяцев, чувствую, с локоть будет, не меньше.
– А Мила как? С вами?
– Мила? Нет, она хотела куда-то с друзьями пойти.
Тут же смотрю на дисплей. Все верно, двадцать первое.
– Ладно, ма, мне бежать надо.
– У тебя точно все в порядке? – спрашивает мама с подозрением.
– Точно, точно, просто пытаемся в одном состязании выиграть, все, я пошел.
Быстро прощаюсь с мамой и звоню Миле. Не берет. Затем набираю Элю – тоже гудки. И так несколько раз.
«Вы пошли на заброшку?!» – быстро набираю сообщение сестре. Сообщение уходит, и мне остается только ждать, раздраженно сжимая в руках телефон.
«Неудобно говорить», – через пару минут наконец приходит ответ от сестры.
«Если сейчас же не ответишь, где ты, я позвоню родителям. Вы в яме?!»
«Нет».
«А где?!»
«Еду».
«Блин, Мил, не беси, нормально ответь, где вы. Да все равно где, разворачивайтесь. И какого Эля трубку не берет?!»
«Не берет?»
«Я уже десятый раз звоню».